Афганистан. Что о нем нужно знать каждому - Барнетт Рубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому максимальную прибыль в Афганистане получают при массовом производстве и транспортировке опиатов через границу. Вооруженные группы, которые защищают эту торговлю, будь то правительство, «Талибан» или преступная группировка, получают платежи или «налоги». Они, как правило, согласовываются и устанавливаются по ставке, которая не является карательной – часто менее 2 %, поскольку многие из этих вооруженных группировок не обладают абсолютной властью и могут нуждаться на более позднем этапе в поддержке торговцев.
Меньше всего выигрывают от выращивания мака крестьяне. Те, у кого было достаточно земли и рабочей силы в хорошо орошаемом районе центрального Гильменда, в 2016 году получили прибыль в размере до 1125 долларов США на джериб (пятая часть гектара) опийного мака. Те, кто был безземельным и работал на чужой земле за долю конечного урожая, зарабатывали всего 350 долларов США на джериб. Чистый доход от производства опийного мака составлял менее 1 доллара за каждый отработанный день для тех, у кого не было земли, и чуть более 3 долларов в день для тех, у кого земля имелась.
Получают ли крестьяне больше средств от выращивания опийного мака, чем они могли бы получить от выращивания других культур?
Есть и другие культуры, потенциально более прибыльные, чем мак. Шафран, абрикосы, гранаты, виноград, а в некоторые годы даже пшеница могут приносить более высокую чистую прибыль, чем опийный мак. Опийный мак – трудоемкая культура, которая требует подготовки почвы, удобрений и воды – много воды, если фермер хочет получить хороший урожай, – а также значительно большего труда, чем любая другая культура. Эти затраты, в особенности на рабочую силу, могут быть весьма значительными и сильно сказываться на прибыли. Если крестьяне не могут получить эти ресурсы по низкой цене, они рискуют в конечном итоге потерять деньги, особенно если будут вынуждены платить еще и местным чиновникам, чтобы избежать уничтожения своего урожая опия.
Но важно не только сравнивать культуры. Там, где они могут, афганские крестьяне предпочитают разные занятия, например, отправляют кого-то из семьи работать на чужих полях или в городе. Сочетание культур – особенно сочетание овощей и фруктов короткого сезона – также может принести фермеру более высокий доход, чем одна культура мака. Если кто-то из членов семьи управляет магазином, служит в армии или полиции или работает на квалифицированной работе, такой как строительство, – на что у него не было бы времени, если бы он был занят на маковых полях, – доходы могут оказаться намного выше, чем если бы семья продолжала производить опиум.
Проблема заключается в том, что такое сочетание возможностей зависит от местожительства, богатства, размера и состава семьи. Тем, кто находится недалеко от города или районного центра, у кого есть земля и сыновья трудоспособного возраста, будет гораздо легче найти работу и продавать законную продукцию. Те, кто выращивает опий, также более уязвимы в том плане, что их урожай могут конфисковать правоохранительные органы, базирующиеся в городских и районных центрах. Вдали же от центров государственной власти и рынка, особенно в горах и пустынях, нет ни риска уничтожения урожая, ни возможностей продавать другие культуры и находить работу, ни государственных – таких, как здравоохранение, – услуг, способных снизить высокие издержки, которые несет семья, когда кто-то из ее членов болен.
В таких районах опиумный мак является экономическим спасательным кругом. Он менее подвержен неурожаю во время засухи – относительно распространенного явления в Афганистане. Он все еще может давать пригодный продукт, даже когда поражен болезнью. Он имеет почти гарантированный спрос на местных, региональных и международных рынках. Торговцы будут покупать урожай на условиях «франко-ферма», снижая затраты и риски, связанные с его транспортировкой по небезопасным, не обслуживаемым дорогам. И он подпадает под действие как международного режима запрета, так и внутренней политики борьбы с наркотиками, которые, хотя и неэффективны, повышают его стоимость.
Как талибы подавили выращивание мака в 2001 году?
Талибы начали политику пресечения выращивания мака в 2001 г., используя комбинацию угроз, вознаграждения и обещания помощи в будущем. Их предыдущие попытки запретить опиум не привели ни к чему. Запрет был успешно осуществлен только тогда, когда талибы укрепили свои позиции в сельской местности и городах, примерно через пять с половиной лет после того, как захватили южный регион Афганистана, включающий провинцию Гильменд, производящую больше всего опия в стране. При этом они ввели этот запрет в период особенно низких цен на опий, в разгар засухи, когда цены на пшеницу росли.
Введение запрета на опий без провоцирования беспорядков в сельской местности требовало хорошего планирования и твердой руки. Понадобилась поддержка ключевых племен, таких как шинвари в Нангархаре, живших в районах, которые одними из первых начали выращивать мак. Лидеров этих племен убедили сотрудничать с помощью подарков, угроз и предложения будущей международной помощи в целях развития. Их согласие послужило сигналом для тех, кто жил в равнинных районах, где сопротивление запрету талибов ожидалось более сильным.
Запрет оказался недолгим, продлившись всего один год. Там, где западные державы видели силу и проекцию власти, местное население видело талибов, которые провели переговоры с наиболее влиятельными племенами и ввели запрет, зависящий от будущей поддержки в целях развития, которую они не смогли оказать.
Запрет вверг сельское население в значительные расходы. За тот год, когда опий был запрещен, цены на него выросли более чем в десять раз. У многих крестьян были выраженные в нем долги, поэтому долг в размере одного килограмма опия стоимостью 40 долларов в начале года составил 400 долларов в конце того же года. Некоторые расплатились, продав свой скот, имущество и землю или согласившись выдать дочерей в возрасте восьми лет замуж в семью своих кредиторов. Другие были обременены долгами на долгие годы вперед. Продолжающаяся засуха, слабеющая экономика и отсутствие значимой реакции доноров на запрет усилили напряженность в тех сельских районах, которые больше всего пострадали от подавления производства опия талибами.
Даже если бы не было никакого 11 сентября и международного вмешательства, представляется маловероятным, что талибы смогли бы продолжать обеспечивать соблюдение запрета на мак. Этот запрет не был хорошей моделью для долгосрочной, успешной политики по борьбе с наркотиками.
Усилив бедность в сельской местности и недовольство властями, он также сыграл свою роль в падении талибов. США и западным державам было легче заручиться поддержкой населения, чтобы отстранить талибов от власти, при
