Корректировщики - Светлана Прокопчик

Наташе сообщил, что она закончит Академию, замуж никогда не выйдет, но родит двоих детей от разных отцов.

Оле в глаза смотрел слишком долго и серьезно. Потом отвернулся. Сказал, что ей всю жизнь любить одного человека. Они уже знакомы, но судьба там сложная. Причем рассказывал, а сам показывал пальцем на Якова. Яков улыбался. Виктор прервался, презрительно посмотрел на него, сказал:

— Да не ты это! Нужен ты ей больно! — потом опять посмотрел на Олю. — Не пойму, у тебя вроде как две даты смерти. Первая связана с тем, кого ты любишь. У тебя вообще все беды в жизни из-за него будут. И все связаны с числом девять.

Тут Оле стало жутко, потому что она не забыла предсказание цыганки.

— Не могу понять, — честно признался Виктор. — Ты что, сама свою судьбу определять можешь?

— Не знаю, — улыбнулась Оля. — А что это такое?

— Если сама свою судьбу определяешь, то можешь изменить карму любому, кто окажется рядом. А у тебя самой в судьбе только этот парень и число девять. В общем, прибьет он тебя через девять чего-то — то ли месяцев, то ли лет. То ли дней. А может, часов. Задушит, — решил Виктор.

— Почему именно задушит?

— Потому что мне так больше нравится. Задушит, потом сядет за убийство, выйдет и повесится с горя.

— Понятно, — засмеялся Яков. — Виктор, как обычно, с задачей не справился. Да не обращайте внимания, он вечно бредит.

Яков забрал Олины часы и куда-то спрятал. Виктор в обмен предложил часы на цепочке.

— Если только подаришь, — сказала Оля.

Виктор возмутился:

— Да я вообще только один раз подарок делал! Торт подарил. Девчонке за ночь.

Яков засмеялся:

— Если бы я за каждую ночь что-нибудь дарил…

Олю передернуло.

В метро было необычно много народу, и Оля с Яковом стояли совсем близко друг к другу. Когда прощались, он долго не выпускал Олину руку. Наташа фыркнула.

На “Стадионе” было не столько холодно, сколько ветрено. Оле стало так противно после разговора с Яковом, что просто жизненно необходимо было отвлечься. Поэтому они с Наташей пропустили одну маршрутку, надеясь, что к моменту подачи второй Илья появится.

Он появился. Оля заметила его, случайно обернувшись на здание станции. Жутко покраснела, но краска со щек быстро исчезла. В маршрутке Илья рассказал, как его вызывали в военкомат — по поводу событий на Венере. Приписали к танковым войскам. А венерианский танк — нечто среднее между космическим кораблем и подводной лодкой, потому что приспособлен для передвижения как по топкой “суше”, так и по океану.

— Прихожу, смотрит на меня суровый такой дяденька, — жизнерадостно рассказывал Илья. — Говорит, идти мне служить на Венеру, танки гонять. Я обрадовался, запрыгал, в ладоши захлопал. Спрашиваю: дяденька, а можно я на танке домой приеду, мамочке покажусь? — Илья захихикал. — Он меня выгнал.

Потом пояснил, что его чуть не забрали в кутузку за такие шутки, тогда он показал удостоверение Службы, и от него отстали. Оказалось, тех, кто в Службе, в армию не призывали, потому что они и так в армии.

— Илья, а как наши ухитрились материк сделать? И почему про эту технологию никто не знает?

— А ее нет. Землю там создала “рутовая команда” — легендарная совершенно группа, говорят, что в ее состав двадцать восемь реал-тайм корректировщиков входит. Для сравнения — на Земле их всего пятеро, — тихо пояснил Илья. — Там вообще всё “руты” создавали — с самого начала. И атмосферу, и всё остальное. По секретному заданию Родины, — он скривился. — Сколько хороших людей на этих заданиях угробили… Вот тебе и все секреты.

Оля рассказала, что ей говорили по поводу ситуации на Венере Яков и Виктор. Илья отрицательно покачал головой:

— Я так не думаю. Там все слишком сильно зависит от “рутовой команды”, а у нее политика совсем другая.

Оле было хорошо. Они опять добрые друзья, опять понимали друг друга с полуслова, но уже как-то не так, как вначале. И ни о ком другом Оля больше даже думать не могла.

18 октября 2083 года, понедельник

Селенград

История оказалась укороченной. Буквально через пятнадцать минут в аудиторию влетел Филька, выплюнул:

— Все — в актовый зал!

И вылетел. Все сорвались с мест. Около актового зала уже собралась толпа. Места занимали как придется. Оля увидела, что к ней пробивается Яков с привычно-сладким выражением лица. После вчерашней встречи с Ильей видеть его совсем не хотелось, но спрятаться не получилось. Девчонки скептически его разглядывали, ребята презрительно щурились. А ему — наплевать.

Филька поднялся на трибуну, выждал пару секунд:

— Войны не будет.

Зал выдохнул как один человек.

Оказалось, пока на Земле все пытались сообразить, на кого из двух губернаторов сделать ставку, Родион Стрельцов решил проблему собственными силами. Никто так и не понял, как он ухитрился пробраться сквозь кордоны в Юганский район, да еще и выманить на встречу Хохлова.

Новоявленный губернатор испугался. “Ты лжец и самозванец, и править ты не достоин, — сказал ему Стрельцов. — Но я законный правитель, а вот народ, который меня призвал”. Эту фразу перепечатали почти все земные издания. Многие были склонны толковать ее так, что юганцы, испуганные перспективой войны, сами вызвали Стрельцова и провели его сквозь кордоны, но никаких аргументов в пользу этой версии не было. Если только тот факт, что Стрельцову, который явился сам, не прячась за спинами солдат, люди явно обрадовались, а за Хохлова не вступился никто. Хохлова хотели арестовать, он бежал и угодил в топь. Спасти его не успели.

Но самое смешное началось дальше. Как выяснилось, американцы и европейцы все-таки тайно подогнали свой флот к берегам Ольговой Земли. Только лишь стало известно, что положение стабилизировалось, как они рванули вперед — мол, проследить за сохранением демократических ценностей, чтоб там Стрельцов себя диктатором не возомнил, ну и вообще напомнить о своем существовании. Как обычно. И тут Венера показала норов: устроила шторм. Европейцев разнесло к чертям, разметало по всему полушарию. Но никто не погиб. А американцам, которые и были инициаторами этого похода, досталось крепче: прямо через их расположение пронесся небольшой, но злобный отряд венколов, который поддерживал Хохлова. Венколы захватили небольшой остров на севере Ольговой Земли и закрепились там. Стрельцов пообещал вышибить их оттуда, как только руки дойдут.

По Филькиному лицу нельзя было понять, как он относится к новостям. Яков, пробравшийся-таки к Оле, кривил губы, изображая недоумение: и как это так? Не понимал он, почему венерианцы поддержали Стрельцова.

— Досрочные выборы в Ольговой Земле состоятся первого августа следующего года, — объявил Филька. — До тех пор исполняющим обязанности губернатора остается Родион Стрельцов.

Оля была страшно рада. Почему-то она, не знавшая ни одного, ни второго претендента, больше симпатизировала Стрельцову. И вспомнила, что и Илья, и Виктор намекали, что Стрельцов не так уж прост и беззащитен.

На выходе Якова оттерли. К Оле подошла Женька, оглянулась на Якова, довольно громко спросила:

— Оль, ты где подобрала это убожество? У него задница бабья и ноги кривые!

Оля нисколько не обиделась. Она и сама давно это заметила. И тут же подумала, что про Илью ей никто ничего не говорил. Кроме Риты. И то — Рита не заикалась про его внешность, хотя красавцем он не был. А у Якова лицо красивое, только все девчонки брезгливо морщатся.

— Многим нравится, — обронила Оля, чтоб ее не заподозрили в том, будто она подбирает вовсе уж негодящих. — Рассказывает, все к нему с первой встречи в постель прыгают.

Женька еще раз посмотрела скептическим взглядом:

— Охотно верю. Бен у него, чувствуется, разработанный. Ты поосторожней с ним.

Оля взяла пальто, Яков — ее сумку, и они отправились в метро. До “Айвазовской” с ними рядом ехали две шлюшки с парнем, и одна из них начала приставать к Якову. Они переговаривались через Олино плечо. Потом они покинули вагон, и эта милая девушка посмотрела в стекло и покрутила пальцем у виска.

— По ее убеждениям, я должен был предпочесть ее тебе. Но у меня несколько иные вкусы, — объяснил Яков.

Оля подумала, что у нее тоже — иные вкусы. Всю оставшуюся дорогу Яков трепался на интимные темы, вызывая у Оли краску не смущения, а отвращения. Но он этого не понял. Она тоже не могла понять, почему Яков не стесняется подобных разговоров, а даже хвастается. Разве это хорошо, когда парень к девятнадцати годам спал с тремя десятками женщин и всех их бросил?

Когда он свалил восвояси, Олю охватила щемящая тоска. Подсознательно она поставила их — Илью и Якова — рядом и поняла, в чем дело. У Якова не было даже самолюбия, не говоря о гордости. Поэтому он такой пошленький. И хотя он был старше Ильи на полгода — Яков родился в конце ноября, а Илья в конце июня — на самом деле он был инфантильным.