Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Весьма скоро обнаружился столь сильный недостатокъ въ винтовкахъ, что даже присылаемыхъ въ полки людей нечѣмъ было вооружать, и такимъ образомъ они оставаясь при обозахъ, лишь загромождая послѣдніе.

Въ общемъ некомплектъ къ началу 1915-го года опредѣлялся до полумилліона людей, то есть па кругъ свыше чѣмъ по 5000 чел. на дивизію. Но были полки, свернутые даже въ отдѣльные батальоны н состоявшіе всего изъ 400 штыковъ!

Чтобы сколько нибудь поддержать штатный составъ полковъ отъ постепеннаго таяяія, весьма скоро пришлось отбирать для прибывавшихъ пополненій 3-хъ линейныя впнтовки, замѣняя ихъ старыми берданками, у всѣхъ нестроевыхъ, а также у войскъ спеціальнаго и вспомогательнаго назначеній (крѣпостная артиллерія, инженерныя и желѣзнодорожныя части и т. п.).

Но и эта мѣра могла оказать, очевидно, лишь единовременную помощь. Необходимъ же былъ постоянный притокъ вннтовокъ.

Въ концѣ января 1915-го года недостатокъ ружей въ русской арміи обострился настолько, что пришлось отъ имени Великаго Князя обратиться за помощью къ Франціи. Соотвѣтственная телеграмма вызвала тамъ цѣлый переполохъ, но не привела къ практическимъ

результатамъ: Франція оказалась безсильной придтп намъ на помощь, Потому ііъ дальнѣйшемъ ирпшлось расчитывать только на увеличеніе производительности собственныхъ оружейныхъ заводовъ, или покупку и заказы оружія заграницей. Что касается расчетовъ на заграничные рынки, то они оказались въ общемъ эфемерными. Производительность же отечественныхъ заводовъ лишь къ концу первой четверти 1915-го года была доведена до размѣра 60 тысячъ винтовокъ въ мѣсяцъ. Но что значила эта цифра при мѣсячной потребности въ винтовкахъ, опредѣлявшейся цифрой около 300-950 тысячъ! Было очевидно, что некомплектъ вооруженныхъ людей въ арміи съ теченіемъ времени можетъ только возрастать.

Независимо отъ недостатка въ винтовкахъ, на русскую армію надвигалось едва лп еще не большее испытаніе, въ видѣ недостатка огнестрѣльныхъ припасовъ, ружейныхъ п особенно артиллерійскихъ. Этотъ послѣдній недостатокъ сталъ выявляться уже въ первые мѣсяцы войны и о немъ было сообщено Ставкой Военному Министру уже въ октябрѣ 1914-ло года. Но Военное Министерство, базируясь на опытѣ русско-японской войны, вначалѣ недовѣрчиво отнеслось къ сообщеніямъ Ставки, заподозрѣвъ ее даже въ сокрытіи истины. Генералъ Сухомлиновъ обращался, помимо Ставки, къ различнымъ лицамъ въ арміи, с.ъ просьбой присылки точныхъ данныхъ о боевыхъ припасахъ. Сомнѣній однако не было. Наступалъ голодъ въ огнестрѣльныхъ припасахъ въ самомъ настоящемъ смыслѣ этого слова. По самому скромному подсчету, требовалось на армію наличнаго состава ежемѣсячно не менѣе 1% мнл. патроновъ для одной только легкой артиллеріи; поступало же въ теченіе зимнихъ мѣсяцевъ 1914-1915 года едва около 1/4 части потребнаго числа.

Въ весьма печальномъ положеніи находились также вопросы снабженія арміи пулеметами и прочими предметами техническаго снабженія. Матеріальная часть арміи въ періодъ маневренной войны весьма быстро и неожиданно износилась.

Къ сожалѣнію, какъ я уже сказалъ, мы не могли расчитывать въ вопросахъ снабженія на полученіе помощн отъ нашихъ союзниковъ; послѣдніе сами выбивались изъ силъ, чтобы преодолѣть собственный въ этомъ отношепіи затрудненія.

Всѣ вытекавшіе выводы о невозможности задаваться при существовавшихъ условіямъ какими либо широкими предположеніями на ближайшіе мѣсяцы, вынуждали Великаго Князя вначалѣ присоединиться къ моей точкѣ зрѣнія о необходимости временно ограничиться дѣйствіями въ направленіи Восточпоіі Пруссіи, какъ болѣе

безопасными и лучше соображенными съ наличнымъ состояніемъ арміи и ея возможностями.

Однако, сторонники другого мнѣнія, указывали на подготовку австро-венгерскихъ войскъ къ новому наступленію и на необходимость отвѣтить на этотъ 'способъ дѣйствій не обороной, а только активными дѣйствіями, чтобы не дать возродиться австро-венгерской арміи отъ перенесенныхъ ею пораженій. Генералъ Ивановъ настойчиво указывалъ, что успѣхъ противъ австрійцевъ «отзовется благопріятно въ Венгріи, которая готова идти на сепаратный миръ, а также и въ Румыніи»...

Около того же времени и графъ Игнатьевъ; русскій военный агентъ въ Парижѣ, сообщалъ въ Ставку, что генералъ Жоффръ, освѣдомленный о трагическомъ положеніи вопроса объ огнестрѣльныхъ припасахъ въ русской арміи, высказался, что «если мы лишены возможности возобновить наступленіе г.ъ Польшѣ, то все же быть можетъ сможемъ продолжить дѣйствія въ Галичинѣ, гдѣ характеръ мѣстности требуетъ мігннмалъпаго содѣйствія артиллеріи».

Наконецъ, на рѣшеніе Верховнаго Главнокомандующаго, въ смыслѣ перенесенія нашихъ наступательныхъ дѣйствій въ Галичину, стали давить и политическіе факторы. Въ февралѣ 1915-го года открылись военныя дѣйствія союзниковъ противъ Дарданеллъ, а дипломатія Державъ Согласія въ наступающемъ году сосредоточила все свое искусство на томъ, чтобы привлечь на свою сторону Румынію и Италію. Очевидно, что при такихъ условіяхъ, достиженіе Россіей крупнаго успѣха на австро-венгерскомъ театрѣ могло казаться крайне заманчивымъ, если бы не реальные факты, говорившіе противъ возможности счастливаго выполненія задуманной операціи.

Оцѣнка условій обстановки всегда однако является дѣломъ субъективнымъ; поэтому принятіе того нлп иного рѣшенія Главнокомандующимъ вооруженными силами, говоря теоретически, должно бы всегда бытъ актомъ только его свободной воли. Дѣло ближайшихъ сорудииковъ Верховнаго лпшь выяснить реальные плюсы и минусы всякаго даннаго рѣшенія, что и было выполнено съ величайшимъ вниманіемъ. Мои предположенія о болѣе осторожномъ способѣ дѣйствій менѣе подходили къ порывистому и стремительному характеру Великаго Князя и поэтому, въ конечномъ результатѣ, не были приняты. Великій Князь, подъ вліяніемъ сторонниковъ другого способа дѣйствій, измѣнилъ свое первоначальное мнѣніе и въ концѣ концовъ все болѣе и болѣе сталъ склоняться къ тому образу дѣйствій, который казался ему болѣе отвѣчавшимъ масштабу Госеіи и ея конечнымъ стремленіямъ.

19-го марта начальникъ штаба Верховнаго Главнокомандующаго «собственноручнымъ» письмомъ на имя Главнокомандующихъ фронтами сообщалъ, что «отнынѣ Верховный Главнокомандующій имѣетъ своей основной задачей перейти всѣмъ С.-З. фронтомъ къ чи- < сто оборонительнаго характера дѣйствіямъ а Ю.-З. фронту предназначаетъ главнѣйшую задачу будущей части кампаніи»...

Это единственная директива за всю войну, вышедшая изъ подъ пера генерала Янушкевича. Такъ какъ всякій оперативный планъ долженъ соотвѣтствовать настроеніямъ п характеру ихъ отвѣтственнаго исполнителя и такъ какъ таковымъ по закону являлся не кго другой какъ Главнокомандующій, то въ сущности противъ даннаго рѣшенія спорить болѣе не приходилось. Но, въ виду необычнаго порядка отдачи директивы, минуя меня, я все же немедленно возбудилъ ходатайство о моемъ увольненіи отъ должности. Просьба моя была категорически отвергнута, и я продолжалъ занимать прежній постъ генералъ-квартирмейстера, причемъ конечно съ прежнимъ рвеніемъ стремился обезпечить успѣхъ новаго плана, принятаго Великимъ Княземъ, стремясь лишь по возможности смягчить тѣ опасности, которыя, по моему мнѣнію, могли угрожать и стали позднѣе дѣйствительностью въ отношеніи нашего стратегическаго положенія вообще, и на сѣверѣ въ частности.