Красным по белому - Константин Константинович Костин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А зачем их заложили?
— Чтобы проигравшиеся игроки с досады не били стекла. А то так и разориться на услугах стекольщика можно.
— И что, часто проигрывают? Мой дядя Клетус рассказывал, что один раз выиграл на ярмарке целую…
— У кого выиграл?
— У одного заезжего… А, понял. Если кто-то выигрывает, то кто-то и проигрывает. То есть, примерно половина здесь будет в проигравших. И если они все начнут бить стекла… ой-ой…
Ну, если быть честным, то народа в игорном доме было немного. Просторное помещение, в котором раньше, в прежней жизни этого особняка, давали балы и приемы, выглядело… пустоватым. Пара десятков человек игроков, не больше, несколько столов, обтянутых зеленым сукном — над каждым низко висит на цепи, вдоль которой вьется тонкая газовая трубка, светильник — несколько банкметов… О, даже колесо Феррана есть, новинка добралась даже до Логан-Крик… Хотя, это же Перегрин, с его страстью к всевозможным новинкам и техническим новшествам…
— А ковры на полу почему красные?
— Чтобы не была видна кровь, если проигравший решит застрелиться.
Хэнк поежился. Судя по всему, ему здесь разонравилось.
Впрочем, опасливо озирался он недолго. Никто не пытался разбить несуществующие окна, никто не кричал «Я разорен! Все пропало!», никто не пытался застрелить себя, или, что более ожидаемо от перегринца — застрелить более удачливого соперника. Мужчины и женщины сидели за столами, чинно играя в карты, или толпились, бросая кости.
Несколько из них азартно следили за шуршащим колесом Феррана, по которому скакал стальной шарик. Шарик остановился, кто-то радостно вскрикнул и загреб себе все монеты, лежащие на клетчатом столе. Остальные игроки досадливо поморщились и принялись делать ставки по новой, рассчитывая, что уж в этот-то раз им повезет.
— Джонни… А чего мы вообще сюда пришли? Да еще за деньги.
Вход в игорный дом был платным, что сразу отсекало любопытных зевак, собирающихся смотреть и не собирающихся играть. Здесь вам не зоопарк!
— Так мы же не платили.
Два хмурых громилы на входе, только завидев Джонни с Хэнком, скорчили гримасы, видимо, долженствующие изображать радушие и гостеприимство, и пропустили их внутрь, сказав, что они, то бишь Хэнк и Джонни — личные гости господина Ковета.
Хэнк задумался:
— Ну… Могли же заплатить.
Его фермерско-скупердяйская натура ухитрялась жалеть даже не потерянные деньги, а деньги, которые только можно было потерять. Как та глупая Эльза из белоземельской народной сказки, плачущая над тем, что еще только может случиться. С другой стороны — в такой натуре есть и серьезный плюс. Хэнк никогда не проиграется, просто потому что не будет играть.
Кстати, об игре.
— Мы пришли сюда играть.
— Играть — это вроде как на деньги?
— Ага.
— Я отдаю деньги, а кто-то везучий их забирает себе? Вон как вон там, — Хэнк кивнул на стол с колесом.
— В точку.
— Не, мне чего-то не нравится.
— Тогда иди вон, выпей что-нибудь.
В одном углу зала виднелась стойка, как будто перетащенная сюда прямиком из трактира. А может и перетащенная, если вспомнить, сколько заколоченных трактиров находилось на центральной улице Логан-Крик. Разве что за этой стойкой, вместо крепкого мужика со спрятанным под стойкой дробовиком, скучала миловидная девчонка, курносая и с россыпью веснушек на круглых щечках. К ней, потирая ладони, и направился Хэнк, воодушевленный, похоже, не столько выпивкой, сколько самой девушкой.
— Как вам мой дворец, мой, так сказать, Храм Игры? — неслышно подкрался сзади господин Ковета, глядя на Джонни, как на вновь обретенного родственника. Правда — не очень близкого, кузена или двоюродного дядюшку, например.
— Окна слишком темные, — не задумываясь, ответил Дженкинс, мысленно отметив, что на двадцать шесть игроков — считая его с Хэнком — в зале было аж пять громил Ковета. Не считая тех, что на входе.
— Что ж с ними можно сделать? Течение времени за окнами, солнце и луны не должны отвлекать моих гостей от того, ради чего они сюда пришли…
Ковета торжественно развел руки в стороны:
— От Игры!
— Поставить матовые стекла и установить за ними светильники? — тут же предложил Джонни. Просто потому, что он мысленно обдумывал этот вопрос: с темными окнами снаружи игорный дом производил несколько гнетущее впечатление.
— Отличная идея, Джонни! Я как чувствовал, что не зря тебя пригласил!
Ковета достал из кармана записную книжку и набросал пару строк. То ли изображал интерес, чтобы втереться в доверие к Джонни, то ли идея ему и впрямь понравилась.
Со стороны стойки двинулся к Дженкинсу его приятель Хэнк. Деревянной походкой, с огромными круглыми глазами.
— Джонни… — растерянно и даже несколько испуганно произнес он.
— Что случилось? Девушка оказалась парнем?
— Тьфу ты! — Хэнк даже несколько ожил и порозовел, — Придумаешь тоже гадость такую! Я до нее даже не дошел. Джонни… там… ПИАНИНО!
— Я слышу.
Тихие звуки легкой мелодии действительно наполняли зал.
— Джонни… Оно — ИГРАЕТ!
— У пианино есть такое обыкновение.
— Нету! Нету у пианино обыкновения, чтоб играть без пианиста!
— Согласен. Это необычно.
Ковета, с видимым удовольствием прислушивающийся к разговору, был явственно разочарован внешним спокойствием Дженкинса, зато испуга и изумления Хэнка хватило бы на двоих, так что, в конечном итоге, хозяин игорного дома остался доволен.
— Это механическое пианино, — пояснил он, — Заводишь пружину, ставишь вал с крючочками — и оно тебе играет весь вечер. Гораздо удобнее живых пианистов, которые имеют обыкновение надираться в стельку, сколько им не плати, и барабанить по клавишам, как белка, перепившая кофе. Да и дешевле.
— Никогда не слышал о механических пианино.
— А это — первое в мире. Я его… выкупил у изобретателя.
Выкупил, ага. Человек по прозвищу Мыльный Гарри честно что-то купил? Верится с трудом.
— Так что, дружище, можешь смело пойти к Салли и заказать у нее стаканчик виски. Только предупреждаю сразу: все мои девочки — строгих нравов и если ты позволишь себе с ними лишнего, то узнаешь, что у них в подвязке чулок.
Хэнк сглотнул. Нож, кинжал или что там это девушки игорного дома прячут за подвязкой — ему явно в голову не пришли, перед глазами деревенского парня определенно стояла стройная ножка в чулке.
«Надеюсь, он все же не полезет к ней знакомиться поближе» — вздохнул Джонни. Мысленно,
