Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната

Кто-то ещё решил побродить по ночному дому? Госпоже Боните не спится? Или Эйбел снова задумал побег? Но ведь отец пообещал ему, что отпустит, как только море успокоится…

Позабыв и о луне, и о звездах, я осторожно поднималась по ступенькам, замирая на каждом шагу и прислушиваясь.

Что-то звякнуло, что-то стукнуло, а потом… послышался такой знакомый рык — только на этот раз тихий, больше похожий на мурлыканье…

Теперь я уже ничего не боялась, и взбежала по лестнице на одном дыханье. Картина, которая передо мной открылась, понравилась мне гораздо больше, чем полная луна и звезда к ней в придачу.

Под ёлкой ползал господин Десинд, расставляя на полу коробки и раскладывая свертки, которые доставал из мешка. В лунном свете волосы мужчины казались совсем белыми, словно седыми.

Настоящий святой Николас!

Я не выдержала и хихикнула, и господин Тодеу сразу вскинул голову.

— А, это вы, зеленоглазая кошечка, — проворчал он. — Чем смеяться, лучше бы помогли. Я искололся весь об эту чертову ёлку!

— Не поминайте нечисть в святой праздник, — пожурила я его, подходя ближе и заглядывая в мешок. — Ух, сколько вы всего притащили, добрый Ниоколас! Наверное, опустошили весь магазин игрушек?

— Снова оплошал? — он смотрел на меня снизу вверх, глядя из-под упавших на глаза волос, и мне ужасно захотелось убрать их, прикоснуться к этому высокому лбу, запустить пальцы в густые пряди…

Опасное желание. Очень опасное. Почти такое же, как желание отправиться в плаванье по бурному морю.

Поплотнее запахнувшись в платок, я присела на корточки рядом с хозяином и спросила:

— Зачем вы полезли под ёлку? Рождественские подарки принято оставлять в камине. Кстати, Черити поставила в камин свою туфельку. Добрый Николас просто обязан положить туда подарочек.

— Совсем забыл про камин, ваша правда, — согласился он с усмешкой. — И я даже догадываюсь, кто её надоумил так сделать.

— Каюсь, это была некая служанка, — ответила я шуткой. — Но ваша дочка так надеется…

— И Николас не обманет её надежд, — подхватил господин Тодеу, выгребая из мешка кулечки из шелковой ткани, набитые конфетами и засахаренными орешками.

Хозяин подался к камину и вдруг остановился.

— Надо же, какое дело тут приключилось, — сказал он и замолчал.

— Что такое? — спросила я с тревогой.

— И не знаю, что ответить, — покачал он головой. — Впрочем, сами посмотрите.

Я вытянула шею, пытаясь разглядеть, что его так озадачило, а потом не сдержалась и прыснула, зажимая ладонью рот, чтобы не перебудить хохотом весь дом.

В камине плотным рядком стояли башмаки всех фасонов и размеров — начиная от больших мужских и заканчивая крохотными детскими туфельками. Здесь же красовался и башмачок барышни Ванессы — я узнала его по серебряной пряжке.

— Неожиданно, — протянул господин Десинд, рассмешив меня ещё больше. — Вы же говорили только про туфлю Черити?

— А что вы так перепугались? — поддразнила я его. — У вас не хватит на всех подарков?

Он оглянулся на меня, и глаза его вспыхнули.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я почувствовала, как гостиная мягко закачалась, будто превратилась в палубу корабля, уносившую меня и господина Тодеу куда-то вдаль на волнах любви…

Ой, нет-нет! Какой любви?! Миэль, ты, наверное, уснула и ещё не проснулась толком!..

— Подарков хватит на всех, — пообещал господин Десинд тихо. — И для вас тоже.

— Но мне не нужны подарки! Мы же договорились! — запротестовала я, а палуба-гостиная колыхалась всё сильнее, всё опаснее…

— От такого подарка вы не откажетесь, — уверенно сказал он, продолжая вытаскивать из мешка новые и новые свертки и коробочки. — Вы проработали у нас столько времени, и ни разу не брали выходной. Вот вам мой подарок — вы получите выходной на праздник Двенадцатой ночи.

Я не ответила, потому что задумалась — такой ли это подарок? Что мне делать в этот выходной? Меня освободят от работы по дому? И Джоджо будет трудиться одна? А я буду валяться в постели до полудня? Вряд ли это можно назвать отдыхом… Или подарком…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В Монтрозе всегда большие гулянья на Двенадцатую ночь, — продолжал господин Десинд, как ни в чем не бывало. — Пойдете, развеетесь.

— Но обычно на Крещение Господне гуляют всю ночь до утра, — напомнила я ему. — Дети не выдержат такого…

— Дети останутся дома, — ответил он. — Джоджо посидит с ними. Вы заслужили отдых.

— Не думаю, что это хорошая идея, — я нахмурилась, кусая губы. — Я никого не знаю в этом городе…

— Так узнаете, — пожал он плечами, насыпая в каждый башмак, поставленный в камин, сластей и сахарных куколок с горкой.

— У мэра будет званый ужин, — господин Десинд протянул одну из куколок мне — беленькую, как капустная кочерыжка, и я машинально взяла её — хрупкую, пахнущую ромом и корицей. — Вам понравится у мэра. Там всегда собирается пропасть важных особ из аристократов, они танцуют до утра, играют в какие-то свои утонченные игры… Развлекаются, короче.

— К мэру? — теперь впору было решить, что хозяин сошел с ума. — Господин Десинд, вы шутите надо мной? Я всего лишь служанка, мэра хватит удар, если он увидит меня…

— Ну, это если только удар будет любовным, — он окинул меня таким взглядом, что мне вмиг стало жарко. — Не волнуйтесь, там устроили маскарад, вас никто не узнает. Придете, как Золушка из сказки, повеселитесь, и сбежите перед полуночью, когда станут снимать маски.

Побывать на маскараде?.. Потанцевать?.. Заманчиво, но…

— Но у меня нет выходного платья! — нашлась я.

— Так купите, — господин Десинд разложил последние подарки и удовлетворенно отряхнул ладони. — Внесите это в графу «незапланированные расходы» и завтра же отправляйтесь за покупками. Платье, шпильки, туфли, шубка — что там ещё нужно изысканным барышням? Только я требую, чтобы наряд был высшего качества. Не хочу сопровождать замарашку.

— Что? — пролепетала я. — Сопровождать? Вы?..

— Почему вы так удивляетесь? Я буду сопровождать вас и Ванессу. Думаете, не справлюсь?

Боюсь, в этот момент на море, по которому во все паруса неслась гостиная-корабль, случился десятибалльный шторм.

— Вряд ли Ванесса посчитает это хорошей идеей, — произнесла я укоризненно.

— Она уже согласилась, — тут же ответил господин Тодеу. — Это будет извинением с её стороны.

— Но она ничем меня не обидела… Всего лишь сказала правду!

Указательный палец Десинда запечатал мои губы, и я притихла, подумав, что кто-то из домочадцев вышел из спальни. Но не было слышно ничьих шагов, и только луна заливала нас с господином Тодеу мягким, призрачным светом.

— Лучше помолчите, м-м-м… — хозяин замычал, словно позабыл слова. — И сделайте подарок мне — примите приглашение.

Подарок ему? Потратиться на совершенно чужую и почти незнакомую женщину — это подарок? И это говорит мне человек, который объяснял, что следует воспитывать детей в строгости, потому что роскошь развращает? Где последовательность?.. Где здравый смысл?..

Наверное, всё это господин Десинд прочёл в моих глазах и не захотел этого выслушивать, поэтому и зажал мне рот. Но почему-то подобный жест казался не приказом, а… почти лаской…

Мы довольно долго простояли вот так — глядя друг на друга, не произнося ни слова, затаив дыханье. И эти минуты были почти волшебством… Нет, они были волшебством!..

— Молчите? — произнес, наконец, господин Десинд, и голос его звучал приглушенно и хрипло. — Вот и славно. Значит, решили. Будьте готовы к Двенадцатой ночи, не заставляйте меня повторять.

Он отстранился, сгреб мешок, поднялся на ноги и вышел, оставив меня одну, возле ёлки и груды подарков. Я долго смотрела в тёмный камин, не видя ни камина, ни башмаков, стоявших в нём, и опомнилась, только когда часы пробили три часа пополуночи. Только тогда я заметила, что сахарная куколка растаяла в моей ладони, превратившись в липкий отвратительный комочек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​