Дар или проклятье - Джессика Спотсвуд

Голубые глаза Мауры снова наполняются слезами.

— Не говори так, — молит она, схватив другую Еленину руку, — не слушай Кейт. Пожалуйста. Я… я люблю тебя!

Тэсс рядом со мной коротко присвистывает от изумления.

— Мне очень лестно ваше признание, — говорит, отстраняясь, Елена, — но я не могу ответить вам тем же.

Рука Мауры падает. Та самая рука, что так нежно гладила Еленину щеку.

— Но ты же меня целовала!

Елена качает головой. Несмотря на кипящие страсти, она по-прежнему выглядит безупречно, будто фарфоровая кукла: из ее прически не выбилось ни единого волоска.

— Вы застали меня врасплох. Это было ошибкой.

Маура переводит взгляд на меня:

— Ты была права, — гневно выкрикивает она, выбегая из комнаты. — Довольна теперь?

Остальные молчат. В другом конце холла Маура так хлопает дверью, что пол содрогается.

— Вероятно, все можно было сделать гораздо лучше, — говорит Елена, открывая шкаф и вытаскивая оттуда свой чемодан. — Вы можете заставить меня уехать, но они пришлют кого-нибудь еще. Я расскажу им все, что узнала. Вы не сможете этого избежать, Кейт. Лучше будет, если вы присоединитесь к нам добровольно.

— А если нет? — Я хочу, чтобы Тэсс услышала ответ Елены.

— Сестры не хотят ничего вам навязывать, но, если придется, они сделают все, что в их силах, чтобы вас убедить. Они не постесняются использовать для этого Мауру или Тэсс. — Елена собирает свои вещи с туалетного столика. — Тэсс, я сожалею, что мне пришлось это сказать. Это не то, чего я хотела бы.

— И не то, чему вы станете мешать, верно? Так что вам нечего делать в этом доме. Пакуйте вещи и убирайтесь, — огрызаюсь я. — Тэсс, пойдем со мной.

Все это время Тэсс стояла у стены, прижавшись к обоям с орнаментом из тюльпанов, и внимательно следила за происходящим своими наблюдательными, серыми, как грозовое небо, глазами. Следом за мной она проходит через холл в мою комнату. Отсюда слышно, как рыдает в своей комнате Маура. От этого звука все внутри у меня переворачивается.

Тэсс забирается на мою кровать, свесив вниз обутые в домашние туфли ноги.

— Ты что-то скрыла от нас. Расскажи мне все, — говорит она.

И я рассказываю.

Перед ужином в мою дверь стучат. Тэсс еще у меня. Она лежит на диване поперек моей кровати и читает Мамин дневник, хмурясь от обилия эмоций.

— Мисс Кейт! — Это миссис О'Хара. Почему она сама поднялась наверх, вместо того чтобы прислать Лили? — У вас гость. Брат Ишида желает вас видеть.

Тэсс садится. На ее лице крупными буквами написана тревога.

— Не бойся, — говорю я ей, — мы же ничего не сделали.

Если, конечно, Саши не рассказала все отцу. Если не проболталась Бренна. Если…

Нет. Более вероятно, что это вторая часть плана Беластра в действии.

— Если Маура откроет тебе, постарайся предупредить ее, что он пришел, — говорю я Тэсс. — Не хватало только еще одной сцены.

Я подхожу к зеркалу, чтобы поправить прическу, и спускаюсь в гостиную.

Снаружи задувает сильный ветер, обрывая с деревьев последнюю листву, недавно обнажившиеся ветви скребут в стекла. Портьеры в гостиной вьются на ветру, напоминая злокозненных синих призраков. Я быстро прохожу по комнате и закрываю окно. Брат Ишида стоит спиной ко мне перед пылающим камином, он разворачивается и улыбается мне.

— Добрый вечер, мисс Кэхилл.

— Добрый вечер, сэр.

Я не понимаю, чего он ждет, пока он не делает нетерпеливого жеста в сторону пола. Я преклоняю перед ним колено, подметая паркет юбками. Мне ненавистно выказывать почтение человеку, которого я никогда не любила и не уважала. Я думаю о том, как он зачал вне брака Рори, как поддался на шантаж ее матери и как удалил из города миссис Клей, когда ту привлекли к ответственности. Мне с трудом удается не вздрогнуть от отвращения, когда он кладет ладонь мне на лоб. Его пальцы слишком мягкие для мужских.

— Господь да благословит тебя и да сохранит сегодня и во все дни жизни твоей.

— Благодарение Господу, — мямлю я в ответ и поднимаюсь на ноги.

Брат Ишида тем временем располагается на краю кремовой софы и жестом предлагает мне сесть рядом с ним. Я осторожно усаживаюсь подальше от него.

— Мисс Кэхилл, тебе известно, что твоя церемония оглашения должна состояться в середине декабря. Однако…

Мои нервы напряжены, как натянутые струны.

— Да, сэр?

— Сегодня вечером ко мне пришел Финн Беластра. Так как ваш батюшка некоторое время назад уехал по делам, Финн просил твоей руки у меня. Он заверил, что ты уже дала ему свое согласие, и вы готовы объявить о помолвке. — Брат Ишида не сводит с меня глаз. Его тонкий рот похож на ножевой шрам. — Я надеюсь, ты не скомпрометировала себя настолько, что теперь вынуждена спешить? А, мисс Кэхилл?

Я вскидываю голову. Милостивый Боже, неужели он предполагает, что… Я не скрываю возмущения:

— Нет, сэр! Конечно же, нет!

— Рад это слышать. Особенно учитывая, что ты дружишь с моей дочерью. У Сашико чистое сердечко, но я не приветствую ее общение с барышнями, не такими целомудренными и добронравными, как она. Хочешь верь, хочешь нет, но я помню, каково это — быть молодым. — Брат Ишида пробегает по мне плотоядным взглядом, задержавшись на бюсте, и я с трудом подавляю желание скрестить руки на груди. — Мы всегда должны противостоять дьявольским козням, побуждающим нас к похоти.

— Да, сэр. Я буду молить Господа укрепить мое грешное сердце. — Я осторожно отодвигаюсь и чопорно складываю руки на коленях.

— Я готов по просьбе молодого мистера Беластры ускорить твою церемонию оглашения, — продолжает Брат Ишида. — Я знаю, что твой батюшка очень его ценит и несколько месяцев назад даже рекомендовал его на должность школьного учителя, так что вряд ли станет возражать против вашего брака.

— Конечно, сэр. У меня и в мыслях нет вступить в брак с тем, кого не одобрит Отец.

Брат Ишида улыбается скользкой змеиной улыбкой.

— Я уверен, ты знаешь, что Финн принял наше предложение вступить в Братство. Его первое решение оказалось очень мудрым — он прикрыл свою семейную лавочку. Я надеюсь, ты понимаешь, какая это огромная честь — стать супругой члена Братства.

— Да, сэр, — улыбаюсь я. — Я сделаю все, чтобы быть достойной этой чести.

— Уж постарайся, мисс Кэхилл. Постарайся.

Сверху, из холла, доносится какой-то ритмичный шум. Это Джон тащит по лестнице чемодан Елены, и тот ударяется о каждую ступеньку.

— Что, Кейт была права? Тебе вообще нет до меня никакого дела? — Голос Мауры звучит яростно — и очень громко. Один Бог знает, что она может еще наговорить, если ей не сказали, что здесь Брат Ишида. А он, конечно, уже заинтересовался:

— Что за шум?

Я нервозно улыбаюсь, надеясь, что у него не слишком хороший слух.

— Простите, кажется, мои сестры что-то не поделили.

Захлопывается входная дверь, а вопли Мауры приближаются, теперь они доносятся из передней.

Что-то с грохотом падает на пол.

— Что за дьявольщина? — Брат Ишида поднимается на ноги.

Я в ужасе бегу в переднюю, но уже слишком поздно. Миссис О'Хара и Лили стоят в дверях столовой. Лили, съежившись, прикрывает лицо рукой. Миссис О'Хара бочком пробирается к Мауре вдоль стенки, вытянув руку вперед.

Маура потеряла контроль над своей силой.

Маура, сердечко которой разбито, теперь разбивает и крушит все на своем пути.

Хрустальная ваза разлетелась вдребезги, и осколки хрусталя блестят на деревянном полу вперемешку с погнутыми, растрепанными розами. Зеркало слетело с крючка и разбилось, портрет родителей Отца тоже валяется на полу. Осколок стекла воткнулся в руку миссис О'Хара.

— Маура, голубушка, — приговаривает она, потихоньку продвигаясь вперед.

Интересно, как давно она знала?

Осколок в несколько дюймов длиной пролетает мимо моей головы, и я цепенею.

— Миссис О'Хара, назад! Она не ведает, что творит.

Маура стоит в дверях, запрокинув голову и широко раскинув руки. Ее синие глазищи беспомощно смотрят в никуда. Дорогой столик красного дерева поднимается в воздух и начинает снова и снова биться в стену. Его ножки ломаются.

Входная дверь с грохотом открывается, словно ее толкнула невидимая рука. Снаружи гремит гром, на небе клубятся грозовые облака.

— Милостивый Боже, — доносится из-за спины голос Брата Ишиды.

Маура смотрит на него. На меня.

— Это ты! Ты заставила ее уехать!

С окна срываются занавески и летят ко мне. Я наступаю на них, чтобы прижать к полу, но они обвиваются вокруг моих ног, будто змеи. Они и есть змеи — глянцевитые, гибкие, шипят и грозят мне раздвоенными языками. У меня хватает сил увидеть за иллюзией реальность. Занавески. Просто занавески. Я пробиваюсь через чары, и они разрушаются. На полу лежат два безвредных куска ткани.

— Прекрати это! Маура, ты должна остановиться!