Жизненное пространство - Алексей Колентьев

Неожиданно, я ощутил Зов. Некое смутное гудение где-то в районе левого виска. Потом, стали появляться мыслеобразы: лестница на крышу, поломанный громоотвод, белым зигзагом шла линия на чёрном потрескавшемся и местами вставшего дыбом рубероиде крыши. Безопасный проход через ловушку. Меня ждали. Следуя инструкциям, я поднялся на крышу и осторожно пробрался к громоотводу, почти прислонившемуся к земле. Знакомый голос проскрежетал:

— Безопасно. Охотник рад. Тридцать девятый жив. Охота? — Кровосос появился у самого стержня в двух шагах от меня. Массивная с длинными руками и шишковатой головой фигура хозяина зоны высилась на фоне городских руин и низкого, такого родного для меня, осеннего серого неба. Я протянул руку и Охотник, сделав шаг навстречу, осторожно пожал её.

— Брат! — Я впервые за несколько лет искренне поприветствовал существо, которому мог довериться безоговорочно, как самому себе. Таким словом мы приветствовали друг друга в во взводе, когда целые или не очень возвращались с боевых. — Угадал. Большая охота. Месть.

— Брат! — Проскрежетало в ответ, сопровождаемое сходными с моими эмоциями, которые Охотник транслировал мне напрямую. — Враги умрут. «Пустотелые» не умеют думать сами: голос говорит с ними. Если далеко — не думают. Голос не слышат. Портятся. Умирают. Ты победишь. Город — нет спокойствия. Много людей. Тридцать девятый — остаться здесь. — Охотник показал мне на чердачное окно рядом с громоотводом. — Безопасно. Я останусь. Будем отдыхать. Рассвет — охота.

— Понял тебя, брат. Рад, что будем вместе сегодня. — Кровосос согласно наклонил голову и скрылся в чердачном окне. Я последовал за ним.

Пыльный захламлённый чердак имел два преимущества: крыша не протекала и здесь я был в полнейшей безопасности. Перед сном, я снова вытащил ПДА, вызвав на экран схему боевого комплекса. Пятый класс защиты, лёгкость сообщаемая суспензорами, экзоскелет, неизвестный и хорошо экранированный источник питания. Оружие по мнению технических аналитиков компании Эдвардса, использовало электромагнитный принцип разгона боеприпаса (что-то вроде «гаусс-винтовки», только легче раза в два и с невероятной скорострельностью), имело 30мм подствольный гранатомёт, с возможностью прямого выстрела в два с половиной раза выше, чем у современных моделей. Про «снайперки» было известно не так много: только то, что они долго перезаряжаются, но якобы способны поражать цель на дистанции свыше четырёх тысяч метров с первого выстрела. Носимый ручной гранатомёт был револьверного типа, тоже 30мм. Мог посылать гранату на расстояние до тысячи метров прицельно, и с очень большой точностью. Я с самого начала интуитивно был прав: выбить тяжёлое вооружение необходимо в первую очередь. Но и обычные штурмовики останутся проблемой. Даже лишённые поддержки снайперов и гранатомётчика, они могут расстрелять моих людей практически не приближаясь на расстояние которое даст нам возможность отвечать. В идеале, лучше было бы накрыть гадов из чего-нибудь вроде АГС-30[79], но не факт, что это сильно повредит унисолам: осколочный выстрел для них, как хлопушка. С заявленным уровнем защиты, я видел только одну возможность — минная засада. Если долбануть сектантов фугасом на базе 120мм снаряда, и лучше не одним, тогда можно даже могилы не копать. В роли живца, конечно, нужно будет послать кого-то с жёсткой мотивацией на выживание. Только в этом случае, «девятка» пойдёт за ним. Жертвой будет засланный агент или наблюдатель идущий вместе с нами. А может и оба вместе. Хотя наблюдателя лучше оставить в покое: при обмене без него возникнут совершенно естественные трудности. Не слишком большие но и этого мне бы хотелось избежать.

Живца они сразу не убьют и дело тут не в садизме. Скорее всего, жертву постараются загнать в какой-нибудь из дворов. Может быть вычисляя сообщников, может захотят захватить для допроса. Не найдя активного электронного детонатора, сектанты войдут на минное поле и тут то мы их и прищучим. Выйдем и добьём оставшихся. Можно будет даже не всех заманивать — сила ударной волны и разлёт осколков будет порядочный — накроет всех, кто будет стоять на ногах.

Закончив переваривать информацию, я «придавил на массу» (уснул — авт.), на три часа. Когда я проснулся, Охотник сидел в углу и ждал. Увидев, что я открыл глаза, он молча встал. И показал рукой на выход. Видимо, он ушёл бы и раньше. Но заботясь обо мне, побратим решил лично проводить меня сквозь сектантские ловушки. Мы спустились на первый этаж и выйдя на юго-западную окраину «Мёртвого» города расстались, по обыкновению пожелав друг другу доброй охоты.

Путь до Кордона лежал через пустоши, я старался обходить населённые места. Попутно помечая удобные точки для привалов и размещения временных схронов. По всему получалось, что взрывчатку придётся добывать где-то в глубине Зоны, или делать пару-тройку грузовых выходов по обустройству схронов. В любое другое время, я был только «за», но оттягивать момент выхода означало дать больше информации для агентов Эдвардса. Действовать необходимо было с минимальным запасом этого самого ценного в мире ресурса. Теперь необходимо было определиться с личным составом. Взрывотехника и снайперов я думал подтянуть своих. Местных на узловые специальности я ставить не могу. От сапёра и снайперов зависит семьдесят процентов успеха миссии. На них делается основная ставка. Аборигенам я планировал отвести роль штурмовиков и страховое обеспечение группы.

То, что мои бывшие сослуживцы согласятся на разовый контракт, я практически не сомневался: если их не заинтересуют деньги, то мне лично они не откажутся помочь. Это непреложное правило армейских разведчиков: своих не бросать. Ребята помогут, сорвавшись хоть с другого конца земного шара, точно так же как это сделал бы и я сам, попроси они о помощи.

2.3

Кордон встретил меня так, словно ничего особенного не произошло: также горел огонь в бочке на стоянке новичков. Сталкеры лениво переговаривались, обмениваясь новостями и временами затягивая какую-нибудь песню. Из «Тошниловки» по прежнему слышался заунывный голос какого-то тюремного барда, сообщающего всем, что «в тюрьме его сердце».

Так оно всегда и бывает: мы можем измениться, но миру для этого нужно больше времени. Обманчивая статика объективной реальности, наталкивает на мысль, что обычный человек не оставит на ткани её, ни малейшего заметного следа, как бы сильно не старался. Всё, что было создано или достигнуто ценой больших усилий и жертв, просто исчезнет, раствориться без следа. Дождь будет поливать безымянные руины, а от могил и склепов останутся только поросшие травой холмики. Прав тот, кто сказал однажды: мы живы, пока нас помнят — без памяти нет вечности для человека.

Я добрался до Кордона к исходу третьих суток, едва-едва не попав под Выброс. Проходить через минное поле не пришлось вообще. Военные не только не укрепили блокпост, но и вообще самоустранились, нарастив оборону на фильтрационном пункте и обрушив виадук, они почли за благо вообще не казать носа за колючку. Мины поставленные на руинах были раскиданы в спешке и обойти их не составляло труда даже для новичка. Видимо с финансированием было совсем худо, но иногда такие решения — самые верные. Имея в тылу потенциальный источник опасности в лице вооружённого населения Кордона, риск нападения подобного тому, что я осуществил был весьма велик и тратить людские и материальные ресурсы было допустимо, если этих самых ресурсов было в избытке. Но видимо не сложилось. Поэтому вояки убрались за «колючку», а окрестности Деревни новичков патрулировались силами людей Волка. Меня, конечно, остановили. Но после подтверждения моей личности самим Волком, пропустили в деревню.

Сам новоиспечённый комендант района ни чуть не изменился: патрулировать местность приходилось и раньше. Только теперь исчез риск натолкнуться на военный патруль и получить тотальную зачистку деревни как следствие. Мы перекинулись парой дежурных фраз, я осведомился о здоровье Тараса. Выяснилось, что молодой родственник Волка убрался из Зоны, начав челночный бизнес в прикордонье, промышляя перепродажей артефактов. Правильный выбор, на мой взгляд: раз Зона показала парню шиш и отпугнула, то не стоит сюда и соваться.

Я спустился в подвальчик к Одесситу. Здесь тоже никаких изменений не произошло: играла музыка (Джим Моррисон пел «Hello, I love you»), а сам хозяин рассматривал разворот журнала «Soldier of Fortune». Подняв глаза, оружейник изучающее осмотрел меня с ног до головы.

— Таки не прошло и года, молодой человек! Вы долго ходили, я уже думал поставить пулемёт и начать отстреливаться от заказчиков на ту пустяковину, что вы обещали мне принести.

— Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Сами знаете: в вашем деле риски очень высоки. Но и прибыль под тысячу процентов.

— Боже мой, он говорит мне о прибыли! — Оружейник снова вошёл в роль «бедного еврея» — Да каждый день эти мазурики обрывают мне телефон, спрашивают: «когда», «скоро», «Миша, мы сломаем тебе обе ноги. И скажем, что точно так ты и родился…»