Наша светлость - Карина Демина

…извини, сердце мое. Этого ты не должна была видеть.

…я хочу.

…потом вернулся Урфин и стало легче…

…а где он был?

…мир смотрел. Не сердись на него. Он так долго мечтал стать свободным. Как я мог его удерживать?

Никак. Я понимаю. И Урфина тоже: если долго рваться на свободу, то сложно остановиться, эту свободу получив. Но мне все равно тоскливо, потому что хуже нет, когда самые близкие уходят, оставляя наедине с войной. Это не предательство, это вынужденный шаг, но… я рада, что Урфин вернулся.

…помимо свободы были и другие причины. Я пытался его защитить и отправил к Мюррею. А Мюррей… воздействовал. Он хотел удержать Урфина от побега, и у него получилось. А потом, когда все всплыло, Урфин разозлился. Зато он нашел Магнуса. Дядя был… не в себе.

Но Кайя нашел способ привести его в норму. Еще одно чудо, которое оказалось ему по плечу.

Вот только во что обходились эти чудеса?

…хуже всего было с мелкими бандами. Люди отвыкли работать на земле. Зачем? Имея копья или нож, можно взять все, что тебе хочется. Если пиратов мы разбили, мятежи подавили, то эти… они появлялись из леса. Грабили. Жгли. И снова исчезали. Местные с ними не справлялись… зачастую не хотели справляться. Куда проще получить часть добычи и вовремя закрыть глаза. А случалось, что и рыцари не брезговали «народным весельем». Это они так называли… знаешь, не понимали порой, за что их приговорили к смерти. Смертей было много. Я действовал жестоко… дядя, если случалось, был еще хуже.

…но были причины?

…тогда казалось, что да. Насилие не остановить добрым словом. Я понимал, что должен что-то делать, и видел один путь. Но порой… для меня это было слишком.

Картинка обрывается раньше, чем я успеваю разглядеть что-либо, кроме опушки леса — сумрачный ельник за узкой полосой берез. Света много. И ощущение жары. Смрада, от которого к горлу подкатывает тошнота. Но я давлю ее.

Я ведь знала, что Кайя не святой. Он предупреждал, что руки у него в крови, да и… я ведь не лучше. Я приговорила тех людей к смерти и смотрела, как они умирают, мучаясь вопросом, имею ли моральное право решать чью-то судьбу.

А кошмары не снились.

…мне снились. Долго. Всякие.

…и теперь?

…уже нет. Но та война, которая была здесь, отличается от прочих. На границе просто поддерживается напряжение. Там все по правилам. Много ограничений. И я почти не вмешиваюсь… это как турнир, только большой.

Я понимаю, что он пытается сказать. Бокс и драка в подворотне, когда до крови, до последнего удара, чтобы выжить.

…теперь я могу позволить себе турниры. Но… Иза, прошло не так много времени, чтобы люди привыкли жить спокойно. Да, города отстроены. Дороги почти безопасны. И третий год кряду мы не закупаем чужое зерно. Люди работают. Я дал им шанс, они воспользовались. Из страха. Но многие еще помнят, каково это — жить по праву силы. Сейчас им кажется, что тогда были замечательные времена свободы, которую я отобрал…

…злой какой.

…не для тебя.

Я убираю волосы со лба Кайя и провожу мизинцем по переносице, касаюсь ресниц, и Кайя щурится.

…сердце мое, в последнее время столько всего происходит, что я уже не уверен, сумею ли справиться со всем.

…сумеешь.

Кайя больше не один. Но он снова вот-вот упадет в те свои мрачные мысли, и я не знаю, чем его удержать.

…хочешь, расскажу, что мы с Тиссой придумали?

…хочу.

Я отражаюсь в рыжих глазах. И наклоняюсь, пытаясь разглядеть отражение. Как-то оказываюсь в кольце его рук и рядом на ковре.

— Нечестно!

— Зато приятно, — мурлычет Кайя на ухо. — Рассказывай… и про Сад невинности тоже. Ты видела, что Урфин покраснел? Он никогда не краснел! Даже когда мы в бордель впервые попали…

Кайя совершенно неприлично ржет.

О! Вот так неожиданно и узнаешь подробности из жизни… бордель. Вдвоем. Оно, конечно, вместе весело шагать… и бордели посещать… и как-то меня пробивает на смех. Уж больно занятная картина вырисовывается.

Кайя в борделе.

— Это была его идея! — Мой муж спешит оправдаться.

Конечно, кто бы сомневался. А Кайя сугубо в качестве моральной поддержки отправился. Ну или помочь по-дружески, если вдруг случится нужда…

Хохочем оба. Долго. Почти до слез…

— Урфин не обидит ее. — Кайя упирается лбом в мой лоб. Мы смотрим друг на друга, и я вижу себя его глазами. — На войне случается… всякое. Там сложно остаться человеком, но Урфин никогда не позволял себе воспользоваться ситуацией. Я даже не о насилии, скорее о том, что женщины, пытаясь выжить, готовы на многое. Это не для него. Он слишком хорошо знает, каково это — зависеть от кого-то.

Двадцать пять пушек.

Две сотни снарядов.

Порох, отсыревший, несмотря на солому и овечью шерсть, которой были обернуты бочонки.

— Жадность до добра не доводит, — сказал Магнус.

Он лично осмотрел каждую пушку, цокая языком не то от восхищения, не то от раздражения, что этакое мастерство идет во вред протекторату и самому мастеру. Вряд ли его получится пощадить.

У пушек были имена помимо тех, которые Урфин уже прочел.

Справедливость. Возмездие. Закон. Сила.

— Пафос. — Дядя щелкнул по носу бронзового монстра, которому предстояло погибнуть, не исполнив предназначения. — И глупость. Твоя, мой мальчик, непроходимая глупость. И не смей отводить глаза, когда я с тобой разговариваю.

— Магнус, я… — Оправдания вряд ли помогут.

Дядя и так проявил чудеса терпения, дождавшись, когда останется наедине с Урфином. Если так, то обычным выговором дело не ограничится.

— Внимательно слушаю, дорогой.

И стеком по руке так выразительно похлопывает. Как-то прежде за дядей не наблюдалось привычки со стеком ходить.

— Я боялся, что они снимутся с якоря. Исчезнут. Был шанс их взять, и я…

Короткий удар пришелся по бедру. Было не столько больно, сколько обидно.

— За что?!

— Тебе, поганец ты этакий, было велено в замке сидеть.

— Да я здоров, как…

— Неужели?

Стек ожег плечо. И этот удар был более чувствителен, чем предыдущий.

— За то, что дяде врешь, — назидательно сказал Магнус.

Донесли. Вот что за люди! Никому нельзя верить.

— Подумаешь, кровь носом пошла. Ерунда… но мы же его взяли.

— Его бы и без твоей помощи взяли. — Магнус присел на ствол. Лишенные колес, пушки в полутьме удивительно походили на бревна с глянцеватой металлической корой. — Когда ж ты поймешь, что не твое дело за каждым лисьим хвостом бегать? Для этого гончаки имеются. Борзые. И прочие полезные собаки. А тебе надобно этим собакам след показать да капканы на нужных тропах поставить.