Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров - Юлия Фирсанова

— Это ширррац, прыгают из воды на два метра, зубами мясо и кость срезают. На движение быстрее мантикоры реагируют! — сквозь зубы пояснил Бог Мореходов и изо всех сил топнул по камню там, где кончалась дорога. Где-то на другом берегу зазвенел колокольчик.

— Ну так телепортировались бы, — удивился Элегор разборкам принцев.

— Шей-кхо грубиянов терпеть не может. Если не пригласит, то и говорить не станет, — растолковал тупым лоулендцам Торк. — А нам «Разящий» чинить надобно!

Джей уже был готов разозлиться на всех разом и особо на влезшего в разговор принцев помощника, причем разозлиться настолько, чтоб пощекотать того стилетом, невзирая на обиду Кэлберта. Но Элия, приостанавливая вспыльчивого братца, протянула руку и прихватила за жилистый филей. Сжала и оценила, наклонившись к уху белобрысого скандалиста:

— Нет, рыбкам, даже таким красивым, мы тебя отдавать не будем, иначе самим ничего пощупать не останется!

Весь пыл Джея разом переключился в иное русло. Голубые глаза посветлели, развернувшись к богине, он дерзко ответил:

— Ха! Разве же на ощупь всей моей прелести оценишь?! Непременно надо смотреть и не только сзади! А лучше пробовать! Как насчет сегодня в твоей каюте?

Ехидному ответу Элии и отповеди Кэлберта в куда менее мирной форме, включающей перспективу спихивания зарвавшегося засранца в канал к голодающим рыбкам, воспрепятствовал легкий скрип выдвигающегося из бортика канала широкого мостка. Пока боги препирались, звук колокольчика стих и возник деревянный настил. Посетителям дозволялось войти.

Быстрее всех на другой берег перебрался крупный и массивный Торк, мостик легко выдержал его вес, но торопился первый помощник так, словно ему приходилось когда-то видеть кого-то, потерявшего равновесие при подобной переправе. Оправдывая свою поспешность, мужчина объяснил Элегору, как ближайшему спутнику:

— Мы когда в первый раз к Шей-кхо ходили, Марцикан в канал свой кошель обронил, завязки перетерлись или теребил сильно, была у него такая привычка. Эти — больше даже благоговейный, чем опасливый взгляд на ширррац, сопроводил слова, — и кошель и монеты в пыль измельчили! Мы глазом моргнуть не успели. Недаром корабелы на своих островах таких тварей за сторожевых псов держат. Только, сказывают, у них такие рыбки с дельфинов величиной вырастают.

— Глупых воров много развелось? — задумался Элегор, поддразнивая Джея.

— А воры тут при чем? — озадачился Торк, даже столбом встал на тропинке. Похоже, любой вопрос, не касающийся управления кораблем и смежных областей, вызывал в мозгах моряка экстренное торможение всех процессов жизнедеятельности.

— Чтоб рыбки росли, их кормить надо, — проказливо объяснил герцог под возмущенное фырканье «умного» вора, чуть не попавшегося в стандартную ловушку шшиисуц.

— Нет, что у корабелов-то красть? Доски или лобзики? — пренебрежительно фыркнул оскорбленный принц. — Наверное, рыбки питаются любопытными авантюристами, желающими вызнать секреты кораблестроения!

Элия рассмеялась, даря спорщикам ощущение того, что они не зря упражнялись в остроумии, еще раз хлопнула братца по заду и прибавила:

— Все свои достоинства будешь демонстрировать здешним девицам. Красоту надо нести в мир. А я и так знаю, что ты хорош!

Кэлберт ревниво засопел, но тут же негодующий сап перешел в гогот, когда разошедшийся Элегор прокомментировал слова подруги:

— Еще бы не знать?! К кому же Джею идти, когда после интенсивного выноса красоты в мир на ней что-нибудь вроде чирьев вскочит?

Герцог предположил верно, именно к Богине Любви являлись на поклон многочисленные родственники, если подхватывали хворь интимного свойства. Обычно ни одна зараза не липла к выносливым богам, но из любого правила существуют исключения. Случалось, что какая-нибудь особо мощная дрянь все-таки ухитрялась приставать к мужчинам, и тогда пострадавшим не оставалось ничего иного, кроме как просить Элию о помощи. В каких бы отношениях принцесса на данный момент не пребывала с занемогшим родичем, в исцелении никогда не отказывала. Ссоры ссорами, но поскандалить можно будет и потом, со здоровым негодником, а вот с покойником, если ты не некромант, никак не получится!

— У меня даже чирьи красивые, герцог! — гордо объявил Джей и присоединился к гоготу брата-пирата. Смех богов перекрыл не только мелодичные треньканья каких-то мелких пичуг, но даже громкие крики крупных попугаев.

По дорожке — единственной и прямой без всяких ответвлений, позволяющих гостям избрать неверный путь к хозяину дома, визитеры прошли к крытой террасе в самом затененном плющом уголке. На трехногой табуретке у маленького столика с бокалом чистой воды сидел человек.

Хрупкий, почти прозрачный юноша с глубокими и печальными глазами тысячелетнего старца и тонкими пальцами музыканта, одетый лишь в белую набедренную повязку. Белые, именно белые, а не седые или льняные, волосы его, прихотливо заплетенные в многочисленные косицы с деревянными крохотными фигурками на тонких разноцветных шнурках, рассыпались по плечам.

— Шей-кхо, приветствую мастера-корабела, — одной фразой разрешая сомнения спутников относительно того, кто именно предстал перед ними, кивнул, почти поклонился Кэлберт хозяину дома. Торк так вообще поклонился в пояс.

— Мореход Кэлберт, — признал посетителя шшиисуц голосом мягким и тихим, как шелест волн, набегающих на берег при слабом ветерке. Глаза его были полузакрыты, пальцы скользили по гладкой поверхности бокала. — Что привело тебя в мою гавань?

— Просьба о помощи, мастер-корабел, — почтительно ответил принц, так почтительно, как разве что поначалу королю Лимберу докладывал. — «Разящий» столкнулся с айсбергом.

— Ты не уследил за кораблем? — нотки негодования проскользнули в апатичном голосе собеседника, голова повернулась в сторону проштрафившегося моряка. Глаза распахнулись, являя темную-темную почти черную синеву штормящего океана. Так мог гневаться строгий родитель на нерадивое чадо, разгрохавшее по недомыслию драгоценную чашу из фамильного сервиза.

— Увы, мне, Шей-кхо, уходили от бури через миры и при переходе не смогли избежать столкновения, — покаялся бывший пират, почти оправдываясь перед человеком. Нет, принц вовсе не собирался унижаться ради помощи мастера, но и сам чувствовал вину перед кораблем, пострадавшим в волнах Океана Миров.

— Это так, — будто попробовав слова рассказчика на вкус и сочтя их правдой, промолвил хрупкий шшиисуц, успокаиваясь. Помолчал несколько секунд и добавил: — Моя помощь дорого обойдется тебе, мореход, ты знаешь.