Фэнтези на мою голову! (СИ) - Кин Мэй

— Но это невозможно! — повернувшись к Саю, вдруг произносит он.

— Я не знаю…  Возможно, она провела какой-то ритуал. Или же…запрещённая магия? — начинает декан, но тут же взрывается. — А я говорил тебе, что она ещё принесёт нам бед?

Что?

Что он говорил?!

Принесу бед?! Вот значит какого он обо мне мнения!

Чёртов некромант!

— Причём тут это, Лиам…

— При том, что она может оказаться засланной из клана чёрной звезды. Понимаешь? Ты понимаешь, что теперь будет? — Он в упор смотрит на короля, и тот вдруг обернувшись, обводит меня странным взглядом, который наполнен решимостью. Но в тоже время я вижу там сомнение, сожаление и даже…страх.

— Виктория Золотарёва, до выяснения всех обстоятельств вы заключаетесь под магическую стражу, в башне Дэран, — со стальными нотками в голосе произносит король, отчеканив каждое слово с такой твердостью, словно они уже были моим приговором. — Если, в ходе расследования, выяснится, что вы причастны к освобождению Сариуса Санвиллиума Анаретта, вам грозит тысячелетнее заключение в низах Тартара.

— Что?! Н-но… Вы не можете! Вы не имеете права! — заикаясь, произношу я, а затем перевожу беспомощный взгляд на Сая. Его лицо остается таким же холодным и непроницаемым, словно высеченная изо льда статуя. Меня невольно бросает в дрожь. Даже его глаза… Глаза, которые, казалось бы, должны выражать хоть что-то, покрылись ледяной паутиной опустошенности.

Не понимаю, в какой момент по моим щекам катятся слёзы. Однако я чувствую, как они прокладывают холодную дорожку по коже и разбиваются, упав ниже. Я не могу поверить собственным глазам. Не могу поверить в то, что этот человек не верит мне. Да. Мы знакомы не так давно, но мне казалось… Казалось, несмотря ни на что, он меня не бросит. В конце то концов, этот человек – мой декан!

Разве он не обязан защищать меня, как свою адептку? Разве не должен мне помогать и всеми силами пытаться доказать королю, что я невиновна? Должен. Он должен был хотя бы попытаться.

Тогда почему же сейчас: он молчит?..

Король ловко щёлкает пальцами. В центре появляется портал, искрящийся магией. Из него выходят пятеро поджарых мужчин, облачённых в военную форму.

— Уведите, — слышу очередной приговор.

Следуя велению короля, двое мужчин, не церемонясь, грубо хватают меня под руки. Правда, прежде чем меня уводят, я снова бросаю взгляд на декана. К моему удивлению, впервые за эти ужасные мгновения, он неотрывно смотрит в мои глаза. В душе мелькает надежда. Он что-нибудь скажет. Но этого не происходит. Его губы плотно сомкнуты в тонкую линию. Острые скулы на лице проступают ярче обычного, делая выражение его лица, и без того, жестоким.

Я не хочу терять остатки былой гордости. Поэтому смело задираю голову кверху, выпрямившись в спине. И, когда по щеке скатывается последняя слеза, оставляя влажную дорожку на коже, я говорю лишь одну фразу. Фразу, знакомую нам двоим…

— Первое правило некроманта: довольствоваться фактами, а не своими домыслами.

***

Часть вторая

Тасмановое сердце

1.1. В тихом омуте черти водятся

— Ториан! — в ужасе кричу я, чувствуя, как за одну секунду внутри меня все обрывается.

Паутина из леденящего душу страха и боли опутывает моё сердце. В какой-то момент мне кажется, что я больше не чувствую. Не чувствую его ровного биения и привычного такта. Не чувствуя, как тяжело вздымается грудь. И, как после: делаю рваный вдох, глотая холодный воздух.

Я срываюсь на бег.

В эти, казалось бы, бесконечные минуты: я вижу, как на белоснежной рубашке, в области сердца, расползается алое пятно, которое с каждой секундой становится больше. Но он улыбается мне. Улыбается с такой теплотой и нежностью, словно все в порядке. Словно мы, как и прежде: будем рядом друг с другом. А после медленно оседает на холодную землю, которая тут же принимает его в свои объятья.

Я преодолеваю препятствия в виде сугробов и падаю рядом.

— Ториан! Очнись! Прошу тебя, не закрывай глаза! Только не закрывай… — с отчаянием молю я, чувствуя, как по щекам текут слёзы, которые так безжалостно обжигают душу.

Снег, что несколькими минутами назад казался девственно чистым, теперь обагрился кровью. Кровью, которой с каждой минутой становится только больше. Она, словно река, вышедшая из берегов, беспощадно укрывает собой все вокруг.

Судорожно прижимаю трясущиеся руки к его груди, пытаясь остановить кровь. Но ничего не выходит!

Я с ужасом понимаю, что больше не чувствую, как его грудь вздымается. Не чувствую биения сердца. Не вижу, как трепещут ресницы, и на губах растягивается привычная лукавая усмешка. Лицо кажется мертвенно-бледным. Волосы поблекли и потеряли живой иссини черный цвет, словно запылившаяся картина.

— Вика…

— Оставь меня! — срываюсь на крик и смахиваю с плеча его руку, продолжая удерживать рану и чувствовать, как собственные руки все больше пропитываются кровью. Его кровью…

— Он умер, малышка… — голос Кругляша кажется надломленным и иссохшим.

Я упрямо мотаю головой, когда слышу сожалеющий голос Лиама:

— Он умер…

Последняя слеза скатывается по щеке и падает на лицо Ториана.

Сжав с силой руки, я поднимаю голову к небу и срываюсь на крик. Кричу, что есть мочи, чувствуя, как сердце окончательно перестает биться в моей груди…

Некоторое время назад…

Прошёл месяц с тех пор, как меня выпустили из башни. По началу я думала, что сойду с ума. Ведь местные власти знают толк в заключение. Однако холодные каменные стены, крысы и прочая мелкая живность, казались мелочью по сравнению с местными дознавателями, встреча с которыми лишала меня нервных клеток. Детдом и тот, виделся теперь райским местом, несмотря на все жестокости и несправедливости, которые там частенько случались. Правда я едва ли этого касалась, поскольку большую часть времени грезила, уходила в себя и абстрагировалась от внешней действительности.

Сколько бы меня не допрашивали. Сколько бы не запугивали. И сколько бы не держали взаперти. В конце концов все равно оправдали. Правда частично. Но это уже мелочи, по сравнению с тем, какая участь меня ожидала, выпусти я древнего короля и впрямь: преднамеренно. Только вот до сих пор не понимала, как так вышло. Кровь. Древние письмена. Ужасающие каменные лица. Постамент. И рубиновый камень. Это единственное, что отпечаталось в моей памяти. Но проку от этого было мало. Ведь я до сих пор не видела связи между имеющимися составляющими.

Первый день. День, когда меня посадили в башню, заключив под стражу: сумел перекрыть памятные дни с единственной пометкой: «Катастрофа!» Однажды в школе, где-то в старших классах: меня вырвало вовремя презентации доклада. Тогда все тыкали в меня пальцем. А смех, что лился рекой отовсюду: ещё долгое время мерещился мне в кошмарах. Так опозориться. Да еще перед всеми! Это действительно катастрофа! Тогда я и подумать не могла, что возможно затмить этот день. А уж о том, что возможно переживать ещё больше и подавно.

Но, если в школе все вышло случайно, и в какой-то степени я знала, что не виновата в реакции своего желудка на завтрак. То в данной ситуации все иначе.

Стоило оказаться наедине со своими мыслями, как картина случившегося четкими деталями вырисовывалась в моем сознание. Шок поутих. И я поняла кем являлся тот странный тип. Я по-настоящему осознала, что выпустила в мир тысячелетнего духа. Но, что там духа. Я выпустила тирана, из-за которого было пролито столько крови!

После одиннадцати дней заточения, следствия и допросов от чёрствых дознавателей: состоялось слушание, в ходе которого ректор академии предоставил доказательства моей невиновности, как и доводы того, что случившееся — непреднамеренное действие. Что это случайное стечение обстоятельств, а также незнание местной истории и правопорядка, которое в итоге послужило возможным освобождением древнего духа.

Поначалу разрастались споры. Некоторые стороны судейства не особо верили в мою невиновность. И это не удивительно. Поскольку доказательства были слабыми, несмотря на старания мистера де Ореля. Но, так или иначе, меня помиловали. Король постарался. Оказалось, он тоже не очень верил в ту версию, где я засланный шпион или же возможный сектант из круга древнего короля.