Тайные сомнения - Карен Робардс

– Напомни, чтобы я научил тебя сквернословить, – сказал он, все еще усмехаясь и сел в ручей, вытянув длинные ноги по покрытому галькой дну. Но даже так вода еле доходила ему до груди.

– Уж ты, конечно, знаешь все подобные слова, – ругалась Сара, глядя на него блестящими от бешенства и негодования глазами. – Ничего, – угрожающе выпалила она, – как только я вернусь домой, ты получишь по заслугам! Я велю выследить тебя как собаку!..

– Не очень-то разумно угрожать мужчине, во власти которого ты находишься в данный момент, – мягко заметил Доминик, зачерпнул со дна ручья горсть песка и принялся лениво растирать грудь.

– Я буду угрожать тебе в любое время, когда захочу! И выполню свои угрозы, ты!.. – вопила Сара, оскорбления до глубины души.

Доминик спокойно наблюдал за ней, словно бы получая удовольствие от того, как она реагирует на его действия. Чопорная, порядочная мисс Сара снова утратила свою сдержанность, вместо нее перед ним предстала разъяренная мегера, она хотела отомстить, визжала от негодования и интриговала его не меньше, чем раньше. Восхитительно, что все маски умещались в одной-единственной женщине: охваченная предрассудками старая дева, храбрая юная леди, очаровательная партнерша в танце, страстная любовница и сварливая баба. Доминик догадывался, почему она так взбесилась сейчас. Она рассчитывала на то, что он снова займется с ней любовью, хотя заявила о нежелании. Как и все женщины, поступала она нелогично и разозлилась, когда он стал делать не то, чего она от него ожидала. Доминик не мог больше сдерживаться, ему хотелось еще сильнее разозлить ее, поддразнить, уколоть. В гневе она была потрясающе прекрасна!

– А чего это ты так взбесилась? – удивленно поинтересовался он, приподняв изогнутую иронично бровь. Вместо ответа, она зачерпнула в ладони воды и плеснула ему в лицо. Должно быть, ей хотелось кинуть в него чем-нибудь более основательным.

– Ты, скотина, нарочно унизил меня, – прошипела Сара, оскалившись, словно дикая кошка. Доминик только фыркнул, услышав то же самое оскорбление. Было ужасно наблюдать, как мисс Сара становится добродетельной злючкой. Даже выходя из себя, она выражалась светским языком.

– Не смей смеяться надо мной, гондон!

– Гондон!? – с расстановкой повторил Доминик и от смеха упал спиной в ручей. – Мой Бог, Сара, где ты слышала это слово?

В ответ Сара прямо-таки зарычала и бросилась на него, согнутые пальцы тянулись к глазам Доминика, белые жемчужные зубки готовы были сомкнуться на его горле, коленом она метила ему в пах. Удивленный Доминик едва успел отбить ее атаку. Он успел перехватить ее за запястья, но вот ноги оказались не столь быстрыми. Благодаря удаче, ее колено не достигло цели, но все же оказалось очень близко.

– Прекрати! – приказал он, рассердившись не на шутку, обхватил ее ногу своей и удерживал Сару, одной рукой сжав запястья, а другой прижимая девушку к груди. Она едва могла пошевелиться.

– Отпусти меня, ты… – похоже, запас ее бранных слов истощился, Доминик услужливо подсказал одно очень гадкое слово. Сара замерла, она была ошеломлена, шокирована и мгновенно замолчала, потом сказала:

– Отвратительно.

– Зато эффектно, – парировал он.

Доминик ощущал теплоту и мягкость нежных форм, прильнувшего женского тела. Несмотря на то, что он пытался не обращать на это внимания, его мужская плоть начала реагировать.

Он перекатился и сел, прижимая девушку к бедру, она буквально полулежала на нем. Доминик надеялся, что Сара не заметит восставшей плоти. Сейчас ему еле удавалось контролировать себя и свои чувства. Сара слегка отодвинулась, касаясь шелковистым бедром его шершавой ноги. Желание стало настолько Сильным, что Доминик сцепил зубы и чуть не застонал.

– Ты, конечно, знаешь много подобных слов, – ядовито сказала она. Ярость в ней немного поутихла после того, как Доминик пытался научить ее грязному слову, которое услышал в конюшне замка. Сара изогнулась, пытаясь вырваться.

– Отпусти меня.

Доминик почувствовал, как к его груди прикоснулись маленькие твердые соски, на бедре двигались упругие, круглые ягодицы. Его пронзил очередной дикий приступ вожделения. Доминик почувствовал внезапное непреодолимое желание поцеловать ее, овладеть ее телом прямо здесь, в ручье…

Он знал, что Сара будет сопротивляться только для видимости. Но поступить таким образом значит облегчить ей задачу. Она возненавидит его по-настоящему и, возможно, навсегда, если он возьмет ее прямо сейчас. А ее отвращение сотрет чувство вины за предательство. Если он когда-нибудь снова станет ее любовником, то только в том случае, если она сама захочет его так же сильно, как он ее. Если она сама попросит его об этом. Она должна будет отдавать себе отчет в том, что собирается сделать, чего ей хочется. Рано или поздно она признается в этом, и Доминик решил дождаться этого момента.

– Отпусти меня, – снова сказала она, извиваясь в его объятиях. Доминик отстранил ее немного, но внезапно почувствовал легкое прикосновение волос, прикрывающих ее лоно.

– Пожалуйста, Доминик, – наставлял он, сжимая ее запястья. Он знал, что ему придется отпустить ее. Но сначала ему хотелось убедиться, что она поняла, кто здесь главный и как надо вести себя с ним.

Большую часть времени она оставалась маленькой ведьмой, она привыкла командовать. Если он не удержит превосходство, то скоро, без сомнения, начнет указывать ему, что делать и как. Кажется, ему не удастся долго удерживать ее на расстоянии. Он сейчас сделает то, что способно испортить его план еще до начала операции.

– Пожалуйста, Доминик, – к его облегчению попросила она, и Доминик любезно опустил ее.

Сара «отплыла» на небольшое расстояние, потом повернулась и посмотрела на него. Он не разобрался, какое у нее было при этом выражение лица. Сидя на дне ручья, она медленно двигала руками, вперед-назад, пытаясь удержаться на месте. Длинные волосы рассыпались и колыхались в воде, словно ком спутанных водорослей. Лунный свет отражался в золотистых прядях, искорки мерцали в подернутых поволокой глазах девушки. Капельки воды поблескивали на бледной атласной коже высоких, словно точеных скул и маленьком упрямом подбородке. Потемневшие от воды брови недоумевающе вздрагивали, а ноздри трепетали, как у кошки. Полные губы были слегка приоткрыты, розовый кончик языка мелькнул между зубами и скрылся. Над темной поверхностью воды белели хрупкие плечи и точеная шея. Сара казалась Доминику волшебным видением, наверное, она рождена луной и теплым ночным воздухом. Девушка была изменчива и подвижна словно сама луна.

– Помойся, – коротко приказал он, отворачиваясь и зачерпывая еще горсть песка.