Александр Мальцев - Максим Макарычев

Александр Мальцев с уверенным преимуществом победил в соревновании лучших снайперов чемпионата. Набрав 22 очка по системе «гол плюс пас» (10 голов и 12 передач), он возглавил список лучших бомбардиров, на 6 и 7 баллов, соответственно, опередив своих партнеров по команде Владимира Викулова и Александра Якушева. Через два года после чемпионата мира 1970 года в Швеции он снова был признан лучшим нападающим и вместе с Харламовым и Викуловым вошел в символическую сборную пражского чемпионата. Финский вратарь Йорма Валтонен, который вместе с Мальцевым стал лучшим игроком чемпионата мира и Европы 1972 года, с восхищением говорил журналистам: «Игра Мальцева непостижима, это загадочная фантазия на льду, бесконечная импровизация, каскад обманных движений».

Страж хоккейных ворот Владимир Полупанов, выступавший за «Динамо», признавался, что из всех нападающих родной команды ему больше всего доставляло удовольствие противостоять Александру Мальцеву. «Во время тренировок, после их окончания, мы с ним любили оставаться на броски или буллиты – всегда спорили, кто больше забьет или кто меньше пропустит. Было интересно. Я никогда не знал, чего ждать от Саши. Даже будучи игроком высочайшего класса, с самым разнообразным арсеналом финтов и бросков, он не уставал совершенствоваться, придумывать что-то новое. В этом и была его изюминка. На десерт, после тренировки, Саша ставил десять шайб где-то на уровне середины зоны по всему ее периметру от одного борта до другого и начинал отрабатывать свои знаменитые броски по моим воротам. Это были и кистевые броски на хитрость, и щелчки. Такие у нас с ним были мини-соревнования», – вспоминает Владимир Полупанов.

«Спор на что был?» – спрашиваю у Полупанова.

«Ни на что, – улыбается Владимир Андреевич. – Иначе бы я разорился на шоколадки или мороженое. А так это было очень азартно».

«Часто, когда говорят и пишут о Мальцеве, в таких материалах ускользает одна деталь. Он, несмотря на всю элегантность и изящество, был боец до мозга костей, ничуть не отставая в этом от могучего Валеры Васильева. Я прекрасно помню, что Саша никогда не любил проигрывать. Он всегда старался совершенствоваться. Его не успокаивало, например, то, что мы выигрываем с большим счетом. Он был азартен в игре от начала и до конца, вне зависимости от счета на табло, – свидетельствует Владимир Полупанов. – Даже в игре с заведомо сильным соперником, каким в свое время был непобедимый ЦСКА. Да и нам вдвойне было стыдно проигрывать, глядя на то, как при любом счете, даже при безнадежном, Саша бился на льду, как лев, падая, умудряясь забивать в падении шайбы. Возвращался на скамейку, порой стиснув зубы от боли, на пределе сил, а во взгляде читалось – ну что же вы, мужики, давайте, вперед. Скажу больше, по степени авторитета среди игроков, по умению мгновенно влиять на них в ходе неудачно складывающегося матча в “Динамо” долгие годы не было равных Саше Мальцеву и Валере Васильеву».

Полупанов с удовольствием вспоминает и о том, что Мальцев любил разрядить напряженную атмосферу в команде перед играми своими фирменными шутками. Короткими и «прицельными», как выстрел. «Ехали мы однажды в начале 1970-х на клубном автобусе в Саратов на матч первенства СССР с местным “Кристаллом”. Обстановка в салоне была почти гнетущей. “Динамо” тогда неудачно стартовало в чемпионате, и в команде только и было разговоров о том, сколько мы очков недобрали. “Нам нужны очки”, – раздавалось то тут, то там. Мальцев сидел с непроницаемым выражением лица и слушал все эти разговоры про злосчастные и недостающие очки, доносившиеся из разных концов автобуса, – вспоминает Полупанов. – Потом дождался, когда голоса в автобусе немного поутихнут, и обращается к нашему водителю с просьбой остановиться в Саратове у ближайшей оптики. Все недоумевают: “Саша, что случилось? Заболел, что ли? Что-то с глазами стряслось?” А Мальцев отвечает с таким непроницаемым выражением лица: “Да нет, все нормально! Просто заедем сейчас в оптику и найдем для команды очки. Они же нам так нужны”.

В салоне сразу стало весело и куда-то сразу исчезло это сковывавшее всех игроков напряжение. А в том матче в Саратове мы победили, наконец-то впервые в чемпионате сыграв на кураже».

«Авторитет в “Динамо” Мальцев имел колоссальный. Все его уважали и к советам его прислушивались. Его слово было очень весомым, – вспоминает Владимир Полупанов. – Он говорил немного, но всегда по делу. Он был вообще очень недоволен, когда команда “Динамо” пропускала шайбы. На это он всегда реагировал крайне болезненно. Если Мальцев считал, что я виноват в пропущенной шайбе, мне доставалось от него по полной программе. Саша, мягко говоря, предъявлял мне претензии, – как же так, мы играем, забиваем, выходим вперед в счете, а ты такие “бабочки” пропускаешь?»

В памяти Полупанова сохранился один эпизод. «“Динамо” находилось на сборах в Эстонии в местечке Отепя. Там очень много озер, на одном из них стояли вышки для прыжков в воду. Я был свидетелем того, как Александр Николаевич залез на верхнюю десятиметровую вышку и оттуда, вниз головой, прыгнул, причем в прыжке еще и сложился».

Эстонский городишко Отепя, который имеет статус неофициальной зимней столицы Эстонии, был одним из любимых мест отдыха Аркадия Ивановича Чернышева. Летние сборы в Отепе перед сезоном, в начале 1970-х, динамовские ветераны вспоминают с особой любовью, хотя нагрузки Чернышев предлагал нешуточные. Будьте любезны, дорогие динамовцы, «отмотайте» 5–10 километров кросса по лесистой и пересеченной местности. Без этого было нельзя. А о неимоверных нагрузках в ЦСКА Тарасова ходили настоящие легенды.

Будучи человеком деликатным и с большим чувством юмора, Аркадий Иванович часто вносил «свежую струю» в изнурительный ритм тренировок. Предлагал игрокам выбор – прыгнуть с вышки или бежать кросс.

Однажды на сборах перед началом одного из сезонов рискнуть совершить этот «смертельный прыжок» решился Анатолий Мотовилов, один из самых близких друзей Александра Николаевича. «Мы долго отговаривали его от этого поступка: Толя был немного полноват и до этого никогда не занимался подобными экспериментами на десятиметровой вышке, – вспоминает Сергей Мальцев. – Но он настоял на своем: прыгну и все. Зашел на вышку и сиганул вниз. Но в полете его тело занесло, и в воду Толя входил уже не ногами или головой, как положено, а животом. Жуткий хлопок раздался одновременно с криком. Мы реально подумали, что Анатолий убился. Наконец он показался из воды, ему помогли выбраться. Весь живот был красным от удара. Толя потом на сборах часто хватался за него, особенно когда мы вспоминали этот смертельный номер и, смеясь, просили Мотовилова повторить его на бис».