Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко

научил меня летать, и каким образом еще я могу дать ему понять серьезность этого намерения, понятия не имею.

— Цену представляю. И трудность получения капитанского патента тоже, — хмуро проговорил я. Ветров хмыкнул, и я вскинулся: — Да, представляю! Второй «Феникс» мне, конечно, не построить, но мне он и не нужен, обычного полутысячника за глаза хватит. Капитанский ценз в десять лет? Так мне уже сейчас выслуга идет.

— Значит, каботажник… Намереваешься заработать необходимые средства в Вольном флоте? Будешь матросское жалованье откладывать, по сотне гривен в год, да? — пренебрежительно усмехнулся Ветров, но тут же посуровел. — Ты хоть представляешь, сколько стоит каботажник, мальчик? Тот же шлюп, например, на котором ты не так давно трубы нагнетателя менял? Полторы — две тысячи гривен! С арифметикой у тебя все в порядке? Вот и посчитай, сколько некоему матросу Завидичу придется не пить, не есть, чтобы скопить такую сумму! А полутысячник меньше чем в пять-шесть «больших» не встанет! И это будет голый агрегат, что называется, купол да машина. Навесное оборудование и в первую очередь артефакты придется покупать отдельно.

— У меня есть десять тысяч. Лежат на депозите в Первом Новгородском, — улыбнулся я.

Святослав смерил довольного мальчишку ошеломленным взглядом. Слов не было, один мат на языке. Но ведь не будешь при сопливом юнце язык пачкать? Да и зазорно это офицеру… что бы ни думали по этому поводу коллеги.

Справившись с удивлением, Ветров глубоко вздохнул и, в очередной раз мысленно помянув недобрым словом Хельгу, с чьей подачи капитан запретил курение в кают-компании, вынув изо рта чуть не треснувшую трубку, нарочито медленно убрал ее в футляр на столе.

Десять тысяч гривен у беспризорного мальчишки со свалки… Чушь, нонсенс, как говорят те самые французы[8], над землями которых как раз сейчас и проплывает «Феникс». Или?..

А что, если настоящей целью той вылазки было спасение именно вот этого юнца, а вовсе не Мирона Завидича? Тогда становится абсолютно понятным решение «заказчика» спрятать Кирилла на «Фениксе». С его-то закрытой судовой ролью, вполне адекватный ход. Стоп!

Это не его дело. Бывший капитан фрегата «Стремительный» Русского военно-воздушного флота, а теперь второй помощник капитана транспортника «Феникс» Вольного Новгородского флота не имел никакого желания лезть в дела «заказчика». Секретов и тайн Святослав и на военной службе «наелся» до отвала. До сих пор временами брюхо пучит… в смысле раненное осколком плечо побаливает… Так и ноет, зараза, к перемене погоды.

— Одних денег для того, чтобы стать хорошим капитаном, мало. Да и книжные премудрости в этом деле не всегда хорошая подмога, — медленно проговорил Ветров, всматриваясь в лицо Кирилла. А ведь действительно мечтает. О небе, о капитанстве, о собственном корабле… Р-романтик. — Нужна практика, в том числе и в управлении кораблем… или хотя бы шлюпом.

— Понимаю. Именно поэтому я к вам в подопечные и напросился, — кивнул юнец.

Святослав втянул носом воздух, сжал зубы и принялся мысленно считать до десяти. Уел малец! Чуть помолчав, Ветров хмыкнул.

— Что ж, я тебя понял. — Окинув долгим взглядом стоящего перед ним навытяжку юнца, он неожиданно усмехнулся. — Хочешь научиться судовождению? Я возьмусь тебя учить. При одном условии. Никаких жалоб, вкалывать будешь как проклятый. Ясно?

— Ага, — широко улыбнулся тот.

Эта беседа с Ветровым стала очередной поворотной точкой в моей жизни на «Фениксе». Первым делом изменились занятия в артефактной мастерской. Сначала уменьшилось время моей работы, а потом Водопьянов с мастерами, ранее скидывавшие на меня простейший ремонт всякой мелочовки, стали подсовывать для изучения — и починки, разумеется, — куда более интересные вещи. Например, запасную прицельную систему, давным-давно вышедшую из строя, но сохраненную боцманом, как говорится, на всякий пожарный. Изменилась и работа на огневой палубе у Ивана, называть которого Полуквартой рисковали лишь за глаза, поскольку палубному старшине такое напоминание о его недоквартирмейстерстве откровенно претило, и неосторожный зубоскал запросто мог нарваться на прямой в челюсть от разозленного командира призовой команды.

Нет, я по-прежнему был закреплен за вторым дальномерным постом, который по-хорошему следовало бы называть вторым прицельным, но тренировки и учеба по использованию дальномеров углубились. Прибавилось и вычислений. Зато к исходу третьего месяца моего пребывания на «Фениксе» Иван утверждал, что по подготовке я не уступлю выпускнику ускоренных артиллерийских курсов и что «если этот малец не обделается в первом бою, то из него выйдет толковый канонир». Приятно, что тут скажешь… А если учесть, что и Хельга после выходки с превращением юнца в стюарда забыла о моем существовании… эх, жить, как говорится, хорошо!

Но самое главное, отныне в достопамятном шлюпе я не только занимался навигацкими премудростями у штурманского стола. Ветров, как и обещал, принялся обучать меня судовождению. Пусть на шлюпе, пусть немного, всего пару десятков раз, но я летал, причем сам стоял у штурвала!

Единственное, что Ветров мне еще долго не доверял, так это посадку… Ну, учитывая, что во время наших тренировок «Феникс» не стоял на месте, я бы и сам не рискнул на такой номер. Скорость у дирижабля немаленькая, а шлюп оказался очень резвой штукой, да еще этот ветер… В общем, посадить шлюп на палубные захваты оказалось задачей не из простых… О чем Ветров мне и сообщил. Нет, мы отрабатывали с ним посадку, а как же? Но… по-сухому. То есть сам шлюп в это время находился на палубе, а я стоял у штурвала и имитировал необходимые действия, следуя вводным стоящего рядом наставника. Самым сложным было поймать момент для так называемого сброса купола. Проблема в том, что сбросить его, то есть отдать команду на складывание купола, нужно точно в момент срабатывания выдвинувшихся из корпуса «кита» палубных захватов. Сработаешь чуть раньше, и есть риск провалиться меж захватов, а до земли далеко-о… начнешь сброс чуть позже, и есть риск задеть складываемым куполом верхнюю кромку шлюзовой камеры. Тоже не сахар…

Это уже потом я узнал, что при срабатывании захватов купол шлюпа сворачивается автоматически. Когда Ветров наконец решил, что я могу попробовать провести посадку «вживую». Представьте себе мое удивление, когда после сигнала об успешной сцепке на приборной панели тут же появился огонек сброса купола! Оказывается, таким вот замысловатым способом Ветров учил меня, по его собственному выражению, «уважению и осторожности»… да и умение вручную посадить шлюп дорогого стоит. Двух зайцев одним выстрелом, ага…

Правда, долго сердиться на такой обман я не смог. Не дурак все-таки, догадался, почему второй помощник капитана использовал именно такой подход к обучению. Но, честно сказать, не сразу. Я понял смысл его действий несколько позже, когда Ветров взялся натаскивать меня по основам боевого маневрирования.