Эффект Геллера - Ури Геллер

Автобусы свернули на дорогу, вдоль которой в два ряда стояли солдаты караула, одетые в средневековую форму и держащие в руках большие старинные пики. Затем автобусы припарковались перед огромной виллой, где хозяин уже ожидал гостей, чтобы их поприветствовать. По крайней мере, для трех гостей это была первая встреча с ним.

Хотя знали они об этом человеке очень много. Владелец колоссальной триады нефтяных компаний Саудовской Аравии, он, как говорили, был счастливым обладателем двух миллиардов фунтов стерлингов. Его благосостояние ежедневно увеличивалось приблизительно еще на миллион фунтов стерлингов, и он четко знал, как их потратить. Помимо этой роскошной испанской сельской виллы, у него было одиннадцать не менее роскошных домов по всему свету. Приемы, которые он устраивал, приводили в шок всех газетчиков, писавших для светской хроники, непостижимыми суммами суперзатрат на их проведение. Его яхта «Набилла» стала знаменитой после съемок очередного фильма о Джеймсе Бонде под названием «Никогда больше не говори слово „никогда“.

Среди гостей, выходивших из автобусов и выстраивавшихся в ряд, чтобы пожать руку господину Аднану Хашогги, были американец еврейского происхождения Байрон Джанис и два израильтянина — Шипи и я. Вы можете спросить, что мы делали на этом блестящем собрании элиты арабского мира? Разрешите мне объяснить.

Около года назад мы с Байроном разговаривали о путях, при помощи которых люди, подобные нам, — музыканты и популярные исполнители, выступающие на сцене, — могли бы использовать свой талант на то, чтобы объединить людей и повернуть их умы и помыслы в направлении мира, а не войны. Мы оба чувствовали, что могли бы сделать больше, чем просто развлекать публику во время приятного вечера тем искусством, которым владеем. Но как и с чего начать? Ну, скажем, развязать войну значительно проще, согласитесь, а вот как человеку наладить всеобщий мир? Впрочем, у меня была одна мысль.

„Нравится нам это или нет, Байрон, — сказал я, — но многие регионы мира управляются очень сильными и влиятельными личностями. Я не вижу возможностей для установления настоящего мира до тех пор, пока они не соберутся вместе и совместными усилиями не разрушат те препятствия, которые держат их на расстоянии друг от друга“.

Мы составили список людей, которые могли бы, на наш взгляд, тем или иным способом повлиять на умы и сердца народов. И первое имя, пришедшее нам в голову, было имя Ад-нана Хашогги. Мы решили поскорее связаться с ним и начали интересоваться, как это можно сделать. Однако выйти на него оказалось делом весьма нелегким. Создавалось впечатление, что этот человек был постоянно в пути. В конце концов мы написали ему письмо, спрашивая, нельзя ли с ним встретиться. Полтора месяца никакого ответа не было, но затем Байрону позвонил человек и представился как один из ближайших помощников Хашогги.

С какой целью вы хотели бы встретиться с ним? — спросил он.

Мы хотели обсудить кое-какие вопросы, — сказал Байрон. — У нас есть предложения к господину Хашогги.

Я понимаю, — сказал помощник. — А что конкретно вас интересует?

Байрон перешел прямо к самому главному:

— В мире много проблем, и нам кажется, что вместе мы могли бы определиться, что можно сделать в ближайшее время для их решения.

Тон голоса помощника сразу же изменился.

— Мы всегда готовы к этому, — ответил он и торжественно объявил о намерении пригласить нас на день рождения господина Хашогги. Вот так просто все и произошло.

Вскоре пришли и официальные приглашения на наши имена.

Я все-таки решил еще раз позвонить, чтобы спросить, не хотели бы они получить какую-то информацию обо мне, потому что немного беспокоился о том, знает ли Хашогги, что я израильтянин. „Не беспокойтесь, ничего не нужно, господин Геллер“, — ответили мне. — Мы знаем о вас все».

Я стряхнул нафталинные шарики с парадного френча, который не одевал с тех пор, как был членом жюри пышного представления «Мисс планета» несколько лет назад.

На этот раз я стал одним из немногих израильтян, удостоенных чести лично засвидетельствовать почтение одному из самых богатых людей мира — знаменитому арабу из Саудовской Аравии.

Пока наша очередь продвигалась по направлению к Хашогги, я вспоминал тот день, когда стоял в похожей очереди в Белом доме, чтобы передать свое мысленное послание Картеру. Сейчас мне, возможно, предстояло отправить еще одно такое послание.

Подошла моя очередь. Помощник что-то шепнул на ухо Ха-шогги. И после секундной паузы мы, обменявшись быстрыми взглядами, пожали друг другу руки. У меня сразу же возникло чувство, что передо мной человек огромной доброты и тепла. Но момент был, конечно, неподходящим для разговора о мире на планете.

Меня, как и других, привели в огромный стеклянный павильон, специально построенный по случаю торжества. Все было как на съемочной площадке в Голливуде. Музыканты играли на сцене, столы накрыты, — словом, все было готово к торжественной церемонии. Все самые прекрасные женщины мира, блистающие новейшими моделями из лучших ателье и салонов, казалось, были на этом празднестве. Здесь можно было увидеть столько поистине не имеющих цены драгоценностей, сколько, пожалуй, не увидишь во всех витринах Бонд-стрит или Пятой авеню. Изумруды размером в мячик для гольфа, колье, состоящие из россыпи шести, семикаратных алмазов, самые немыслимые украшения из всех драгоценных камней, извлекаемых из недр планеты, — все это можно было лицезреть на приеме. Над куполообразным потолком здания летали аэростаты, шампанское текло, как вода в реке Иордан. Шум стоял невообразимый. Несмотря на мой достаточно богатый опыт визитов и приемов на самом высоком уровне в Мексике, Западной Германии и других домах президентов, диктаторов и министров, должен признаться откровенно, ничего подобного я не видел.

Хотя помощник Хашогти предварительно заручился нашим согласием продемонстрировать свои возможности (Байрону — на рояле, а мне — с железными предметами), было совершенно очевидно, что это совсем не подходящий случай для представления любого рода. Это был огромный веселящийся муравейник, а вовсе не встреча для каких-то показов. Среди знаменитостей, которых я узнал в тот вечер, были Брук Шилдс — друг семьи Хашогги, Ширли Бесси, исполнившая только поздравительную песенку «Хеппи берсдей ту ю», и собственной персоной агент 007 — Шон Коннери. Он жил по соседству с хозяином виллы и приехал поздравить его вовсе не в роли секретного агента, но тем не менее его присутствие только усиливало иллюзии, будто я нахожусь на съемочной площадке Голливуда во время съемки очередной серии фильмов про Джеймса Бонда.