Сперанский - Владимир Томсинов

В заключении Указа от 6 августа 1809 года приводилась программа экзаменов для чиновников, представлявшихся в чин коллежского асессора и выше — вплоть до чина статского советника. Они должны были показать в науках словесных.

«Грамматическое познание Российского языка и правильное в оном сочинение. Познание, по крайней мере, одного языка иностранного, и удобность перелагать с оного на Российский». В правоведении: «Основательное познание Права естественного, Права Римского и Права частного гражданского, с приложением сего последнего к Российскому законодательству. Сведения в некоторых нужнейших частях Права общего, как то: Экономии Государственной и законов уголовных». В науках исторических. «Основательное познание отечественной истории», а также всеобщей, древней и новой истории «с частями к ней принадлежащими, как то: с Географиею и Хронологиею». Знание первоначальных оснований статистики, особенно Российского государства. В науках математических и физических. «Знание, по крайней мере, начальных оснований Математики, как то: Арифметики, Геометрии, и общие сведения в главных частях Физики».

Для проведения испытания чиновников Указ от 6 августа 1809 года предусматривал создание особого Комитета из ректора и трех профессоров. Желающий подвергнуться испытанию должен был явиться в этот Комитет и представить аттестаты учебных заведений, которые окончил, если они есть у него. После этого для него назначались часы испытания, которое проводилось по вопросам, составленным в указанном Комитете.

По правилам, установленным рассматриваемым указом, при испытании, например, в словесных науках, чиновник должен был «тут же на данную материю написать небольшое сочинение и сделать перевод»; в математических науках — «сделать на доске выкладку или разрешить несколько проблем с доказательствами». При экзамене в прочих науках он мог по своему выбору «отвечать словесно или письменно, но не выходя из залы испытания». Кандидаты, не показавшие «нужных познаний», получали отказ, их имена вносились в журналы Комитета. Кандидатам, показавшим достаточные успехи в усвоении наук, «от Правления Университетского, по донесению Комитета», выдавался аттестат в надлежащей форме. Он представлялся чиновником своему начальству, которое должно было внести его в послужной список. При производстве чиновника в восьмиклассный чин заверенную копию данного аттестата надлежало представить в высшие инстанции вместе с его послужным списком.

Указ от 6 августа 1809 года предусматривал организацию в летние месяцы в столицах и городах, в которых имелись университеты, для обучения молодых людей, состоявших на гражданской службе и желавших получить более высокие чины, курсов словесных, юридических, математических и физических наук. После обучения на них молодой чиновник мог сдавать экзамен в университете в описанном выше порядке.

Содержание Указа от 6 августа 1809 года полностью соответствовало смыслу писавшихся Сперанским проектов государственных преобразований и отвечало его пониманию сущности коренной общественной реформы в условиях российской действительности.

Идеей, лежавшей в основе представлений Сперанского о наиболее плодотворных направлениях и способах преобразования русского общества, была мысль о теснейшей взаимозависимости различных сфер общественной жизни. Так, например, изменение существовавшей в России формы правления Сперанский прямо увязывал с ликвидацией крепостничества. «В самом деле, каким образом можно основать монархическое управление по образцу, выше нами предложенному, — писал он в одной из своих записок, — в стране, где половина населения находится в совершенном рабстве, где сие рабство связано со всеми почти частями политического устройства и с воинскою системою и где сия воинская система необходима по пространству границ и по политическому положению?» Ставя вопрос о создании в России независимого в экономическом и политическом бытии своем сословия, с помощью которого только и можно было, по его мнению, обеспечить независимость законодательной власти от исполнительной и тем самым наполнить подлинным содержанием внешние политические формы, Сперанский указывал, что независимость этого сословия может быть обеспечена, в свою очередь, лишь при развитом общественном мнении. Но появление такого общественного мнения возможно лишь при условии просвещения населения, а следовательно, ликвидации крепостничества. Потому как просвещать народ и одновременно оставлять его в рабстве означает дать ему возможность живее почувствовать горестное свое положение и тем самым вызвать массовый протест с его стороны, который может привести к разрушению государства. «Из человеколюбия, равно как и из доброй политики, должно рабов оставить в невежестве или дать им свободу».

Для обеспечения прочности общественных преобразований необходимы прочные законы. Но последние предполагают, в свою очередь, справедливый суд, который невозможен без образованных судей, искусных законоведов, просвещенной публики, совершенной работы тех органов, откуда дела поступают в суд. Одним словом, реформа любой отдельной сферы жизни русского общества, будто по волшебству какому, немедленно попадала в замкнутый круг. И чем большее число сфер охватывала реформа, тем большее количество замкнутых кругов возникало. Отсюда получалось, что осуществлять общественные преобразования в России — все равно что бросать камни в озеро. Каждый бросок производит лишь круги на воде. Взбурливший центр быстро стихает, а круги все продолжают плыть и расплываться.

У Сперанского не имелось никаких сомнений в том, что современная ему общественно-политическая система в России изжила себя, что «настало время переменить ее и основать новый вещей порядок. Но отчетливое понимание этой истины дополнялось у него не менее ясным осознанием того, что для устройства в России нового общественно-политического порядка отсутствовали необходимые предпосылки, и в первую очередь достаточно широкий слой воспитанных в новом духе людей — исполнителей. Реформатор исходил из того, что самый лучший образ управления при отсутствии соответствующих исполнителей не может производить никакого полезного действия. Несовершенный же во внешних формах, но обеспеченный просвещенными исполнителями порядок не будет вредно сказываться на жизнедеятельности населения.

Много лет спустя, когда жизнь Сперанского вся превратится в воспоминание и настанет время для оценки его деятельности, биографы, историки и писатели примутся критиковать его реформаторские замыслы. Особенно резкой критике подвергнет их Николай Гаврилович Чернышевский. Писатель-публицист будет беспощадно бичевать Сперанского за то, что основным средством осуществления в России коренных общественных преобразований он полагал официальную правительственную власть — власть законного государя, что наиболее эффективными признавал в России реформы, осуществляемые сверху, а революцию не считал для своей родины полезной. По словам Чернышевского, Сперанский «не понимал недостаточности средств своих для осуществления задуманных преобразований, реформаторская деятельность его «жалка, а сам он странен или даже нелеп». «Он был русский сановник, и, конечно, никогда не приходила ему в голову мысль прибегнуть к замыслам или мерам, несогласным с законными приемами и обязанностями его официального положения».