Игроки и любовники. Книга первая - Джеки Коллинз

Голливуд. Вот это город! Ты можешь прожить и проработать здесь всю жизнь, так, как сделал он, и, если тебе не удастся взбить волну, никто и знать не будет, что ты существуешь.

Он обязательно взобьет волну. Большую волну.

Он — человек, который открыл Даллас.

Он — человек, который добился для нее миллионного контракта. Скоро об этом узнает весь город, и маленький еврейчик, этот агент Коди Хиллз, из ничтожества превратится в большого человека. Он станет агентом, услугами которого захотят пользоваться все крупнейшие звезды.

Еще немного — и он будет в зените.

Разумеется, он все заранее спланировал. И когда Даллас впервые появилась в Голливуде для кинопробы, он каким-то седьмым чувством понял, что в ней его шанс. Он умудрился разглядеть в этой чувственной девушке с копной непослушных волос нечто большее, чем просто красивое тело. Он учуял запах большого успеха.

Он следил за ней и терпеливо ждал, когда представится случай использовать ее на полную катушку. Таким случаем и явился фильм „Женщина — творение мужчины". Девушка, с которой они поначалу подписали контракт, была крупной, красивой блондинкой. Слишком крупной, чересчур блондинистой, да и голос у нее был хрипловатый, не вязавшийся со всем обликом. Коди немного покопался в ее жизни и обнаружил нечто, поразившее его самого. И он знал, что стоит об этом узнать, и ни одна студия ее не захочет.

Но он выжидал. Сначала послал телеграмму Даллас, а когда она позвонила и приехала в Лос-Анджелес, он пришел в полный восторг.

Бросил свою работу в агентстве. И сосредоточился на том, чтобы заполучить эту роль для Даллас. Он ни разу не усомнился. Он назвал свои условия и не отступил ни на дюйм. Каким-то подкожным чутьем он знал, что его условия будут приняты. Так оно и случилось.

Все прошло так, как он и задумал. Ну, по крайней мере, почти все.

Он заехал на бензоколонку и, пока заправляли машину, сидел, задумчиво уставясь в окно. Чего он не предусмотрел и что явилось для него полной неожиданностью, так это то, что он влюбился, как бы дико это ни было, да, влюбился в свою собственную клиентку. Воистину, нет предела человеческой глупости. Коди Хиллз попался в ловушку, которой он до сих пор так успешно избегал. Всё до поры до времени.

Если ты живешь в Голливуде и работаешь агентом, не важно, насколько ты преуспел, уже одно то, что ты мужчина, гарантирует тебе избыток женского внимания.

У него были женщины. Да еще какие! Ирен, маленькая брюнетка, вязала ему носки и пыталась на нем испробовать Кама-Сутру; Эвелин — у нее тоже были сложные отношения с матерью; Конни — она познакомила его со своим психоаналитиком. Пусть особой красотой ни одна из них не блистала, но все отличались отзывчивостью и женственностью.

— Ты таки не Пол Ньюмен, — недавно возвестила его мать с некоторой долей удивления в голосе, будто до последнего мгновения она надеялась, что он ничуть не хуже. — Тебе скоро стукнет тридцать. И что ты мне можешь сказать за женитьбу?

Но женитьба не входила в его ближайшие планы. Ирен, Эвелин, Конни будут прекрасными женами для кого-нибудь. Только не для него, тут двух мнений быть не может.

Так что же тогда насчет Даллас? Тут он влип. Господи, какая все-таки женщина! Да она оскорбится, если он хоть намекнет на свои истинные чувства. К тому же она — его дверь в лучшее будущее, и он не должен рисковать, любовные притязания могут все испортить.

Но это будет нелегко. Видит Бог, нелегко.

Она уехала всего на один день, а он уже места себе не находит. Где она? С кем?

Она сказала, что звонит из Нью-Йорка, но от телефонистки он узнал, что разговаривал он с Майами. Почему она солгала?

В полном расстройстве Коди расплатился за бензин и взглянул на часы. Девять, слишком рано, чтобы ехать домой, и слишком поздно, чтобы звонить Ирен, Эвелин или Конни.

Что он действительно может сделать, так это съездить к дому Даллас и проверить, все ли там в порядке.

Хорошая мысль. Он включил радио и поехал по бульвару Сансет.

Линда взглянула на часы. Ровно девять. Ей до смерти хотелось курить, но времени на такую роскошь не было. Она быстро сменила пленку в фотоаппарате. В темноте это было нелегко, но ей удалось справиться.

Наведя телеобъектив через окно, она поймала в кадр еще одну откровенную сцену между Лу Марголисом и Дайамонд. На нем уже остались только носки да пиджак, и он развлекался от души.

Даллас стояла в стороне от парочки, все еще не снимая бикини. Она оказалась достаточно изобретательной и сделала так, чтобы не участвовать в действии. Позволив Дайамонд и Лу побыть одним, она возбудила в Лу интерес к негритянке. Когда она наконец появилась в своем бикини, тон у нее был весьма деловой.

— Как насчет моего урока плавания? — твердо спросила она Лу. — И держите ваши руки при себе.

Это его удивило. Но когда он принялся стаскивать с нее бикини, она строго отчитала его.

— Я — миссис М., — заявила она высокомерно. — Та самая миссис М. Не люблю, когда меня лапают незнакомые мужчины. Только мой муж имеет право меня трогать. Ясно?

Тут подоспела с утешениями Дайамонд.

— Ты мой бедняжечка, маленький учитель плавания. Не надо тебе связываться с этими замужними суками, от них одни неприятности. Ну-ка, милок, научи меня плавать кролем!

Лу пришел от игры в восторг. Ему нравилось по-всякому пользовать Дайамонд на глазах у Даллас. Почти такое же наслаждение, как если бы настоящая миссис Марголис была при этом. Миссис Поджатые губы. Миссис Не дающая своему мужу, зато обслуживающая всех в пределах видимости.

Он улыбался, кончая Дайамонд в рот. Линде удалось запечатлеть все.

Приближаясь к дому, Коди поразился, заметив около него несколько машин. Он еще больше поразился, когда узнал среди них машину Даллас. Какое-то время он не мог собраться с мыслями. Она уехала на этой машине в аэропорт, позвонила ему, чтобы предупредить, что не вернется до следующего утра. Теперь, похоже, она таки вернулась. Если здесь ее машина, то и она сама должна быть здесь. Он не стал подъезжать прямо к дому, а оставил свою машину поодаль и вернулся пешком.

Он вовсе не собирался шпионить. Не собирался подглядывать. Но почему она ему не сказала, что вернется раньше, чем предполагала? И кому, черт побери, принадлежат две другие машины?

Инстинкт повелевал ему вернуться и уехать домой. Даллас — свободный человек, она может делать все, что пожелает. Ей не надо докладывать ему каждый раз, что она собирается чихнуть.

Но он не повернул обратно. Его съедало любопытство, хотелось знать, с кем она там развлекается.