Гёте. Жизнь как произведение искусства - Рюдигер Сафрански
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В своем первом письме на ее вопрос, счастлив ли он, Гёте отвечает: «Да, моя дорогая, я счастлив, а когда нет, то, по крайней мере, испытываю глубокое чувство радости или страдания»[506]. Конец января 1775 года – роман с Лили только начинается. В этом первом письме он пока ничего о нем не пишет, но уже в следующем рисует портрет «масленичного Гёте», который спешит с одного бала на другой, скрывая за маской свое лицо, галантен с дамами и особенно с «одной хорошенькой блондинкой» – это Лили, за ней он «ухаживает», и «останавливается у карточного стола, пронзенный взглядом прекрасных глаз», – это снова Лили, а может, и какая-то другая девушка. Этот «масленичный Гёте» кажется себе совершенно «невыносимым», когда он смотрит на себя глазами Густхен. Ей он рекомендует другого Гёте, того, «что живет, погрузившись в себя, стремится вперед, работает, пытаясь на свой лад выразить невинные чувства юности в коротких стихотворениях, крепкие пряности жизни – в драмах, создавая образы друзей, ландшафтов и любимых домашних вещей…»[507]. Гёте использует Густхен, чтобы через нее взглянуть на Лили, т. е. чтобы из одной любовной истории поглядеть на другую. При этом он намеренно создает впечатление, будто подлинный Гёте – тот, который с Густхен, а возлюбленный Лили – это ненастоящий, «масленичный Гёте». По мере нарастания страсти к Лили более страстным становится и тон писем к Густхен: «О, дорогая, как мы найдем слова, чтобы выразить то, что чувствуем!»[508]
Переписка с Густхен продлилась дольше, чем отношения с Лили. Прекратилась она лишь тогда, когда Гёте поселился в Веймаре. Почти сорок лет спустя, в 1822 году, Густхен, к тому времени уже овдовевшая графиня Берншторф, снова напишет Гёте, чтобы напомнить ему о спасении души. В ответном письме Гёте попрощается со своей юношеской любовью. За всю жизнь они так ни разу и не встретились.
Несмотря на то что Гёте разрывается между Густхен и Лили, ища душевной поддержки у одной в своих эротических переживаниях по поводу другой, он за несколько недель пишет пьесу «Стелла», в центре которой – любовь одного мужчины к двум женщинам. Финал этой пьесы – брак втроем, – разумеется, вызвал возмущение общественности. Густхен была заранее подготовлена к этому заявлением о том, что автор даже не спрашивает себя, «что думают люди о его трудах»[509].
Семье Шёнеман пьеса вряд ли пришлась по вкусу. Гёте не может решить, как ему быть с Лили. Должен ли он связать свою судьбу с франкфуртской денежной аристократией? Семья Лили (мать, братья, родственники) ждет от него серьезного отношения к профессиональной карьере, будь то в адвокатской конторе или в их же банке. Ему такие перспективы внушают страх: «Кататься на гондоле по этому пруду, время от времени с огромной радостью отправляясь охотиться на лягушек и пауков»[510]. Теперь, когда он стоит перед необходимостью решать, пойдет ли он по этому пути, к нему приходит понимание того, о чем он позднее напишет матери как о несовпадении двух темпов: «Это несоответствие тесного, еле ползущего буржуазного круга и широты и скорости моего характера свело бы меня с ума»[511]. К этому мы еще вернемся.
В это время, когда Гёте никак не может решиться на роскошную свадьбу с дочерью банкира, он, словно желая противопоставить утонченности знатных особ свой грубый юмор, пишет комедию под названием «Свадьба Гансвурста, или Ход мирских дел». Сюжет ее таков: домашний воспитатель, выступающий в роли адвоката общественных приличий, выводит в свет своего воспитанника Гансвурста – в полной уверенности, что сумел привить ему хорошие манеры. Гансвурста хотят женить, и действие пьесы вращается вокруг подготовки к свадьбе и самого праздника.
ВОСПИТАТЕЛЬ:
Мы пофамильно перечтем,
Кого из знати в гости ждем.
Ах, как богат немецкий мир —
И все прибудут к вам на пир.
Однако чтение списка приглашенных утомляет Гансвурста. Он теряет терпение:
Со знатью не хочу я знаться!
Им есть охота, мне – е…ся![512]
Как видим, автор «Вертера» владеет и другой стилистик ой. Гансвурст – бесстыжий малый, он говорит и действует напрямую, без оглядки на цивилизацию. Воспитатель Брустфлек, хотя и хвалится своими успехами, вынужден признать:
Привычку гадить где придется
Искоренить не удается[513].
Гёте не стал публиковать эту неоконченную комедию, и Лили он ее, скорее всего, не давал читать. И все же «масленичному Гёте» она доставила немало удовольствия.
Лили была юной, чувствительной особой, очень хорошенькой, кокетливой, наделенной природным обаянием и умом. Неудивительно, что многие мужчины добивались ее расположения. Удачная партия, с какой стороны ни посмотри. Когда они с Гёте – а ведь он тоже обладал умом и красотой и пользовался успехом у женщин – появлялись на балу или вечернем приеме, это было событием, о котором потом еще долго говорили. И говорили много – так много, что давление на влюбленных постоянно возрастало. Мы не знаем подробностей их отношений. Если судить по письмам Гёте к Густхен, их чувства то угасают, то вспыхивают вновь. Через некоторое время в доме Шёнеманов уже начинают с неодобрением смотреть на пару Гёте и Лили, поскольку Гёте по-прежнему колеблется. Влюбленные встречаются тайно неподалеку от Франкфурта в Оффенбахе, в поместье дяди Лили. Там же живет друг Гёте, композитор Андре, и молодые люди проводят вместе несколько безоблачных и иногда даже беззаботных летних дней. В одном из написанных там стихотворений Гёте воссоздает сцену того, как Лили кормит зверей в парке и водит на шелковом шнурочке медведя, добровольно подчинившегося ей. Он влюблен в нее – отныне он «ручной, // Конечно, только в известном смысле»[514].
Но рано или поздно нужно было принимать решение – должна ли эта история завершиться бракосочетанием? В стихотворении, посвященном дяде Лили, Гёте пишет о будущей свадьбе:
К чему мне гул колоколов,
Кареты бег, букет цветов?
Зачем идти мне к алтарю,
Когда я побывал в раю?[515]
Гёте боится связывать себя на всю жизнь, но в то же время он не хочет терять Лили. Лили
