Повеса в моих объятиях - Селеста Брэдли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блаженная сцена. Странно, но отчего-то Колину сделалось грустно.
Что же он будет делать с Пруденс? Она слишком хороша для положения, в котором оказалась, слишком умна, смела, чтобы всю свою жизнь провести в служанках, в ней есть благородство и характер, которые делали ее привлекательнее большинства женщин с красивым личиком.
Как, например, Шанталь. Наконец-то он убедился в ее порочности, но все равно доведет начатое до конца. Он должен докопаться до правды ради Мелоди.
Пруденс подняла взгляд и увидела его. Она улыбнулась ему несколько натянуто и печально, как будто знала что-то такое, отчего не могла улыбаться как раньше. «Как же мы попали в такую нелепую ситуацию?»
В самом деле…
Как ему сделать правильный выбор и при этом не потерять лучшего друга?
Глава 32
Они выехали в Бат в полдень. Колин, Пруденс, Эван и Мелоди ехали в старомодном экипаже, Бейливик — следом на Балтазаре.
Колин держал Мелоди на коленях, хотя острые локотки то и дело тыкали его в многочисленные синяки. Он был так взволнован из-за событий прошлой ночи, что не мог расстаться с ней ни на секунду и даже пересадить на соседнее кресло.
Пруденс и Эван сидели по направлению движения. Оба они заснули почти сразу, как экипаж тронулся. Сначала Колин было подумал, что Пруденс притворяется спящей, чтобы не разговаривать с ним, но, так или иначе, сон наконец одолел ее по-настоящему.
Она выглядела изнуренной. Еще бы! Ей пришлось иметь дело с бандитами и торговцами наркотиками, свиным навозом, а после этого еще помогать готовить обед.
Она была всего лишь женщиной.
Колин не мог оторвать от нее взгляд. Во сне ее лицо было таким милым, таким необычным и одухотворенным. Глаза ее были такими удивительными, что порой он не видел ничего, кроме них. Ее нежное личико в форме сердца также радовало глаз. Ресницы были густыми и длинными. Нос в веснушках. Губы были розовыми, мягкими и расслабленными, ведь она не отпускала острые шуточки и не поджимала их.
«Как бы мне хотелось будить обладательницу этого сонного личика. Каждое утро всю оставшуюся жизнь».
Но разве такое возможно?
На протяжении мили чувства и долг боролись в нем между собой. Мелоди наконец уснула, прикорнув на его коленях, Горди Ева свернулась в большой серый клубок под ее подбородком.
Как же так случилось, что он собрался провести оставшуюся жизнь с нелюбимой женщиной и потерять ту, что любит?..
Любит?!
О Боже! Это было правдой. Он любил сумасшедшую, храбрую мисс Пруденс Филби, швею. Любил ее до глубины души, несмотря ни на что, ему хотелось заботиться о ней, ценить ее такой, какая она есть.
Искренняя, неистовая, страстная, слегка мстительная Пруденс!
Колин провел рукой по глазам, не стыдясь слез. Если он потеряет Пруденс, это не просто ранит его, это практически его убьет!
Он попытался нащупать платок, но вместо этого нащупал жесткий лист бумаги. Письмо Джека.
Бейливик передал его еще днем, но у Колина до сих пор не было возможности прочитать его. Он сломал сургучную печать и развернул потрепанный лист. Выглядел он так, словно обошел полземли.
«Я вернусь в“ Браунс”».
Наконец-то. Конечно, когда вернется Джек, Колин уже женится, будет жить в своем собственном доме, а не в клубе.
Получил ли Джек какие-то письма, в которых говорилось о Мелоди? Может быть, он думает, что возвращается к дочери?
«Прости, старик. Жизнь иногда поворачивается к нам неожиданной стороной!»
Перед каретой шел рысью энергичный Балтазар, он не остановился даже тогда, когда Бейливик натянул поводья.
Балтазар вообще редко обращал внимание на какие-то там поводья.
На рассвете они добрались до окраины Бата. Бейливик остановил экипаж на перекрестке на холме, с которого открывался вид на город.
Проснувшись, Пруденс убрала пряди волос с глаз.
— Так вот он, Бат, — уныло произнесла она.
Эван стал подле нее, держа руки в карманах.
— Похож на Брайтон, только без чаек и без моря.
Мелоди теребила юбку Пруденс.
— А я не вижу никакой ванны[2].
Колин поднял ее на руки.
— Посмотри кругом. Вода поднимается из-под земли и кипит пузырьками, а люди собираются вокруг нее, словно картошка в горшке!
Пруденс задела воодушевленность Колина, и она вернулась к карете. Она знала, что все это он делает для Мелоди, но это вовсе не означало, что она была в восторге от идеи искать Шанталь.
«Черт бы тебя побрал, Шанталь!»
Она всегда хотела увидеть Бат. И сейчас, невзирая на свое мрачное настроение, она не могла не залюбоваться очарованием архитектуры и стиля, белыми башнями, будто вырезанными из слоновой кости, сияющими в лучах восходящего солнца. Это было место для богатых и удачливых.
Это не ее жизнь. Как только Колин найдет Шанталь и освободит Пруденс от обязанности заботиться о Мелоди, она начнет искать работу. Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок.
Услышав свое имя, она увидела, что Колин с ожиданием смотрит на нее. Карета остановилась на углу, и Бейливик спрашивал направление через вентиляционное отверстие в дверце. Пруденс поняла, что Колин о чем-то спросил ее.
— Простите, сэр. Что вы спросили?
Он поднял брови.
— Я спрашиваю, где Шанталь могла остановиться. Есть какие-то идеи?
Шанталь, Шанталь, Шанталь. Пруденс вздохнула.
— Она что-то упоминала вскользь. Не помню… — Впрочем, она достаточно хорошо изучила Шанталь. Она точно знает, где любит останавливаться ее бывшая работодательница. — У портного, конечно, — проворчала Пруденс.
Колин моргнул.
— Правда?
Пруденс устало пожала плечами.
— Отличное место для начала поисков. Мисс Маршан не допустит, чтобы кто-то был впереди нее в вопросах моды.
Колин покусал губу.
— Нет, думаю, что не допустит. Но Болдуин говорил, что денег у нее мало. Как же она будет расплачиваться за платья?
Пруденс с недоверием покосилась на него.
— А как Шанталь расплачивалась за все остальное?
Эван хихикнул. Она, не отводя глаз от Колина, тихонько пихнула брата локтем. Пруденс заметила, что мистер Ламберт слегка покраснел, потом отвел взгляд.
— Итак, портной. Он должен быть на Бартлет-стрит. — Бейливик дернул поводья, и карета двинулась в нужном направлении.
Скоро подойдет к концу очередное приключение. Никогда в жизни она больше не сядет в этот проклятый экипаж. Нести ее отныне будут, пусть и небыстро, ее собственные крепкие ноги. Она вернется к своей простенькой жизни, где есть только она сама и Эван.
«О да, простая жизнь — сплошное выживание. Голод, холод и неописуемый страх… Прямо жду, не дождусь».
