Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

Кэрол смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока он, согнувшись от боли, шатаясь, ковылял до своей машины. Ей не было его жалко, ни капли, но взгляд ее затуманился от слез.

— Что вы наделали… — тихо прошептала она, не отрывая взгляда от Кевина.

— Ты чего выскочила в одной кофточке и тапочках? Мороз! — ласково отозвался Исса и обхватил сильной рукой ее дрожащие плечи. — Пошли скорее в дом.

— Зачем? Кто вас просил? Вы же меня погубили! Меня и моих лисят! — Кэрол подняла на него переполненные ужасом глаза. — Он мне угрожал… И теперь он сообщит Джеку, что я жива!

Исса улыбнулся в ответ и, подняв ее на руки, понес в дом, чтобы она не шла в тонких тапочках по снегу. Тим ботинком присыпал снегом пятна крови, подобрал соскользнувший с ее ноги тапочек и пошел следом. Кэрол не сопротивлялась, подавленная произошедшим, позволяя нести себя тому, кто вмешался в ее жизнь и подверг такой опасности. Она дрожала от холода, смутно удивляясь горячему телу Иссы, тепло которого чувствовала сквозь одежду, тогда как сама успела закоченеть так, что тело подчинялось ей с трудом.

Войдя в дом, Исса усадил ее на диван и закутал в одеяло. Взяв ее заледеневшие кисти в свои крепкие горячие ладони, он сжал их, согревая. Кэрол продолжала дрожать, не смотря на него, одолеваемая лихорадочными мыслями о том, что теперь она пропала. Если Джек узнает о том, что она жива, узнает ее имя и адрес, то ей от него уже не скрыться, как бы она не пыталась. Она может сбежать сию же минуту, но он пойдет за ней по следу, который потерял после аварии и ее мнимой смерти. И теперь найдет, она в этом не сомневалась. Как не сомневалась в том, что Кевин отомстит и натравит Джека на нее и ее защитников.

— Кэрол, — как издалека донесся до нее непривычно мягкий голос Тима и, выйдя из глубокой задумчивости, она увидела, что он сидит перед ней на корточках и протягивает кружку с дымящимся чаем. — Выпей, ты сразу согреешься.

Вынув руки из ладоней Иссы, она взяла кружку и поднесла к губам.

— Значит, он тебе угрожал? — настойчиво спросил Тим, от отстраненности и равнодушия которого ничего не осталось. — Пугал тем, что выдаст Рэндэлу?

— Пугал, — сердито буркнула Кэрол, медленно потягивая чай.

— А что требовал? — глаза его сузились, пристально изучая ее лицо, которое она прятала за кружкой.

Кэрол бросила на него ледяной взгляд и резко сунула кружку ему в руки.

— Теперь это не важно.

— Тебе не стоит бояться. Он ничего не скажет Рэндэлу, — уверенно сказал Исса.

— Вы просто не знаете, что это за человек, — резко возразила Кэрол.

— Нам достаточно того, что мы поняли, что он трус, — улыбнулся Исса. — Он ничего не сделает и ничего никому не скажет. Поверь, если бы мы не были в этом уверены, мы бы его не отпустили. Мы разбираемся в том, кто может представлять для нас угрозу, а кто нет. Этот не осмелится, потому что не из тех, кто готов рисковать своей шкурой.

Кэрол молчала, угрюмо смотря прямо перед собой. Она знала, что Кевин труслив, но убедилась и в том, насколько он злопамятен и мстителен. Исса и Тим, несомненно, произвели на него серьезное впечатление, но если обида заставит его все-таки рискнуть с расчетом на то, что Рэндэл доберется до них быстрее, чем они до него, Кевина. Если бы речь шла не о Джеке, Кевин не стал бы рисковать. Но ведь Кевин знал, что если шепнет Рэндэлу «фас», тот бросится с быстротой молнии, как сорвавшийся с цепи бешенный пес, и растерзает всех прежде, чем они успеют опомниться. Знала это и Кэрол. И не надеялась, что Джек ее пощадит после того, что она сделала. Даже если он ее все еще любил, были две вещи, которые он не простит, как бы сильна ни была его любовь — связи с Рэем и то, что она отобрала у него Патрика, да еще таким жестоким образом.

— Вы не понимаете… не знаете, — шепнула она в отчаянии. — Он убьет меня. И лисят. И Рэя.

Она почувствовала на себе тяжелый взгляд Тима, но не смутилась, зная, что ее признание не было для них открытием. Они и так знали. Ее близнецы были кричащим доказательством того, что Рэй был ее любовником. И ей было все равно, что они об этом думают. Нужно предупредить об опасности Рэя. Если ему удастся вовремя скрыться, он может остаться в живых. Только вряд ли он сбежит, оставив ее на растерзание Джеку. Наоборот, он примчится сюда и попытается защитить ее, а, когда увидит своих сыновей, то и их — тоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кэрол опустила голову на руки, чувствуя, что отчаяние и безнадежность подступают к горлу рыданиями, готовыми вот-вот разорвать ее грудь. Даже если эти двое возьмутся за то, чтобы защитить ее, даже если у них получится, то кто защитит от ярости Джека Рэя? Кэрол не хотела, чтобы Тим и Исса защищали ее, понимая, чем это может закончиться — они убьют Джека, если он не успеет убить их первым. А Джека, не смотря ни на что, она готова была защитить ценой собственной жизни, потому что любовь к нему все еще имела над ней такую власть. Палка о двух концах. Как ни крути, но она хотела, чтобы обе стороны остались невредимы. Пока это было возможно, но теперь, если вмешается Кевин…

— Нужно было убить его, раз уже вмешались, — с поразившей мужчин жестокостью процедила она сквозь зубы.

— Это можно исправить, — отозвался решительно Тим.

— Не горячись, брат, — оборвал его Исса. — Говорю вам, у этого малого кишка тонка. Я готов взять всю ответственность на себя. Я за него ручаюсь! — он рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку, но наткнулся на мрачный взгляд Тима. — Нол, ты сам знаешь, в каком мы сейчас положении. Мы залегли пока на дно, и высовываться было бы слишком рискованно. Мокруха нам сейчас ни к чему. Тем более, в ней нет необходимости.

— Она так не думает, — Тим кивнул в сторону Кэрол.

— Зато так думаю я. Разве я когда тебя подводил, брат? Ты всегда доверял моему мнению. Что-то изменилось? — взгляд Иссы, впившись в Тима, потяжелел.

— Опасность угрожает ей, и тебе просто нет до этого дела, — вызывающе ответил Тим.

— А тебе? — с деланным удивлением вскинул брови Исса.

Тим пронзил его бешенным взглядом за то, что тот нарочно поставил его в такую щекотливую ситуацию перед Кэрол, из которой было только два выхода — или сказать, что ему все равно, чего ему совсем сейчас не хотелось говорить, или согласиться с тем, что ради нее готов рискнуть их собственной безопасностью, и тем самым признаться в своих чувствах к ней — и этого Тиму не хотелось.

Кэрол подняла голову и с любопытством взглянула на него, еще больше обострив ситуацию. Если бы она пропустила вопрос Иссы мимо ушей или сделала вид, что ответ ее не интересует, он еще мог бы как-то выкрутиться. В глазах Иссы вспыхнула злая насмешка. «Попался, дружочек!» — отразилось на его лице, и Тим едва удержался, чтобы не впечатать ему в физиономию кулак.

— Не ссорьтесь. Вы не правильно поняли мои слова. Я не прошу вас кого-то убивать и не собираюсь, — холодно сказала Кэрол. — Разве я заикнулась о том, чтобы вы в чем-то мне помогли? Нет. Наоборот, я умоляю вас не лезть больше в мою жизнь.

Она решительно поднялась с дивана, скинув с плеч плед. Взгляд ее задержался на Тиме.

— Я вижу, ты чувствуешь себя уже лучше. И, так как жизни твоей уже ничто не угрожает, может, вы освободите меня и моих детей от роли заложников?

Она заметила, как нахмурился Исса, которому явно не понравились ее последние слова. Кэрол знала, что обидела его этим, потому что он за последние дни показал себя с самой лучшей стороны, проявив к ней и ее детям всю симпатию и доброту, на которые только был способен, что заставило ее почти забыть о его первоначальной грубости и угрозах. Было видно, что от пребывания в ее доме он получал истинное удовольствие, что ему нравилась и она, и ее уютный дом. Кэрол опустила взгляд и слегка улыбнулась ему, ласково и грустно. От этой улыбки взгляд его сразу потеплел, и он понимающе подмигнул в ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Уходите, — устало сказала она и отвернулась. По очереди достав малышей из манежа, Кэрол подхватила их на руки и ушла в детскую, так и не взглянув больше на Тима. Он проводил ее наполнившимися страданием глазами, не замечая, что Исса наблюдает за ним. В комнату заглянул Патрик, который все это время стоял под дверью, не вмешиваясь.