Пережить все заново - Алёна Белозерская

– Шлюхи «Tota» меня не интересуют, – высокомерно произнес Люк. – Даже такие многоопытные, как твое новое увлечение. – И быстро перевел тему: – Нина вспоминает отца?

– Конечно. – Хавьер потянулся к бутылке с вином, стоящей в ведерке со льдом. – Порой плачет, капризничает. Но чаще всего занята либо играми, либо занятиями. Я не даю ей времени на слезы и на пустые воспоминания о призраках прошлого.

– А как ты объяснил исчезновение Хулии?

– Они недолго были вместе, и девочка не успела привязаться к ней. Поэтому я просто сказал, что мама уехала навсегда и больше не вернется к нам. Плохая, плохая Хулия! – Хавьер в театральном порицании покачал головой. – Она бросила нас. Теперь у Нины есть только я, который любит ее и никогда не оставит одну.

– И она поверила?

– Разумеется. Несмотря ни на что, Нина всего лишь ребенок. Беззащитное, нежное создание, которое отчаянно нуждается в любви и заботе. Ее чувствами пока еще легко управлять, поэтому, думаю, мне удалось привить ей мысль о том, что наша семья очень маленькая и состоит лишь из двух человек.

– Не боишься, что Нина когда-нибудь узнает, как именно погиб ее отец?

– Не автокатастрофа, о которой ей сказали, а крушение самолета? – Хавьер сделал глоток вина. – Не боюсь. Больше беспокоюсь о том, что твоя жена никак не может успокоиться.

– Бывшая жена, – поправил его Люк. – Надолго ее не хватит. Я хорошо знаю Полину. Скоро одержимость ее иссякнет и она смирится. К тому же и беспокоиться не о чем. В расследовании поставлена точка, официальная версия взрыва озвучена.

– И?

– Неисправность двигателей спровоцировала взрыв.

– Такой силы? – раскатисто рассмеялся Хавьер. – Пилотов жалко, – вдруг нахмурился он.

– На войне всегда погибают мирные жители. В любом случае они знали, что идут на риск, перевозя из Франции в Италию двух «спящих преступников». Им хорошо заплатили.

– За билет в один конец?

– Считаешь, нужно было предупредить, что этот рейс – последний в их жизни? – Люк приподнялся на локте и с иронией посмотрел на Хавьера: – Тебе действительно следует отдохнуть. Ты стал слишком мягким.

– Нина сделала меня таким. Плутовка, она уже начинает понимать, как можно мной управлять.

– И как же?

– У тебя так не получится.

– Сесть тебе на коленки и обнимать за тощие плечи? – рассмеялся Люк. – Девочке нужно уметь управлять мужчинами, пусть оттачивает это умение на дедушке.

– Ты впервые назвал меня дедом без иронии. – Хавьер со вздохом опустил голову. – Спасибо за это. Но знаешь, Люк, ты сумасшедший. Порой мне становится страшно при виде человека, в которого ты превратился.

– Мы все раньше были другими. Ты – жестким и непримиримым. Я – спокойным и правильным.

– «Правильным»? – усмехнулся Хавьер. – Никогда ты не был таким, для этого у тебя слишком испорченные гены.

Люк взъерошил светлые волосы, поднялся с шезлонга и раскинул руки в стороны, подставив грудь жаркому солнцу.

– Ты разыграл сложную партию, мальчик. – Хавьер также поднялся. – Не сгори.

– Солнце любит меня, – ухмыльнулся Люк, догадавшись, что Хавьер предупреждает о другом.

– А дальше что? Ты отобрал у нее любовника, заставил страдать. Но время лечит, появятся новые мужчины и увлечения. Жизнь возьмет свое.

– Дам ей отдохнуть еще пару недель, а после отберу все, чем она дорожит. Начну с компании, которой владеют ее братья. Потом заберу семью, одного за другим. А на десерт оставлю блондинку. На данный момент Тони – самое дорогое, чем владеет Полина. Правда, она еще сама не поняла этого.

– Девчонку не трогай. Не нужно.

– Жалко?

– Не ее, идиот, а тебя. На ней обломаешься. Поверь, я много женщин видел в своей жизни, и тебе об этом хорошо известно, но такой силы, как в Тони, еще не встречал. Женственная, коварная и безжалостная, она погубит тебя, если посмеешь с ней связаться.

Хавьер задумался на мгновение, а после увидел, что Люка нет рядом. Он уже подбежал к Нине, подхватил девочку на руки и высоко подбросил. Задорный смех малышки еще долго летал над теплыми волнами, и Хавьер с наслаждением слушал его эхо.

– Моя любовь, – тихо проговорил он, опустившись в шезлонг.

Полина сбилась со счету, сколько раз за последние два месяца летала из Парижа в Канны, потом в Ливорно, затем возвращалась в Москву. Расследование катастрофы, в которой погиб Филипп Литвин с другом и дочерью, закончилось спустя шесть недель после того, как подняли последние найденные обломки самолета. Официальной причиной крушения был назван взрыв в двигателе, диверсию почему-то исключили сразу. Самописцев не нашли, сказав, что, вероятнее всего, они не уцелели при взрыве. Полина не верила ни полиции, ни экспертам, давшим заключение, и отправила «своих людей» изучать материалы дела. Главным назначила инспектора Жупа, который спустя четыре недели с сожалением сообщил, что если самолет и взорвали, то кто это сделал и как, установить будет невозможно. Море поглотило не только остатки взрывного устройства, но и фрагменты тел, рассыпавшихся в радиусе нескольких километров от точки взрыва. Последние и вовсе уже давно съела живность, обитающая в глубинах.

– Успокойся, наконец, – потребовала Зина, когда Полина в очередной раз собралась лететь во Францию. – Тоня, отрезви ее, – она улыбнулась девушке, которая молча стояла у окна и рассматривала вечернюю Москву. – У тебя лучше получается.

– Пусть летит, – ответила Тоня. – Боль нужно прожить, иначе она сожрет душу, всю без остатка. Видишь ли, Зина, ты оказалась сильнее и решила идти дальше, а Поля – сопля, застрявшая на одном месте. Ей нужно постоянно плакать и искать виноватых. По-другому она не умеет.

Зина, сморщившись, рассмеялась.

– Я же говорила, что ты – мастер приводить людей в чувства, – она указала пальцем на Полину, которая, как обиженный воробей, присела на мягкую ручку кресла и насупилась. – Спасибо тебе, Тоня. Ты нас всех поддерживаешь.

– Предпочла бы остаться твоим врагом на всю жизнь, только бы Сафет и остальные остались живы.

– Нины не было в том самолете, – упрямо повторила Полина.

– Да, как скажешь, – устало кивнула Тоня и обратилась к Зине: – Свари нам кофе, пожалуйста. – Она задумчиво посмотрела в спину Михайловой и повернулась к Полине: – Хватит. Прекрати мучить себя и нас. Ты не спишь, не ешь, живешь лишь мыслями о том, что Нина находится у Хавьера и это он взорвал самолет.

– Это так.

– Я допускаю такую возможность, но считаю, что уже пора остановиться. – Тоня подошла к Полине и обняла ее за плечи: – Ты перестала жить, дорогая.

– Ничего не хочется. Ни есть, ни дышать. Хорошо, что ты взяла всю работу офиса на себя. Если бы не твоя помощь, Алекс или Майкл уже давно уволили бы меня.

– Но клиенты хотят общаться с тобой, а не с заместителем, – улыбнулась Тоня.

– Ты – мой заместитель?

– А кто еще? Зина? Поверь, ей еще хуже, чем тебе, – сказала Тоня, погладив Полину по голове. – Только она держится и работает, а ты ноешь и капризничаешь.

– Тоня, – Полина вскочила с кресла и схватила девушку за руки, – неужели ты не понимаешь, что Хавьер избавился от Филиппа и Сафета? Он хотел, чтобы Нина принадлежала лишь ему. Ведь очевидно, что их смерть освободила ему руки. Да и зачем им было лететь в Ливорно? Что Литвин там забыл? Если Хавьер и вернул ему Нину, то…

– Вернул. Служащие отеля, в котором останавливался Литвин, видели, что девочка уехала вместе с ним.

– Но почему он полетел на частном самолете, если в Москву можно было вернуться обычным рейсом? И зачем он направлялся в Италию?

– Не знаю, кто может ответить на твои вопросы. В авиакомпании подтвердили, что самолет фрахтовал Литвин. Заявка была оформлена на трех пассажиров. Все документы, паспорта Сафета и Нины были предоставлены таможенным службам.

– Подобное легко купить и подстроить. Я могу прямо сейчас зафрахтовать самолет на имя любого человека, которого ты назовешь. Но если все это нелепая и трагическая случайность, объясни, почему Хавьер покинул свою виллу? Сбежал, будто боялся, что я найду его. Если он не виновен, зачем скрывается?

– Ты рассекретила его личность, дорогая. К тому же, даже если Хавьер и виновен, ему нечего инкриминировать.

– Я переигрываю? – спросила Полина, глубоко вздохнув.

– Нет, – покачала головой Тоня. – Ты просто не можешь смириться.

Она подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Полина остановилась рядом с ней. Каждая думала о своем. Тоня вспоминала слова Конрада о том, что она продала душу, и улыбалась, так как этот подлец оказался прав. Она действительно лишилась самой главной части себя в тот день, когда пришла к Вальдау за помощью. Внутренний мир ее раскрошился, как иссохшая глина, собрав которую уже невозможно было слепить прежнюю Тоню.

Полина же вспоминала старика со шрамом на щеке и Инес, которую ненавидела больше, чем Хавьера, хотя не могла понять отчего. Наверное, оттого, что Инес с легкостью удалось разрушить образ любимого мужчины, заменив его подделкой, выстрелившей ей в грудь. Разбитые мечты и надежды всегда горьки на вкус, в особенности когда не ожидаешь, что они окажутся пустыми. Но еще ужаснее осознавать невозможность исправить ситуацию. Совесть окончательно запутала Полину, заставив поверить в то, что она сама привела Нину в руки Хавьера и стала причиной гибели Литвина. «Если бы я рассказала о Хулии, – укоряла Полина себя, – все было бы по-другому». Глупая, она не понимала, что является лишь одной из шахматных фигур на доске, никак не ферзем, который, командуя парадом, намеревался проявить себя в скором будущем. Пока она не видела туч, начавших затягивать небо вокруг нее, уделяя все внимание мыслям о малышке с голубыми глазами и такими же белыми, как у Тони, волосами.