Империя алмазов - Джеральд Браун

Марен тем временем проверяла пистолет. Вынула обойму и убедилась, что все патроны на месте. Потом велела Чессеру сделать то же самое.

Он тоже проверил. Теперь можно идти к проливу.

Чессер вышел из бункера первый. Сделал три шага и тут же краем глаза заметил на опушке леса какое-то движение. Человек в черном. Тот, похожий на пруссака.

Чессер нырнул обратно в бункер. Марен поняла все без слов. Они подошли к амбразуре в стене справа. На опушке было уже двое в черном. Пруссак и Тощий. Оба внимательно осматривали окрестности. Бункер они не могли не заметить; бетонная конструкция четко контрастировала с окружающими скалами.

Оба – и Пруссак, и Тощий – были вооружены. Они тихо посовещались и направились к бункеру – один огибал его справа, другой – слева.

Марен перешла к амбразуре у противоположной стены и заняла позицию там.

Потом Чессер увидел Толанда и с ним – четвертого человека, на голову выше его. Они шли друг за дружкой, и Чессеру почудилось, будто у Толанда две головы – одна на другой. Тут Толанд остановился, чтобы привлечь внимание спутника к бункеру, и Чессер увидел четвертого.

Он сразу узнал его: огромный человек, человек Мэсси – Хикки.

Хикки и Толанд? Значит… значит, Толанд тоже из людей Мэсси…

Внезапно Чессер понял все от начала до конца. Обман Мэсси, его хитрости и манипуляции. Спланированное ограбление на шоссе. Фильм-фальшивка. Отчет сыскного агентства, которого, наверно, и в природе нет. Да, Мэсси подставил его и использовал с самого начала. Чессер ощутил такую ярость, что готов был взорваться.

В этот миг по другую сторону амбразуры в двадцати четырех дюймах от Чессера возникло лицо – точно слайд в окошке проектора. Пруссак.

Чессер спустил курок и увидел, как девятимиллиметровая пуля ударила Пруссака над верхней губой, превращая его лицо в кровавое месиво. Чессер успел заметить, как серо-голубые глаза остекленели и сделались похожими на безжизненные глаза витринных манекенов. Удар был так силен, что тело отбросило футов на шесть. Чессеру казалось, что Пруссак кричал, но сам он ничего не слышал.

Чессер повернулся к Марен. Видела ли она, что он сделал? Он обернулся вовремя, потому что Тощий как раз спрыгнул с крыши бункера и появился в проеме. И снова Чессеру почудилось, что это изображение на пленке, вставленной в четырехугольную рамку двери. Он на мгновение растерялся.

Дистрофик целился правильно, но оттого, что в бункере было темно, он замешкался на какую-то долю секунды.

Этого времени оказалось достаточно, чтобы Марен прострелила его, как манекен в подвале лондонского дома. Пуля попала прямо в сердце и отбросила тело на заросли ежевики, которые не дали ему упасть. В вертикальном положении труп казался не таким мертвым, как на самом деле.

Теперь они снова равны. Чессер и Марен. Они оба убили, и теперь у врагов не было преимущества. Двое против двоих.

Хикки и Толанд стояли вне досягаемости выстрела и обдумывали сложившуюся ситуацию. Они готовы были встретить отпор, но такого не ожидали. Такого отчаянного сопротивления. А тут еще неожиданное препятствие – бункер. Они получили от Мэсси четкие инструкции: ни в коем случае не убивать обоих. Лучше взять живыми и Чессера, и Марен. Однако, если дело примет плохой оборот, то хватит и одного, предпочтительнее Марен. Мэсси надо узнать от нее, где спрятаны двадцать миллионов карат.

Толанд посмотрел на часы. Через два часа придет паром и на острове будет полно туристов. С минуту он изучал бункер, а потом решил:

– Мы их выкурим.

Хикки его не слышал, но читал по губам.

– Посторожи их, пока я не вернусь. Я управлюсь меньше чем за час.

Толанд развернулся и заспешил прочь, Хикки остался на прежнем месте, еще более настороженный, чем раньше.

Глядя на эту сцену из бункера, Чессер решил, что Толанд отправился за подкреплением. Он сказал об этом Марен.

– А может, за огнеметом, – язвительно хмыкнула она. – Надо попробовать сбежать.

– Один из нас может попробовать, – рассудила она. Чессер испугался, что этим «одним» будет он. Он поглядел на выход, и у него возникло непреодолимое желание рвануться навстречу Хикки, схватиться с ним один на один. За то время, что он будет отвлекать его, Марен успеет добраться до пролива. Он представил, как когда-нибудь Марен будет рассказывать своему следующему любовнику о человеке по имени Чессер, который предпочел выйти навстречу смерти, а не сидеть и ждать, пока смерть сама до него доберется.

Однако был принят гораздо менее донкихотский план. Марен подошла к бойнице в левой стене, ухватилась за наружный край и подтянулась. Чессер взял ее лодыжки и приподнял так, чтобы все тело оказалось в одной горизонтальной плоскости. Он медленно проталкивал ее наружу, пока ока не высунулась до половины и дальше уже могла помогать себе руками. Тоненькая Марен легко пролезла в узкую бойницу и свалилась в густые заросли ежевики под стеной, вскрикнув от боли.

Чессер подошел к бойнице в правой стене, чтобы следить за дальнейшим ходом событий. Он увидел, что Хикки стоит на том же месте, по-прежнему не сводя глаз со входа в бункер. Никогда раньше он не казался Чессеру таким огромным, просто великаном.

Скоро Чессер заметил белое пятно глубоко в ельнике. Это была Марен. Она бежала пригнувшись, не обращая внимания на шум, потому что Хикки все равно не слышал. Но если он обернется хоть на мгновение, то тут же увидит ее.

Чессер очень за нее боялся, но старался держать себя в руках. Вот наконец она достигла той точки, которая должна была послужить для него сигналом. Он засунул пистолет за пояс и вышел из бункера с поднятыми руками, в знак того, что сдается.

Хикки его сразу заметил и выхватил из-под пиджака пистолет.

Чессер сделал десять шагов вперед, отсчитывая их вслух, а потом остановился. Хикки, боясь подвоха, помахал ему рукой, чтобы он шел дальше, но Чессер оставался на месте, по-прежнему вне досягаемости для выстрела.

– Иди сюда, немой ублюдок, – проорал Чессер.

Хикки только махнул Чессеру рукой, чтобы тот шел вперед. Другая рука держала наготове пистолет.

Чессер собирался стоять на месте, не приближаясь на расстояние выстрела. Пусть Хикки подходит к нему. Но все-таки Чессер сделал еще несколько шагов, держа руки вверх. Тогда Хикки решился пойти к нему поближе.

Казалось, что Хикки, как они и надеялись, не думает ни о чем, кроме Чессера. Но тут шестым чувством, обостренным из-за его физического недостатка, Хикки почувствовал опасность. Он резко обернулся: Марен была от него не более чем в тридцати футах.

Хикки выстрелил дважды. Она плашмя упала на землю. Ее выстрел прозвучал почти одновременно. Похоже, она промахнулась. Хотя трудно было представить себе, что она могла промахнуться по такой большой мишени с такого близкого расстояния. Пистолет Хикки был направлен на Марен, и он уже готов был выстрелить снова, но курок так и не был нажат. По рубашке Хикки от живота расползалось красное пятно.

Второй выстрел Марен был более точен. Выше и немного правее первого. Точно в сердце.

Нога Хикки подогнулись, словно картонные. Он рухнул лицом вниз, неестественно скрючившись.

Марен не поднималась. Она была в крови. Чессер подбежал к ней и встал рядом на колени.

Простонав, она села и посмотрела на свои руки и ноги.

– Чертова ежевика.

Медлить было нельзя. В любую минуту мог вернуться Толанд.

Они пошли прямо к берегу и увидели три яхты, стоящие неподалеку на якоре. Они вошли в воду. Как ни жаль, но им пришлось выкинуть свои пистолеты на мелководье: не стоило пугать людей на яхте. Для Марен, исцарапанной кустами ежевики, купание в морской воде было не самым приятным ощущением. Она скорчила гримасу, нырнула и поплыла вперед.

Стоявший на яхте красивый молодой мужчина, одетый в белое для прогулки под парусами, глянул на нее сверху. Она плыла на спине, подгребая ногами. Молодой человек улыбался: в воде платье Марен было совсем прозрачным. Она спросила, не собирается ли он, случайно, в Канн. Он отвезет ее хоть на край света. Несомненно, это был американец с западного побережья. Он заметил Чессера, но это никак не отразилось на его гостеприимстве.

Марен уже подплывала к трапу, но в этот момент по проливу на полной скорости пронеслась моторная лодка. Она прошла между Чессером и Марен, резко заглушила мотор и остановилась.

Чессер увидел у руля леди Болдинг. Она была одна. Она скользнула по Чессеру безразличным взглядом и обратила все внимание на Марен, которая, сразу же забыв о яхте, взобралась в лодку, на переднее сиденье.

В ту же секунду мотор взревел на холостом ходу, и страх, что Марен сейчас увезут, заставил Чессера плыть изо всех сил. Он обогнул корму в опасной близости от винтов и ухватился за свисавший с борта конец веревочного трапа. Он схватил его как раз в тот момент, когда лодка дала полный ход и рванулась вперед.

Лодка волочила Чессера за собой, и вода вырывала из рук трап. Надо держаться. Мысль, что Марен вырывают у него из рук, придала ему сил схватиться за скользкий полированный борт лодки и перевалиться на заднее сиденье. Затем он встал. Поток встречного воздуха продувал его мокрую одежду. По лицу хлестали развевающиеся по ветру концы оранжевого шелкового шарфа леди Болдинг, которым она завязала волосы, чтобы они не мешали.