В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя) - Владимир Обручев

Мы провели день у него, оставили ему муки и пшена, взятых на Эдзин-Голе для Чёрного ламы, и вечером отправились дальше. Вторая остановка была возле Баркуля на том же постоялом дворе; здесь я израсходовал оставшиеся бумажные деньги на покупку муки, пшена, момо для людей и гороха для лошадей. Последний участок нашей обратной дороги был иной. Мы прошли в Гучен и оттуда прямо через пески Гурбан-Тунгут к солончакам в низовьях реки Хобук, минуя более длинный маршрут к Алтаю и по реке Урунгу. Это было возможно потому, что наступила зима, выпадал снег и мы могли обходиться без колодцев и ключей, пользуясь снегом для себя и животных; в песках между Гученом и Хобуком имеется несколько больших безводных переходов, которые делают этот участок пути недоступным в тёплое время года.

Мы благополучно перешли через пески к озеру Айрык-Нур в низовьях реки Дям мимо Города Нечистых духов и по долине Мукуртай проехали в Чугучак.

Всё добытое в Хара-Хото я передал консулу, который отправил его в Академию наук и получил за него деньги, которые покрыли мне всё убытки по мануфактуре с небольшим излишком, что я считал достаточным, так как занимался раскопками не с целью обогащения, а из чистого интереса. От консула я узнал также имеющиеся в литературе сведения о причинах гибели города Хара-Хото.

Народное предание о городе говорит, что последний владетель города, богатырь Хара-цзянь-цзюнь, считая своё войско непобедимым, собирался отнять престол у китайского императора. Поэтому китайское правительство выслало большой военный отряд. Целый ряд битв между ним и войсками богатыря близ границ Алашанского княжества в горах Шарцза был неудачен для войск богатыря. Китайские войска заставили их отступить и, наконец, укрыться в городе Хара-Хото, который они обложили. Не решаясь идти на приступ, китайское войско задумало лишить город воды. Река Эдзин-Гол в то время текла вокруг города. Китайцы запрудили русло реки мешками с песком и отвели реку на запад. Говорят, что запруда эта видна до сих пор в виде вала, в котором торгоуты находили ещё недавно остатки мешков. Осаждённые, лишившись воды, начали рыть колодец в северо-западном углу города, но, хотя прошли уже около 80 чжан (по 5 аршин), воды не нашли. Богатырь решил дать врагам последнее сражение, но на случай неудачи заранее использовал вырытый колодец, в который свалил все свои богатства – не менее 80 арб, по 20—30 пудов в каждой, одного серебра, не считая других драгоценностей. Затем умертвил двух своих жён, сына и дочь, чтобы над ними не надругались китайские офицеры, приказал пробить брешь в северной стене вблизи места скрытых богатств и через брешь во главе своего войска напал на неприятеля. В схватке он был убит, войско разбито, неприятель разграбил город, но зарытых богатств не нашёл. Говорят, что они лежат до сих пор в колодце, несмотря на поиски китайцев соседних городов и окрестных монголов. Неудачу объясняют тем, что богатырь сам заговорил место. В это верят потому ещё, что в последний раз искатели клада открыли вместо него двух больших змей с красной и зелёной чешуёй.

В этом рассказе неправдоподобно то, что осаждённые в городе не могли добыть в колодце воды. Если раньше вокруг города протекала река, то более вероятно, что в слоях наносной почвы, на которой стоял город, была вода и даже на небольшой глубине. Возможно, что эти колодцы скоро были исчерпаны. Столь же неправдоподобно отсутствие воды на глубине 400 аршин, т. е. 280 метров.

В обширной долине с озёрами и низовьем Эдзин-Гола, в толщах наносов этой реки, наверно, есть грунтовая вода на небольшой глубине, а глубже – артезианская.

Нужно упомянуть, что добытые нами древности XIII века в Хара-Хото оказались очень интересными и выяснили много деталей жизни и быта китайского города на окраине пустыни, в котором побывал итальянский посланник Марко Поло. Но можно было спросить, чего ради люди основали этот город в низовьях реки Эдзин-Гол, так далеко к северу от культурной и населённой полосы Китая, которая тянется вдоль всего-северного подножия горных цепей Куньлуня и Наньшаня, по которому проходила известная «шёлковая дорога» и происходило издавна сухопутное сообщение между Южной Европой и Китаем в средние века, когда морские пути ещё были плохо изучены и опасны. Можно надеяться, что изучение древностей, добытых нами в Хара-Хото, выяснит условия существования этого города и причины его основания в местности, не представлявшей никаких красот и удобств, а только берега реки с грязной водой, богатой илом, с кустами тальника, тамариска, тополей среди пустыни, вдали от гор. Признаков каких-либо полезных ископаемых мы вблизи этого города не нашли.

Найденные в городе бумажные деньги, среди которых были ассигнации годов правления династии Юань, показали, что в годы 1280—1284 н. э. город ещё существовал. Эта монгольская династия царствовала в Китае с 1280 по 1368 год.

Сокровища храма тысячи будд близ г. Дуньхуан

Богатые результаты нашей поездки в мёртвый город низовий реки Эдзин-Гол окончательно укрепили моё стремление отыскивать развалины древних городов и добывать сохранившиеся в них сокровища, спасая их от гибели и расхищения. Поэтому Лобсын во время своих поездок по кочевьям киргизов и калмыков постоянно собирал у них сведения о развалинах селений и городов, я занимался тем же в Чугучаке у китайских местных и приезжих купцов, а консул просматривал старые китайские географические труды и литературу по Китаю и Индии, которую получал из посольства в Пекине.

В конце зимы в мою лавку зашёл китайский купец, приехавший из г. Дуньхуан, самого западного в провинции Ганьсу. Он намеревался ехать дальше через Сибирь в Москву и даже за границу в поисках каких-то товаров особого рода, о которых он не распространялся, а только осведомился, занимаюсь ли я их сбытом. Между прочим, в разговоре он упомянул, что недалеко от г. Дуньхуан, более известного под именем Сачжёу, в пещерах предгорий хребта Алтынтаг находится большая буддийская кумирня, содержащая будто бы тысячу статуй божеств. Ламы этой кумирни бедствуют, так как монгольского населения вблизи совсем нет и храмы привлекают очень мало посетителей и жертвователей. Поэтому ламы охотно продают богомольцам статуэтки богов, которые сами лепят из глины, а также старые буддийские книги, сохранившиеся от прежних времён, когда кумирня процветала. Часть пещер уже обрушилась и недоступна. Он упомянул, что купил там несколько буддийских сочинений и везёт их в Париж, где имеется знаток санскритской литературы, который может оценить значение этих книг.

Интерес, который возбудило у учёных небольшое количество старых книг, привезённых нами из развалин Хара-Хото и отправленных в библиотеку Академии наук, заставил меня принять к сведению это сообщение купца и поговорить потом о нём с консулом. Последний подтвердил наличие храма с тысячью будд вблизи Сачжёу, известного в китайской литературе, и посоветовал мне при случае посетить его и собрать более подробные сведения. Вскоре после этого и Лобсын, расспрашивая очень старого монгола, бывавшего в молодости даже в Лхасе, также слышал от него о храме с тысячью будд, который очень славился в старое время, но теперь посещается редко, так как лежит слишком далеко в стороне от главных путей монгольских богомольцев, пробирающихся на поклонение как в монастыри Гумбум, Лабран на северной окраине Тибета, так и в Лхасу. Прежде, лет сто и двести назад, особенно в то время, когда в Джунгарии правил независимый от Китая хан, монголы этой области, а также западной заалтайской части Монголии направлялись в Лхасу через Хами и Сачжёу, и кумирня с тысячью будд на пути этих богомольцев являлась первой и самой крупной, расположенной, так сказать, в преддверии Тибета. Подле неё караваны богомольцев останавливались для отдыха и молились богам о благополучном пути через суровые нагорья Тибета, где караваны нередко подвергались нападениям тангутов и тибетцев.