Белый тигр в дождливый вторник… - Татьяна Коростышевская

Дзиро опустил голову:

— Я ждал так долго, что еще несколько дней не имеют значения.

— Мы можем договориться о встрече позднее.

— Нет, сестренка. Мой долг — помочь тебе разобраться с проблемами, чтобы оставить их в прошлом.

— Не хочется прерывать душещипательную семейную сцену, — кашлянул Пак Мин Джун. — Но если мы собираемся посетить сегодня клуб «Каннам»…

На него удивленно посмотрели. Вера растерянно моргала, будто привыкая к яркому свету, а в черных глазах Дзиро читалось раздражение.

— Ты еще здесь, тигренок? Мне казалось, даже твоего умишки должно было хватить, чтобы понять — ты здесь уже не нужен.

— То есть ты теперь принимаешь решения за вас обоих?

— Именно. Твои цели эгоистичны, и я не позволю тебе использовать свое эгьё в борьбе за внимание этой девушки.

— Стоп! — Вера поднялась с кресла. — Давайте прекратим скандал еще до того, как он начнет набирать обороты.

Пак Мин Джун улыбнулся:

— Продолжай, командир.

Девушка глубоко вздохнула:

— Так уж получилось, что решать, от кого принимать помощь, должна именно я.

Дзиро поморщился и скрестил руки на груди.

— Неужели выбор не очевиден?

— Я не смогу справиться самостоятельно. — Вера говорила спокойно, как на рабочем совещании. — Поэтому прошу вас оставить разногласия, и пожалуйста…

Девушка медленно и четко поклонилась:

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Вы. Оба.

Пак Мин Джун мысленно зааплодировал: браво, Вера Петровна Лисицына, великолепный ход. Отказать в прямой недвусмысленной просьбе они не смогут, поэтому остается только пойти на сотрудничество, оставив выяснение отношений на потом. Мин Джун улыбнулся и, взглянув на побледневшего Дзиро, ответил за двоих:

— С удовольствием.

Марта Олеговна расставляла на столе фарфоровые чашки.

— Ты голоден? Я могу предложить тебе…

— Нет, спасибо, я вот чайку попью и пойду, — пробормотал доктор, занятый какими-то своими мыслями. — Петр тебе никакого телефона для связи не оставлял?

Книжный Крыс, меланхолично жующий под столом телефонный справочник за 1985 год, навострил ушки.

— Какой еще связной номер? — Марта налила чай из пузатого чайника и пододвинула к Бобичу нарядную сахарницу. — Петр меня ни о чем не предупреждал. Может, ты расскажешь, что случилось?

— Ничего серьезного. Видимо, у командира какие-то дела.

— Я тебя ударю сейчас, Гера, — улыбнулась Марта Олеговна. — И тебе будет очень больно.

— Ну что за манеры…

— Что ты опять натворил? Почему за тобой гоняется Евгения?

— Она тебе рассказала?

— Конечно. Где этот дурацкий жемчуг, который ты у нее украл?

— Ничего я у нее не воровал, — надулся Бобич. — Это старинный артефакт, еще не хватало, чтоб ее бандиты им пользовались. Знаешь, какой сакральный смысл этого жемчуга? Его надо класть в рот покойнику, чтобы он был красноречив в разговоре с богами!

Марта фыркнула:

— То есть ты решил, что тебе оно важнее?

— Мари-ин, — ласково протянул Бобич. — Я же старенький уже, на ладан дышу, мне помирать скоро.

— А Женя говорит, что ты этот жемчуг продать пытался за большую денежку какому-то тайваньскому шаману. Он тоже старенький?

Доктор Бобич покраснел.

— Вот ведь ведьма, никакая информация в ней не задерживается!

Марта Олеговна строго продолжала:

— Гера, я обещала в ваши дела не встревать, я даже имя в свое время сменила и всю биографию, чтобы подальше от ваших магических игрищ оставаться.

— Угу, стать из Марины Мартой — конспирация просто запредельная, — фыркнул Бобич. — Только вот рядом с Лисицыным осталась, как часовой на посту, да и с Женечкой общаться не перестала. Одно слово — ведьмы. Думаешь, сестрица твоя — такая белая и пушистая? Думаешь, она со своими бандитами за мир во всем мире борется или за равноправие полов?

— Заткнулся бы ты, Змей, — протянула женщина. — Я же и прошлые денечки вспомнить могу. Долго ты против меня продержишься, универсал-недоучка, против карпатской ведьмы?

Бобич одним глотком допил чай.

— Спокойствие, только спокойствие. Миру — мир, маю — май! Только колдовать не начинай. Кота своего испугаешь.

Книжный Крыс уже вылез из-под стола и пятился к окну, разбрасывая вокруг катышки жеваной бумаги.

— Барсик, кыс-кыс, — встрепенулась женщина. — Иди сюда, мой хороший, не бойся.

— Я тебя ненавижу, Бобич, — жалобно мявкнул кот. — Я же морок не удержу, если она колдовать примется. А она… Отомщу я тебе, докторишка, при первом удобном случае отмщу!

Барсик пошевелил ушами, имитируя внимание, повел головой:

— Неужели никто, кроме меня, этого не слышит? На улице мыши! Надо разобраться! — И кот шмыгнул в оконную щель.

— Не любят тебя животные, Гера, — задумчиво проговорила женщина. — Да и люди не особо. Давай рассказывай, во что ты Петра втянул. От Сошинского ребятушки из-за этого к нам приходили?

— Чаю мне еще налей. Расскажу я тебе, куда денусь.

Молоденькая, но очень респектабельная горничная сгрузила на журнальный столик гору пакетов.

— Все как вы заказывали. Здесь — платье и аксессуары, обувь. Я брала сразу двух размеров, чтобы девушка выбрала для себя подходящий. Косметика… Кажется, все.

— Спасибо, — кивнул сидящий в кресле Дзиро. — Еще нам понадобится машина, лучше такси, закажите на восемь тридцать, и не забудьте минут за десять позвонить в номер, чтобы мы успели спуститься.

— Визажист? Парикмахер? Я могу прислать их в номер.

— Нет, благодарю. Мы справимся самостоятельно.

Горничная, усиленно не замечающая Веру и Пак Мин Джуна, вышла за дверь.

— Тебе надо переодеться. — Дзиро встал с кресла и, подхватив со столика пакеты, пошел в спальню. — Подожди минуточку, я должен убедиться, что там все в порядке.

Вера испуганно посмотрела на Мин Джуна:

— Это обязательно?

Тот пожал плечами.

— Почему бы и нет? Если твой заботливый братец решил тебя нарядить.

Девушка поморщилась, но не успела ничего сказать, как из-за двери спальни показался Дзиро.

— Давай, Верочка. Нам стоит поторопиться.

Мин Джун ободряюще кивнул, и Вера отправилась переодеваться. В спальне обнаружился огромный, во всю стену зеркальный шкаф и двуспальная кровать, аккуратно застеленная темным покрывалом. Новая одежда лежала на пуфиках, придвинутых к изножью кровати.

Вера закрыла за собой дверь, провела кончиками пальцев по синему шелку платья и стала решительно переодеваться.

Платье было почти невесомым — с расширяющейся от бедер юбкой и плотной прострочкой лифа. Высокий ворот застегивался под подбородком на крошечную жемчужную пуговку. Единственной проблемой представлялась открытая спина. Вера повертелась перед зеркалом, чертыхнулась, подумав, что кое-кто очень польстил размеру ее, Вериной, груди. Девушка порылась в пакетах в поисках бирок. Льняные, расписанные золотистыми буквами лоскуты раньше крепились к обновкам крошечными английскими булавками, этими булавками девушка осторожно заколола платье под мышками. Теперь, даже поднимая руки, она могла быть спокойна — платье плотно прилегало к телу.