Зеркало для никого - Лара Мундт

Мы тут же получили оценки. Чин-Лу была просто мастером по скорости проверки заданий. Она запускала компьютерную диагностику, а неверные ответы проверяла сама. Так она могла сразу понять, по какой причине совершена ошибка. Амалия скрестила пальцы. Для нее было критически важно иметь больше семидесяти пяти баллов по математике. И вот, получив вожделенные семьдесят восемь, она повторила победный танец. На этот раз сидя. Амалии сегодня везло. Мне пришло девяносто семь баллов. И это было странно. Даже если предположить, что я не совершила больше ошибок, должно было быть девяносто пять. Я внимательно посмотрела на Чин-Лу, но та оставалась спокойной и собранной. Чин-Лу быстро заговорила:

– Вы все отлично поработали. Те, кто уже закончил, могут уйти на перерыв.

Мы с Амалией вскочили с мест. В животах у обеих урчало. У меня от того, что сегодня на завтрак были тосты из цельнозернового хлеба с тончайшим слоем пасты из авокадо, и я просто не наелась, у Амалии – потому что она предпочитала крепкий сон завтраку.

Я набросилась на булку с настоящим сливочным маслом и джемом не из сахарозаменителя, прикрыла глаза от удовольствия. Тео пришел, когда я проглатывала второй бутерброд, запивая его слабым чаем.

– Привет, маленькая рысь, – сказал он.

Амалия изобразила рвотные позывы, когда мы поцеловались. Рейтинг я отключила еще при входе в школу. В отличие от большинства, популярность меня утомляла. Юлиана махнула нам рукой и неуверенно подошла. Волейболистка не знала, останемся ли мы друзьями теперь, когда вернулась Амалия. Я пригласила ее присесть, ведь молчаливая поддержка Юлианы помогла мне после предательства лучшей подруги. Пока мы болтали, я чувствовала прикосновения Тео к своей руке. Он выводил: «Она почти шестерка». Я отняла руку, посмотрела на своего парня тяжелым, не предвещающим ничего хорошего взглядом. «Сноб» – написала на его руке, чувствуя, что начинаю заводиться. Неужели наша первая ссора? Тео мотнул головой. «Ты – хороший человек».

Он видимо решил, что мое общение с Юлианой – это форма благотворительности. Что-то вроде «поделюсь Рейтингом с менее успешными одноклассниками». Тео ошибался. Мне нравилась Юлиана за свою прямолинейность, простодушность, за то, что она не пыталась каждое мгновение своей жизни соответствовать стандартам людей, которых даже не никогда видела. К сожалению, Рейтинг девушки не позволял ей пройти в колледж, пусть она и была лучшей в спорте. А ведь Тео прав, может быть дружба с нами поможет ей. Ах… а вдруг она дружила со мной только ради Рейтинга? Нет, она вовсе не такая. Усилием воли я остановила поток мыслей. Есть вещи, размышления о которых губительны. У меня есть парень, друзья, любящие родители, высокий Рейтинг, отличные оценки. Все хорошо. И в моих силах сделать еще лучше.

Юлиана подхватила рюкзак. Она всегда приходила на физкультуру раньше всех, зависала в раздевалке и пялилась в потолок. Я вскочила вслед за ней.:

– Юлиана, подожди!

Девушка задержалась, обернулась. На подбородке у нее остались следы от майонеза. Она размазала их быстрым некрасивым движением, не используя носовой платок. Футболка на ней была вчерашняя. Короткая стрижка отросла неровно, что было заметно даже издалека. Ей пора было наведаться к парикмахеру. Она не была замарашкой, просто не обращала на такие вещи внимания. Меня с детства муштровала мама, помогая оттачивать жесты, улыбку, движения. Она следила за Трендами, помогала подбирать одежду. Только поэтому я сейчас девятка, а она шестерка.

– Юлиана, – я порывисто обняла ее, – ты помогла мне, когда я осталась одна. Спасибо тебе за то, что была со мной. Я так и не поблагодарила тебя, поэтому приглашаю пройтись по магазинам.

Она согласилась, смущенно и радостно. И когда она ушла, я быстро включила Рейтинг, чтобы увидеть, как ее показатели поднялись до твердой семерки.

* * *

Вечер оказался шокирующе прекрасным. На ужин была рыба с рисом и овощами, а еще мама приготовила на десерт крем-брюле. На обед был всего лишь протеиновый шейк и морковка, поэтому я изрядно проголодалась. Стол был накрыт белой скатертью, расписанной голубыми ветряными мельницами. На столе горела одинокая витая свечка, истекая воском будто слезами. Свет родители отключили, а потому создавалось ощущение торжественности. Сомневаюсь, что родители вот так решили отметить появление у меня парня. Или мои оценки. Папа впервые за последние несколько недель выглядел по-настоящему счастливым. Предвыборная кампания шла настолько хорошо, что ему пророчили место почившего Законника.

Оказалось, у родителей был иной повод для праздника.

– Мы решили завести ребенка! – завизжала мама, и я тоже поддержала возглас, хотя новость была для меня шоком.

– Мальчик, мы родим сына и у тебя появится брат! – уверенно сказал отец, лучась от самодовольства. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы радости.

– Но как? Когда?

В возрасте родителей завести ребенка было сложно. Да и мамины таблетки не лучшим образом сказывались на ее репродуктивном здоровье. Я немного читала об этом в медицинской энциклопедии, которую папа мне подарил, когда узнал, что я хочу учиться на врача.

– Эмбрион прижился и отлично развивается уже три месяца. Так что через год, другой, дома станет очень шумно.

Я посмотрела на маму, пьющую второй бокал шампанского.

– Где прижился? И почему через два года? – уточнила я.

Сама мама родила только Мист, и ей не понравилось. Меня вынашивала суррогатная мать. Можно было еще использовать искусственную матку, но это было непопулярно. Родители не сообщали мне о попытках забеременеть, быть может, мама боялась, что они потерпят неудачу и не хотела обнадеживать раньше времени. А может, боялись вспышки ревности с моей стороны? Это они зря, младшего братишку я буду обожать.

– Ох, мы нашли прекрасную девушку. Ее зовут Сандра, ты с ней скоро познакомишься. Мама Сандры носила тебя. А теперь уже ее дочь вынашивает члена нашей семьи. Круговорот жизни… – мама улыбнулась, ее лицо осветилось той мудростью, которой она обладала при своем социальном статусе: – После рождения ребенок побудет с ней какое-то время. Грудное вскармливание снова в моде. А потом малыш станет полноценным членом нашей семьи. Маленький Эрик Эллис…

Мама сделала глоток вина, сжала папину руку, и они обменялись страстными взглядами. Им почти пятьдесят, но они все еще любят друг друга. Отчего-то рыба потеряла вкус. Я запивала ее водой, чтобы проглотить побыстрее, кивала, улыбалась родителям. Но в душе разрасталась дыра, и дело было вовсе не в ревности. Было нечто чудовищно неправильное в том, как родители говорили о новом ребенке, о девушке, которая его носит. Они, безусловно, радовались и гордились, но с таким же энтузиазмом они радовались новому ковру в гостиной или