Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он привлекательный мужчина и, чего греха таить, давно нравился мне, но я намеренно не желала с ним до этого особо сближаться, чтобы не усложнять. Знала, что я для него под запретом и не собиралась создавать проблем.
Только в слезливых мелодрамах трогательно смотрится, когда персонажи влюбляются, героиня умирает, а герой проносит любовь к ней сквозь годы. Мне не нужно такого, пусть бы жил, был счастлив и не поминал лихом свалившуюся на его голову принцессу. Но раз его в любом случае ждет смерть, если все выплывет, то пусть уж за дело!
Осторожные прикосновения теплых ладоней были приятны. Я подумала, что у меня появилась невероятная возможность пережить свой первый раз заново. В моей жизни первый блин был комом – я неопытная, мой мальчик тоже, все получилось как-то бестолково и быстро. Было больно, и я не только неба в алмазах не увидела, но и разочаровалась в нем и в этом деле, считая восторженные ахи и вздохи в рассказах более опытных подруг большим преувеличением.
Наши чувства быстро остыли, и мы разошлись как в море корабли. Радости секса и мою чувственность по-настоящему открыл для меня Матвей. Поэтому и побежала за него замуж с радостью, вся окрыленная и влюбленная.
Словно почувствовав, что думаю не о нем, Коган развернул меня лицом к себе.
– Элиссабет, что бы я ни говорил, знай – ты можешь остановить меня в любой момент.
– Не останавливайся! – с готовностью ответила я.
Улыбнувшись от такого моего рвения, Коган подхватил меня на руки и отнес в постель.
Нет, он не набросился на меня. Проведя ладонью по щеке, накрыл мои губы своими, обжигая первым поцелуем. В его сильных руках я ощущала себя тростинкой, но он не подавлял меня, действуя осторожно и ласково. Осознав в какой-то момент, что доверяю этим рукам, что мне приятна его близость, прикосновения, я внутренне расслабилась, отпуская себя и сама прикасаясь к нему. Провела ладонью по плечам, рельефному торсу, пьянея от сочетания твердости и шелковистости кожи под пальцами.
И первый стон сорвался не с моих, а с его губ.
Его поцелуи стали настойчивыми, страстными, утягивая меня в омут сладостного безумия, и сердце в груди билось все быстрее и быстрее. Но полностью отдаться страсти мешало прижимающееся к моему бедру и воспрянувшее духом твердое свидетельство его желания. Девственность! Я и так знала, что в первый раз непросто, а с его размером должно быть до безумия больно.
Коган был опытным любовником, своими ласками заставлял меня парить, забывая обо всем, но разум упрямо выныривал из тягучего дурмана, ожидая, когда же партнер зайдет дальше, и это ожидание было мучительно. Сколько бы он ни осыпал меня поцелуями, губами исследуя тело, заставляя выгибаться от удовольствия в его руках, все равно краем сознания я ждала, когда наступит тот самый миг, и это отрезвляло.
Обхватив его голову руками, я заставила посмотреть в глаза:
– Не тяни. Сейчас!
Сам изнемогая от желания, он подчинился, сильным движением бедер соединяя нас.
Я была морально готова к неприятным ощущениям, обещала себе не орать и перетерпеть, но низ живота обожгло такой острой болью, что с губ сорвался крик. Я инстинктивно уперлась в его грудь руками, отталкивая.
– Тихо, тихо, все… – Коган не двигался, губами собирая скатившиеся с моих глаз слезы.
Но я знала, что это еще совсем не все, а только начало.
К его чести, он не торопился, дал мне время привыкнуть, двигался осторожно, заботясь обо мне, но, поняв, что мне все еще больно, не затягивал и в несколько глубоких толчков прекратил пытку.
Признаться, я испытала облегчение и была благодарна. На миг встревожилась, что могу забеременеть, но потом вспомнила, как у драконов с этим непросто, и расслабилась. Умирать, унося с собой едва зародившуюся жизнь, было бы вдвойне обиднее.
Мы немного полежали, приходя в себя. Он притянул меня к себе, и крепкие объятия после всего пришлись очень кстати. А потом, поцеловав в висок, отодвинулся и ушел, вернувшись вскоре с мокрой тканью, которой обтер меня, стирая следы страсти.
Я приняла его заботу, а затем пинками заставила себя подняться. Время летит, меня потеряют. Невольно скривилась от неприятных ощущений внизу.
– Полежи еще.
– Нет, нужно собираться. Нам еще во дворец возвращаться.
– Как ты?
– Все хорошо.
– Врунишка.
– Не принимай на свой счет, ты был на высоте, – отдала я ему должное, собирая и натягивая свою одежду.
Как уже опытный человек и с высоты своих лет я понимала, что мужчине морочиться с девственницей удовольствия мало и хлопотно. Тут только самолюбию льстит, что первый.
– Я знала, что в первый раз будет больно, и ничего особенного не ожидала.
У Когана появилось странное выражение на лице. Поняв, что могла его обидеть, я смягчилась и подошла, на миг обнимая, приникнув к его груди:
– Ты потрясающий! Спасибо за терпение и сдержанность.
– Элиссабет, это мне нужно успокаивать тебя! – с каким-то нервным смешком и некой растерянностью вырвалось у него, но руки обвились вокруг моей талии в ответном объятии.
– Меня успокаивать не надо. Я в порядке. Правда.
И замерла, ожидая применения его способностей, но он не опроверг мои слова, и я расслабилась. Ведь действительно так и есть. Прелюдия была классной, а остальное нужно просто пережить.
– Давай одеваться, нам пора. – Я с сожалением отстранилась от него, разрывая объятия.
Глава 26
Дворец Владыки Соэрго Кргана
Варрава Рандага II
Сариус с опаской заглянул в зал, где Владыка кромсал мечом тренировочный столб. Исполинских размеров, рассчитанный на силу драконов, под градом ударов столб жалобно стонал и пал, сраженный стремительным ударом Владыки.
Отчета еще не было, и глава тайной канцелярии ломал голову, что такого могло случиться в городе, отчего Владыка, вернувшись, разгромил свои покои, прогнал сунувшегося к нему с документами секретаря, а затем отправился выплескивать злость сюда, затребовав к себе Сариуса.
Глава тайной канцелярии смутился, когда Владыка замер на миг, словно что-то вспомнив, и на губах правителя драконьей империи расцвела светлая улыбка, а лицо приняло необычайно мягкое выражение. Такой резкий переход от ярости пугал.
Сариус затаил дыхание, чтобы не выдать себя, чувствуя, что стал свидетелем чего-то личного, не предназначенного для его глаз. Но потом повелителем вновь овладел гнев, и он принялся яростно пинать поверженный столб.
В таком состоянии Сариус его никогда не видел! Отшатнулся, решив переждать и дать выпустить пар, подумывая позвать целителя с успокоительным, но этим движением привлек к себе внимание.
– Заходи! – приказал Владыка, останавливаясь и отходя от ошметков того, что еще недавно было исполинским несокрушимым столбом.
– Могу я узнать причину вашего гнева?
– Она изменила мне!
Кто такая «она», не пришлось объяснять. В последнее время все крутилось вокруг этой пресловутой тридцать первой жены! Были подняты все агенты, получив задание разузнать хоть что-то новое о принцессе, а после покушения стража с ног сбилась, обеспечивая безопасность ее и Владыки во время их тайных вылазок в город, что было невероятно сложно в условиях заполонивших улицы гостей столицы.
Брошенные гневные слова произвели эффект удара молнии. Сариус не понимал, как и когда такое могло произойти, ведь с принцессы глаз не спускали!
– Вы узнали, что принцесса не девственница?
– Девственница! Была, до сегодняшнего дня.
«Но тогда как?!» – едва не вырвалось у него, но он оставил вопрос на потом, опасаясь еще больше разгневать повелителя.
– А… Вам известно имя этого смертника? – спросил с осторожностью.
– Не будь идиотом! Это я.
– Простите, тогда я не понимаю…
– А что здесь непонятного? Она изменила мне… со мной! – с горечью рассмеялся Владыка. Признание не имело значения, ведь ищейки Сариуса, сопровождавшие их в городе, и без того догадаются и доложат, чем они занимались, уединившись в номере. Но только Сариус знал, кем на самом деле является Коган.
Глядя на изумленное и растерянное лицо главы тайной канцелярии, Владыка и сам не понимал, как все могло зайти настолько далеко.
Он и подумать не мог, что идея с дежурящими со стражей целителями, показавшаяся прекрасной возможностью удержать жену во дворце на праздники, приведет к такому результату!
Его
