Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров - Юлия Фирсанова

— Нет, спасибо, мы в таверну, а потом на «Разящий», с Шей-кхо договорено о починке, — вежливо отозвался удивленный бог к явному, судя по хлестнувшему хвосту, разочарованию демона.

Он отвернулся и вновь опустил пальцы на клавиши, сонатина зазвучала точно с того места, где оборвалась при появлении гостей. Все, даже языкастый герцог, в молчании вышли из полутемной и прохладной залы в знойный полдень.

— Скока хожу, а таким Риба в первый раз видел, — выпалил Торк, утирая испарину со лба. — Правду, значит, про него говорят… крылья…

— Да уж, что-то разошелся он, — пораженно, но не испугано, каких только демонов на своем веку не повидал, да и людей, поопаснее любого демона встречал не раз, согласился Кэлберт.

— В состоянии возбуждения варги не могут таить своей сути и силы, — менторским тоном объяснила Элия испуганному первому помощнику.

— Так это у него на тебя все так растопорщилось? — догадался, или решил, что догадался, герцог о причине эффектного шоу с участием демона.

— Не-а, — прыснула в ладошку Богиня Любви, — на Джея. Рибастису он сильно по вкусу пришелся, аж черным багрянцем все налилось.

— Ты про глаза или хвост? — уточнил Элегор с таким любопытством, будто собирался стать экспертом в поведении и разведении варгов или переменам в их настроении.

— Это был не хвост, герцог, — еще разок хихикнула Элия, ознакомленная с деталями анатомии многих созданий миров, и зачастую даже на практике. Так сказать, обязывала профессия!

Кэлберт же хрюкнул, сдерживая смех, вроде бы не совсем прилично было обсуждать стати казначея прямо у того перед особняком:

— У них и то, что спереди, и то, что сзади, одинаково работает, поэтому не хвостом называется.

Джей же, ничуточки не оскорбленный степенью и визуальностью симпатии, проявленной к нему незнакомым демоном, воспользовался случаем, чтобы заявить сестре:

— Вот видишь, драгоценнейшая, даже варги отдают мне свое сердце с первого взгляда!

— Про сердце, дорогой, речь не шла, — ехидно уточнила Элия, благодаря чутью богини, способная определить, когда и какую реакцию вызывает у публики. Если принцесса не прятала сути Богини Любви, то результат оказывался лишь чуть менее визуальным, нежели продемонстрированный варгом и то исключительно в силу более скромной телесной одаренности большинства рас, в сравнении с багровыми демонами.

— А вдруг оно у него тоже в «хвосте» находится? — пошутил Элегор, не смущенный своей оплошностью.

— Сердца варгов в животе слева и груди справа, — ответил уже серьезно, кто знает, когда и где может понадобиться Элегору такая информация, Кэлберт, — но мускулы и панцирь на животе такой, что только специальный клинок достанет, обычным лучше снизу вверх руку вести.

Герцог благодарно кивнул, записывая сведения на корочку. В шальные юные года, когда доля эльфийской крови бурлила в венах, молодой бог немало погулял в темных мирах, ведя охоту на самые причудливые и могущественные создания просто потому, что это было рискованно и жуть до чего интересно. Постепенно острота ощущений притупилась. Охоты на темных тварей наскучили. Гораздо веселее для Элегора стало рисковать своей шкурой по-другому. Вот как сейчас, например, отправившись в плавание за сокровищами некроманта с родичами и перспективой встречи с сумасшедшим жнецом впридачу.

Герцог как раз обдумывал изменение личного отношения к понятию риска, когда на пустой, не считая компании лоулендцев, улице (в зной народ без дела предпочитал нос на жару не высовывать) появилась группа весьма рассерженных мужиков. Судя по градусу негодования они быстро приближались к почетному званию разъяренных.

Самым разъяренным был возглавлявший четверку обладатель черных усов — роскошных, очень густых и длинных — иной девице такой бы косу толщины подругам на зависть. Семенивший с ним рядом худосочный коротышка был просто раздосадован, а вот последние двое старательно приближались к градусу сердитости вожака, но все одно больше потели, чем злились.

— Гарвин! — охнул Торк. — Принесли нелегкие семь ветров выродка!

— Проклятый трус! — торжествующе завопил усач, едва завидев Кэлберта. — Больше тебе не скрыться от меня!

— Скрыться? Гар, я никогда не прячусь от желающих повидаться со мной, — огрызнулся принц, кладя руку на рукоять кинжала, но пока не обнажая его.

— Ага! А вот и стукнутый кружкой! — обрадовался развлечению Элегор.

— Не прячешься? А что ж ты от Шей-кхо как положено не пошел? — сердито хрюкнул умаявшийся погоней коротышка и почесал покрасневший шрам на левой руке.

— Даме стало жарко, — галантно объяснил Кэлберт, кивком головы указав на сестру. — А что вы, ребята, мне свидание назначили, я не знал.

— Кэл, давай прирежем их по-быстрому и пойдем в таверну, у меня горло пересохло, — громко предложил Джей, нагло провоцируя драку.

— Фи, и так на улице дышать нечем, еще и кровь тухнуть будет, — поморщилась Элия. И, прежде, чем подзуженные Богом Воров мужчины кинулись в общую свару или все-таки организовали цивилизованное и оттого еще более тягомотное убийство через поединок в кругу на самом солнцепеке, богиня заявила ярящемуся капитану пиратов громко, чтоб слышали все:

— Мой брат играл с тобой честно, если ты умен более, чем по-глупому заносчив, то примешь его слово как доказательство правоты. Хватит петушиться, точно прыщавые юнцы, вам есть о чем побеседовать в прохладе таверны за кружкой.

— Не думаю, леди, — к приятному удивлению богини не опустился до грубости пират и собрался было продолжить свару с тем, кого считал врагом, но принцесса снова вступила в разговор:

— О, разумеется, невозможно думать о неизвестных фактах.

— И какой же повод леди считает достойным беседы и раздумий? — сообразив, что от надоедливой женщины иначе не отмотаешься, процедил Гар, теряя терпение. Уж очень хотелось ему честной драки.

— К примеру, то, что на «Разящем» плавает твой сын, — охотно поведала Элия.

Черноусый и загорелый почти до такой же черноты капитан стал истинно чернильно-синим, так проступил сквозь загар румянец ярости. Он хрипло прошипел, сжимая что было сил эфес сабли:

— Твое счастье, девка, что я не дерусь с женщинами. Убирайся, пока цела! У меня не может быть детей!

— Глупости! Твоя кровь просто слишком разборчива, и семя дает росток, лишь упав в подходящую почву. Четверть крови бога стихий не желала сгинуть бесследно и долго искала ту, с которой ты был бы способен достойно продолжить род, — отрезала Элия, не давая труда обидеться на грубость разгневанного бедолаги и жестом усмиряя всегда готовых врезать хаму родственников.