Легенда Лукоморья. - Юлия Набокова

— Скукота,— бормотал он,— день-деньской одно и то же. Ни одного достойного события, опять все самому выдумывать придется. девочка Маша заблудилась в лесу, потом вышла к соседней деревне, откуда ее вернули домой на следующий день. Что может быть скучнее? — Сидор скорчил досадливую гримасу.— То ли дело девочку Машу украла злобная Баба-яга.— Он криво ухмыльнулся и закатил глаза, дав волю фантазии.— Ступу, уносившую девочку прочь, видел пастух, а мужики, рыбачившие у лесного озера, слышали ее крики о помощи, но, как ни грозили колдунье удочками, так и не смогли помочь несчастной деточке… — Сидор притворно всхлипнул, не отводя глаз от зеркала.— Родители в трауре, соседи в ужасе, народ в панике. Баба-яга — вот имя врага!

— Нет, я больше не могу это слышать,— зашипел Варфоломей у моих ног.— Я сейчас его на клочки раздеру.

— Рано,— придержала его я.

— Хорошо хоть упыриху намедни встретил,— забубнил Сидор.— В прошлый раз не довелось рассказать, зато теперь будет чем народ потешить. Уж я-то поведаю про упыриху окаянную, с когтями в землице испачканными, с губами кровы вымазанными, что мне с попутчиками в лесу дремучем встретилась, двух богатырей загрызла — не подавилась, насилу сам ноги унес!

— Вот теперь пора.— Я стиснула кулаки.— Но сперва — наш план, клочки по закоулочкам позже.

И мы выскочили из-за куста, представ взору первого сплетника Лукоморья. Сидор подслеповато прищурился, потом злобно выплюнул, вскакивая с лавки:

— Чур меня, упыриха!

— Ба, старый знакомый! — оскалилась я.— Тебя-то каким ветром сюда занесло?

— Некогда мне с тобой лясы точить,— солидно ответил Сидор, косясь на зеркальце.— Ступай своей дорогой!

В другое время он бы от меня так просто не отстал, а тут прогоняет. Видать, вот-вот Забава на связь выйдет.

— Вот об этом-то я с тобой и хотела побалакать, друг мой ситный.— Я встала напротив завалинки и уперла руки в боки.— Ты почто напраслину на Бабу-ягу возводишь?

— И ничего я не возвожу...— заикнулся Сидор.

— Молчать! — рявкнул кот, так что мужик подскочил на месте и воззрился на него со священным ужасом.— Слышали мы твои байки, видели, как ты сквозь свое зерцало их по всему царству распространяешь.

— Говорящий кот! — оправившись от испуга, довольно вскрикнул Сидор.— Вот это диковина, вот это встреча.

Глаза сплетника загорелись, и он двинулся к коту, приговаривая:

— Из каких же ты краев, милочек? И много там таких, как ты, водится? А котята у тебя тоже говорящие? Кис-кис-кис!

Он протянул свободную руку к Варфоломею, и тот с удовольствием впился в нее зубами. Мужик взвыл и задергал ладонью, но кот не ослабил хватки и грушей повис на руке. Сидор закрутился на месте и выбросил руку, ударив кота о забор. Тушка Варфоломея с глухим звуком сползла на завалинку, но кот не пострадал — лишь злобно зыркнул глазами на зажимающего ранку Сидора и прыгнул ко мне в ноги.

— Вот что, друг мой Сидор,— задушевно пропела я. — Забудь все то, что ты только что сочинил, и послушай меня. Когда зеркальце свяжется с Забавой, ты расскажешь ей и народу чистую правду. И как Маша, которая в лесу заблудилась, домой вернулась. И как младенчик, который с поля пропал, отыскался. И как охотник из лесу возвратился. Ты о них в прошлом выпуске новостей вещал, чай, не забыл? Как-как там на самом деле-то все было?

— Ничего я рассказывать не буду,— криво ухмыльнулся Сидор. — А расскажу-ка лучше, как упыриха в Замышляевку повадилась шастать, людей кусает,— он потряс кровоточащим пальцем,— и на коров мор наводит. Нака-ся выкуси! — Сидор сложил кукиш и покрутил им перед моим носом.

От гнева у меня потемнело перед глазами, а в ушах зазвучал конский топот. Показалось, даже ветер возмутился наглости мужика — налетел откуда ни возьмись, бросил в лицо горсть дорожной пыли. Как только Сидор отплевался, а я вновь обрела способность слышать, за спиной раздался чудовищный рев:

— ЛАДУШКА!

— Илья-а! — протяжно мяукнул кот.

А Сидор кузнечиком подпрыгнул на завалинке и рванул мимо меня, размахивая зеркальцем и вопя:

— Прославленный богатырь, расскажи о своих подвигах! Пока я медленно поворачивалась, Илья смел назойливого репортера со своего пути и сжал меня в объятиях, восторженно восклицая:

— Ладушка моя, вот ты где! А я тебя по всему белому свету ищу. Вот счастье-то! Вовремя вспомнил, что забыл у Любавы кошель свой, да вернулся с полпути.

— А зачем ты ездил к Любаве? — втиснулся проныра Сидор.

И это был первый раз, когда я испытала благодарность за его непомерное любопытство.

— Действительно,— прохрипела я, отбрыкиваясь от рук Ильи,— что ты у Любавы делал?

Богатырь сконфуженно замер, ослабил хватку и, краснея, отвел глаза:

— Так ведь это.., того... Сестрица попросила, вот! — вывернулся он.

Сидор козлом скакал вокруг нас и блеял:

— Это твоя невеста? А свадьба когда? А ты знаешь, что она упыриха?

— ЭТО КТО УПЫРИХА?! — взревел Илья и шагнул к Сидору. Мгновение — и мерзкий мужик мешком повис в кулачище богатыря и забормотал слова извинения.

— да я из тебя за такие слова дух вытрясу! — угрожающе прорычал Илья и тряхнул Сидора как грушу. Тот верещал, болтался, но зеркальца из рук не выпускал.

— Стой! — вскрикнула я.— Этим дело не исправишь. Ты бы слышал, какие мерзости он о моей мамулечке рассказывает! На весь белый свет роднулечку позорит!

— Какую еще мамулечку? — пропищал Сидор.— Я твою мать знать не знаю!

— Знать не знаешь,— гневно прищурилась я,— а глупости болтаешь.

— Бабулечку-ягулечку обижать?! — рявкнул богатырь и еще раз от души тряхнул Сидора.

— Она — твоя мать? — возопил Сидор, и глаза его заблестели в предвкушении сенсации.— У Яги есть дочь? А батя твой кто? Бросил вас, поди, с мамкою-то? Еще бы, от такой мамки кто хошь сбежит! Батя, поди, Иван-царевич был, которого Яга обманом завлекла? Или чудо-юдо болотное? То-то ты такой чернавкой уродилась!

Ответы Сидора не интересовали — он уже все сочинил сам и предвкушал, как поведает сенсационные факты благодарным зрителям. В одном только просчитался.

— МОЮ НЕВЕСТУ ОБИЖАТЬ! — взревел богатырь и занес другой кулак, намереваясь вышибить из болтуна дух.

— Илюшечка,— я повисла на кулаке, пригибая его к земле,— погоди, родненький. Мамкино имя этим не спасешь. Ты лучше выслушай меня. Видишь, у него в руке зеркальце? Оно волшебное, через него Сидор с чародейкой Забавой коннектит... то есть говорит и со всем людом, который у нее на подворье собирается.

— Иди ты,— удивился Илья.

— Так и есть! — подтвердил Сидор. Он еще не понимал, к чему я клоню, но ясно сознавал, что пока в мои планы убивать его не входит, и пуще прежнего вцепился в зеркальце, как утопающий за соломинку.— Скоро сами увидите, Забава вот-вот в зеркальце появится.

— Так вот,— я продолжила ласково увещевать богатыря, не глядя на Сидора,— попроси его, Илюшенька, чтобы он всю правду рассказал да все покле... то есть наветы с Бабы-яги снял. Пусть расскажет, что на самом деле детей никто не воровал, и к мужикам, которые в лесу пропали, Яга отношения не имеет.

— Я его попрошу! — Илья зверем глянул на Сидора.— Я его сейчас ТАК ПОПРОШУ! А ну говори немедля!

— Зеркальце пока не показывает,— проскулил тот.

— А мы подождем.— Я взяла богатыря под локоток и снизу вверх глядела на болтающегося в воздухе мужика.

— Поставь меня пока на землю,— взмолился Сидор, и его крысиные глазки блеснули хитростью.— Может статься, ожидание затянется. Чего зря утруждаться.

Рука Ильи уже двинулась вниз, но я противовесом налегла на другой локоть и велела:

— Держи-держи его! Опустишь — и этот плут мигом стрекача даст. Только мы его и видели.

Сидор зыркнул на меня с такой злобой, что я только убедилась в верности своих подозрений.

— А пока,— я уперла одну руку в бок,— тренируйся давай. Повторяй за мной: Баба-яга — самая добрая волшебница Лукоморья. Ну что же ты молчишь? Илья, ну-ка развяжи ему рот.

Сидор, не дожидаясь, пока богатырь тряхнет его как грушу, торопливо проскрежетал;

— Бабаягасамаядобраяволшебницалукоморья.

— Так-то лучше,— одобрила я.— А зеркальце давай сюда, я его сама подержу... в нужном ракурсе.

Сидор протестующе затряс бородкой и не выпустил диковину из рук.

— Илюшенька, скажи Сидору «пожалуйста»,— Ласково улыбнулась я богатырю.

— А ну быстро отдал,— гаркнул молодец,— а то выдеру вместе с руками.

Сидор, чуть не плача, повиновался.

— Вот и умница.— Я взяла зеркальце и подняла его так, чтобы Забаве и зрителям не было видно богатырского кулака на шее специального корреспондента

— Разучивай дальше: Баба-яга — лучший друг детей! Сидор, прожигая меня ненавидящим взглядом, повиновался. До начала сеанса связи с волшебным блюдом он успел выучить с десяток рекламных слоганов, которые я придумывала на ходу.