Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

Эта сцена была уже не первой, которую тысячник Басо Нуен видел за последние дни. И даже не второй, и не пятой. Он мог потратить время и человеческие жизни на то, чтобы штурмовать каждый поселок или монастырь на своем пути, но юный командир нашел иной выход, позволявший его войску двигаться быстро и без задержек. Жители имперских провинций, купцы и монахи в большинстве своем тоже были не против подобного развития событий. Лишь немногие пытались артачиться вместо того, чтобы без лишнего шума передать корпусу Басо маленькое звонкое подношение, всегда назначавшееся тысячником во вполне разумных пределах. И только когда договоренности не удавалось достигнуть словом, Нуен был вынужден действовать грубой силой. Но за последний месяц такого еще не случалось ни разу.

На самом деле, Басо даже не представлял себе, во что выльется его рейд по вражеским тылам и какие последствия он принесет. В Нееро их встретили не слишком радостно, а постоянные стычки с местными и небольшие сражения с ополченцами продолжались до самой границы с Маннай. Если бы им не удалось удачно отбить колонну пленных, захваченных в Йосо тайпэном Ханем, то потери, скорее всего, не позволили бы Нуену даже думать о продолжении похода. Однако испытания и трудности не пошатнули уверенности тысячника в том, что война должна вестись теми методами, которые не отвратят противников друг от друга. Именно это и стало причиной неожиданного «успеха» во внутренних районах Империи.

Армия Юнь двигалась скорым маршем, обрастая обозом и почти не встречая сопротивления даже со стороны строевых гарнизонов небольших фортов, достаточно щедро разбросанных по сельским угодьям. Подданные Единого Правителя предпочитали откупаться от опасных путников, и с каждым днем корпус Басо все больше напоминал ему самому огромный караван налоговых сборщиков. Еще сходства этому добавлял тот факт, что денежная часть «оброка», получаемого юнь, зачастую бралась именно из тех средств, что были отложены старостами и купеческими попечителями для ежегодной отправки в столицу. Имперский закон позволял подданным Избранника Неба обменивать свои жизни на деньги Единого государства, но обида, которую Нуен наносил своими поступками Золотому дворцу, была не менее сильной, чем, если бы он просто предал разорению все на своем пути.

Отношения с местными складывались почти что дружеские, и порой дела доходили уже до смешного. Одна только картина чужеземного войска, шагавшего через исконные имперские земли, убийственно сочеталась с крестьянами, продолжавшими работать в полях по обеим сторонам от дороги. Но, несмотря на такую терпимость, тысячник ни на минуту не позволял себе и своим подчиненным расслабиться. Басо прекрасно понимал, что находится на враждебной территории, и едва представится такая возможность, как любой из этих вежливых торговцев и седовласых старост с радостью воткнет ему в спину нож. И поэтому всякая новая партия фуража, полученная в окрестных селах, тщательно проверялась армейскими лекарями, а вокруг ночного лагеря дежурили не удвоенные, а утроенные караулы. Покидать войско на марше или во время стоянок солдатам категорически воспрещалось, а любое неповиновением или акт агрессии против жителей Империи наказывался по всей строгости воинского кодекса Юнь.

Сотники и полусотники Басо поначалу не могли понять целей, которые преследовал их командир, но видя то, как кровавый рейд превращается в обычный учебный поход, а телеги в центре строя начинают ломиться от золота и дорогих товаров, каждый из них с радостью или через силу признавал правоту Нуена. И только он сам понимал, что долго это продолжаться не сможет, и что главная его задача отнюдь не в том, чтобы «разграбить» казну поселений в Маннай и Цинхай.

Основным предметом поисков армии Басо стали изобретения имперских механиков и алхимиков. Порою механизмы и редкие рецепты передавались юнь в качестве части уплаты «оброка», но слишком многие мастера Империи не хотели делиться своими секретами, да еще и с ненавистным южным врагом. Мельницы, дробилки, дорожные краны, паромные переправы, литейные мастерские и механические кузни, цеха различных покинутых мануфактур, плотины, шлюзы, арочные мосты и участки дорог, проложенные по солончакам и болотам — все это становилось объектами пристального внимания со стороны чертежников и писцов, которых по приказу Нуена отобрали среди самых способных солдат. Не меньшее внимание уделялось и разным мелким «игрушкам», причем не только военным, но и простым бытовым. Пружины и барабанные шестерни редко использовались у юнь, и тысячнику лишь оставалось восхищенно цокать языком, встречая очередной образчик живой созидательной мысли ремесленников Нефритового трона. К сожалению, несколько первых попыток переманить на свою сторону опытных мастеров не увенчались успехом, а действовать грубо, как это делали, например, ракурты–работорговцы, Басо все–таки не решился. Шаткое спокойствие для своих воинов на всем протяжении пути тысячник ценил гораздо выше.

Большое собрание бамбуковых тубусов с рисунками на пергаменте и выделанной коже наполняло собой личную повозку командира, в которой обычно хранилась та часть добычи, что полагалась военачальнику его ранга, но Басо ни в коем случае не сожалел о том, что отказывается от жемчуга и золотого песка. Его груз был намного ценнее и обязан был оказаться в архивах Ляоляна и на столах у юньских инженеров. Этой задачи не было в первоначальных планах командующего корпусом, но когда она появилась, то легко перекрыла собой все остальное. С «близкого расстояния» тысячник Нуен сумел оценить по достоинству истинные сокровища враждебной Империи.

Глава 11

Первыми о том, что Вонгбей превратился в безжизненный город–призрак с выгоревшими остовами домов, генералу Камуото доложили высланные вперед разведчики авангарда. Данное известие оказалось для пожилого полководца весьма неприятным открытием. По расчетам командующего седьмой армии, спешно переброшенной на юг от самых границ Империи почти через всю территорию, подконтрольную Юнь, он и его люди должны были прибыть к Вонгбею самое позднее на вторую неделю с начала осады. Сиртаки к этому моменту не должны были еще даже организовать ни одного полноценного штурма, но, видимо, всемогущей Судьбе было угодно, чтобы события развивались по иному пути. Камуото оставалось лишь досадливо хмуриться и думать о том, каким образом избежать своего главного затруднения, которое повлекло за собой падение «торговой жемчужины». Без возможности использовать Вонгбей в качестве плацдарма, седьмая армия была вынуждена полагаться в вопросах снабжения на оставленные за спиной порты залива Авадзи. Интендантские службы, растянутые на значительное расстояние по весьма посредственным дорогам и заболоченной местности, оказывались слишком легкой и удобной целью для нанесения внезапных ударов в тылу. Камуото никак не мог отрядить большого количества солдат для охраны подвозных путей, но и игнорировать сложившееся положение тоже не имел права. Впрочем, эту проблему предстояло решить, как только будет найден ответ на другой вопрос. Куда, во имя всех подземных владык, подевался противник?!