У меня есть твой номер - Софи Кинселла

Напряжение нарастает. Я думала, Сэм будет счастлив, что я смогла помочь, но он выглядит еще более угрюмым, чем прежде. В завершение разговора он повышает голос:

— Так на чьей ты стороне? Господи, Марк!

— Ну… и что вы собираетесь делать? — робко спрашиваю я, когда он отключает телефон.

— Сейчас просматривают рабочую почту Райана. Но этот парень крепкий орешек. Он вряд ли влезал в систему компании. Провернул все либо по телефону, либо с частного адреса.

— И что теперь?

— Будем все обсуждать и спорить, — с досадой отвечает Сэм. — Проблема в том, что у нас нет времени на дискуссию под протокол. Нет времени на то, чтобы посоветоваться с юристами. Что касается меня, я бы…

— Вы бы арестовали его, конфисковали все имущество и принудили к проверке на детекторе лжи, — не могу удержаться я. — Где-нибудь в темном подвале.

Сэм невесело усмехается.

— Да, что-то в этом роде.

— Как сэр Николас? — осмеливаюсь спросить я.

— Бодрится. Но на душе у него тяжко.

— У вас тоже, — тихо говорю я, и Сэм резко вскидывает голову, будто я разоблачила его.

— Похоже, что так, — произносит он после долгой паузы. — Мы с Ником дружим очень давно. Он хороший человек. И за свою жизнь успел сделать немало замечательных дел. Но если не смыть это пятно с его репутации, все будут помнить о нем. Один и тот же заголовок будет повторяться в газетах до самой его смерти: «Сэр Николас Мюррей подозревается в коррупции». Он не заслужил этого. А тут еще на него бросила тень его собственная команда… Ладно. Надо действовать. Они ждут нас. Викс будет с минуты на минуту.

Идем назад, мимо девушек, собравшихся вокруг стола с закусками, мимо зимнего сада, к огромным двойным дверям. Телефон вибрирует, и я незаметно достаю его. Вдруг объявился Магнус…

Смотрю на экран и не верю своим глазам. Издаю сдавленный писк, и Сэм бросает на меня недоуменный взгляд.

Я кликаю на сообщение, отчаянно надеясь, что в нем не будет того, чего я так боюсь…

Черт. Черт.

Меня переполняет отчаяние. Что мне делать? Мы почти в гостинице. Я должна поговорить с Сэмом. Должна все рассказать ему.

— Э… Сэм, — окликаю я придушенным голосом, — подождите минутку.

В свою защиту могу сказать лишь одно: знай я, что Сэм окажется втянутым во вселенский кризис с утечкой документов, советниками правительства и теленовостями, я бы не стала посылать письмо его отцу. Конечно, не стала бы.

Но ведь я ничего не знала. И отправила письмо. И теперь…

— В чем дело? — нетерпеливо интересуется Сэм.

С чего начать? Как подготовить его?

— Пожалуйста, не сердитесь…

С таким же успехом можно попытаться затушить пожар, швырнув в огонь кубик льда.

— За что? — Голос Сэма кажется мне зловещим.

— Я… — Старательно откашливаюсь. — Я думала, что поступаю правильно. Но теперь вижу, что вы с этим можете не согласиться…

— Да что вы тут… — Он осекается и, кажется, начинает о чем-то догадываться. — Этого только не хватало. Не вздумайте заявить, что рассказали обо всем своим подругам…

— Господь с вами! — ужасаюсь я. — Конечно же, нет!

— А что тогда?

Почему-то становится чуть легче. По крайней мере, я ничего не разболтала. По крайней мере, не продала всю историю «Сан».

— Это семейное дело. Оно касается вашего отца.

Сэм молчит.

— Я была страшно огорчена из-за того, что вы с ним не общаетесь. И ответила на его письмо. Он жаждет видеть вас, Сэм. Вы никогда не приезжаете в Хэмпшир, не встречаетесь с ним…

— Ради всего святого! У меня действительно нет времени на это.

— У вас нет времени на собственного отца? Знаете что, мистер Важная Персона, возможно, ваши приоритеты расставлены несколько неверно. Я знаю, вы заняты, знаю, этот кризис — дело первостепенное, но…

— Поппи, ни слова больше. Вы очень сильно ошибаетесь.

От его холодности я свирепею. Как он смеет быть таким самоуверенным?

— Боюсь, это вы ошибаетесь! — почти кричу я. — Ваша жизнь проходит, а вы не способны включиться в нее! Может, Уиллоу права?!

— Простите?

Сэм уже не так бесстрастен, нет, он явно мечтает растерзать меня.

— Вы готовы все упустить! Упустить отношения, которые могут дать вам так много, потому что не хотите говорить, не хотите слушать…

Сэм озирается.

— Поппи, остыньте. Вы слишком эмоциональны.

— Ну а вы слишком бесстрастны! Совсем как стоик!

Так и вижу римских сенаторов, сидящих в ожидании, когда их убьют.

— Знаете что, Сэм? Вы превращаетесь в камень.

— В камень? — поражается он.

— Да, в камень. Однажды вы проснетесь статуей, но не узнаете об этом. Окажетесь замурованным в себе самом. — Мой голос дрожит. Хотя я не понимаю почему. Какое мне дело, превратится он в статую или нет?

— Поппи, я понятия не имею, о чем вы. Но сейчас не время. (Звонит его телефон.) Привет, Викс. Ладно, уже иду.

Я хватаю его за руку:

— Знаю, вы пытаетесь разобраться с кризисом. Но на свете есть старый человек, который ждет от вас вестей, Сэм. Он мечтает повидать вас. Поговорить с вами, пусть всего пять минут. И знаете что, Сэм? Я завидую вам.

Сэм резко выдыхает:

— Черт возьми, Поппи. Повторяю, вы ошибаетесь.

— Неужели? Да я все бы отдала, только бы оказаться на вашем месте. Только бы увидеть моего папу. Вы и не подозреваете, какой вы счастливый. Вот и все, что я хотела вам сказать.

Быстро вытираю слезы.

Сэм молчит. Просто смотрит на меня. А потом тихо произносит:

— Послушайте, Поппи, я могу понять, каково вам. Семья для меня не пустой звук. У меня очень хорошие отношения с отцом, и я вижусь с ним, когда могу. Но все не так просто, ведь он живет в Гонконге.

Чуть не задыхаюсь от ужаса. Родные люди до такой степени утратили связь между собой? И Сэм даже не знает, что его отец вернулся в Англию?

— Сэм! — вырывается у меня. — Вы не понимаете! Он вернулся. И живет в Хэмпшире! Хочет вас видеть. Он прислал вам письмо. Вы его не прочитали?

Сэм хохочет, а я чувствую себя оскорбленной.

— Ладно, — наконец говорит он, вытирая глаза, — давайте начнем сначала. Давайте все проясним. Ведь речь идет о письме Питера Робинсона, правильно?

— Нет! О письме…

Затыкаюсь на полуслове. Робинсон? Робинсон? Хватаю телефон и проверяю адрес. А я-то думала, что это Питер Рокстон. Мне казалось очевидным, что отца Сэма зовут именно так.

— Вопреки вашим предположениям, я прочитал это письмо. И предпочел проигнорировать его. Поверьте, Питер Робинсон вовсе не мой отец.

— Но он подписался «папа», — ничего не понимаю я. — Он так и написал. «Папа». Он ваш… отчим? Или приемный отец?