«Дней минувших анекдоты...» - Иван Алиханов

Тогда солидный человек, пока мы еще не спустились с лестничной площадки к владельцу броши, вдруг на ухо мне предложил:

— Давай скажем этому чудаку-иностранцу, что за брошь предлагают семь тысяч рублей, а три тысячи разделим с тобой поровну.

Спустились мы с лестницы, отдали владельцу его брошь, и мой компаньон говорит ему, что за брошь дают семь тысяч, но нужно ждать один час. Иностранец нас поблагодарил и сказал, что он вспомнил, что у него есть еще одно очень важное свидание, но через час он вернется и сам продаст эту брошь за семь тысяч. Мы вышли на улицу, и тут мой компаньон останавливает иностранца и говорит ему:

— Одну минуточку!

Потом отводит меня в сторону и спрашивает, есть ли у меня деньги. Я говорю, что у меня есть шесть тысяч. Он говорит:

— Тысяча у меня найдется.

Мы снова подходим к иностранцу, и солидный человек предлагает сразу купить у него брошь, если он уступит нам рублей 200.

Иностранец отвечает:

— Ладно, я очень спешу. Давайте деньги, — берет у нас 6800 рублей и, уходя, говорит мне:

— Встретимся у гостиницы «Центральная» на улице Горького в семь часов вечера. Я буду ждать тебя на улице.

Мы с солидным человеком стали прогуливаться и дожидаться, чтобы через час подняться в комнату 405. Наконец вернулись в здание, поднялись на 4-й этаж вместе, и мой компаньон говорит, чтобы я отдал ему брошь, поскольку ювелир просил, чтобы к нему заходил только один человек. Я ответил, что лучше я сам понесу брильянты — в душе я не очень-то доверял этому солидному человеку.

Тот сразу же со мной согласился и сказал, что будет ждать меня внизу. «Доверяет мне», — подумал я…

Захожу я в комнату 405. Там полно людей сидят за столами, что-то пишут, считают. Спрашиваю, у них:

— Где тут у вас покупают бриллианты?

На меня смотрят как на сумасшедшего.

— Какие бриллианты? О чем вы говорите? Здесь учреждение. Бухгалтерия.

Я сразу как-то не разобрался, в чем дело, и говорю им:

— Один ювелир с галстуком сказал, что через час купит у меня эти брильянты, — и показываю им брошь.

Думаю, я ведь тоже по-русски говорю не очень, и поэтому они меня не понимают. Тут старший по комнате закричал на меня:

— Закройте дверь с той стороны и поищите себе сумасшедший дом! Может быть, там вам помогут.

Только тут я наконец сообразил, что меня обманули. Выскочил в коридор, бегом вниз, в вестибюль. Ну, конечно, там никого нет. Вышел я на улицу, нашел ювелирную мастерскую — показал брошь. В мастерской мне сказали, что такие броши за 12 рублей продаются в любом магазине. Я им опять объясняю, что один специалист рассмотрел эту брошь и определил, что это бразильские бриллианты.

— Ну, — говорит, — пойдите, найдите этого специалиста и продайте ему эту брошь.

Заканчивая свой рассказ, глупый Тамаз предложил нам:

— Ребята, если кто хочет купить иностранные шмотки, пойдем со мной в «Центральную» гостиницу, там в семь часов будет ждать меня этот иностранец…

Я подумал тогда: «Бедный мой бывший сослуживец по тифлисской типографии, спившийся линотипист Жора Григорян! Как же тебя обскакали московские жулики! Здесь разыгрывают целые спектакли в трех действиях!»[7]

Меж тем всесильная торговля пробилась и в спортивную борьбу. Был такой борец Столяров, который мог простоять на мосту 20 минут. Чисто выиграть у него было невозможно. За победу по очкам тогда давался 1 штрафной балл, и этот балл мог оказаться решающим для определения мест в финале. Чтобы добиться чистой победы, с ним надо было договариваться заранее. Самонадеянный борец Константинов сказал Столярову: «Я тебя и так положу». Однако положить на лопатки не смог, Столяров стоит на мосту, матерчатая покрышка ковра вся промокла от пота. Тут Константинов соглашается: «Ложись, — говорит, — дам, что попросишь». А Столяров отвечает: «Добавь еще пол-литра, тогда лягу». «Нет. — говорит Константинов, — я тебя, сволочь, и так дожму». Однако время идет, Константинов соглашается на «пол-литра». «Нет, — говорит Столяров, — за сволочь добавишь два». Пока шел торг, время истекло, и оба выскочили из дальнейших соревнований. После схватки неунывающий. Столяров заявил: «Ничего, в будущем будет сговорчивей». Конечно, всегда были схватки с заранее обговоренным результатом, и это заставляло федерацию борьбы все время изменять правила соревнований.

Обратный путь из Москвы в Тбилиси тоже проходил не без хлопот.

На Северном Кавказе покупались жареные куры, а в Азербайджане — осетры и икра. Часть купленного оставалась для нужд дома и семьи, а изрядная доля попадала на сабурталинский рынок.

Однако время шло, барахолка захирела, и теперь на ее месте воздвигнут Дворец Спорта.

Обезлюдели и опустели веселые, щедрые станции Северного Кавказа и изобильное Марцево. Долго боролась командно-административная система с производителями пищи, отравляла реки, изводила рыбу, штрафовала и арестовывала. И сейчас едешь по этой железной дороге, а вдоль нее пустыня, и никто не встречает пассажиров на придорожных станциях. Нет веселых, говорливых женщин, что выносили всяческую снедь к поезду, нет даже деревянных прилавков, на которых она лежала. Исчезла вовсе рыба и в Марцево, и в окрестностях Баку.

Недавно на Сабурталинском базаре всю зиму и осень продавались огромные осетровые замороженные головы (из них можно приготовить холодец), а сама рыба и икра где-то припрятываются, превращаются в валюту и съедаются аппаратными вельможами. И сквозной дороги давно уже нет, ни через Баку, ни через Сочи. Война, сначала одна, потом другая, закрыла и разрушила этот некогда длинный и веселый путь…

Всякий мой приезд в столицу был связан с радостным событием — встречей с Александром Яковлевичем, который очень интересовался моей судьбой. Однажды, приехав в Тбилиси, Александр Яковлевич отыскал мое жилище и, видимо, был удручен его убогим видом. Потом к нам в мансарду приехала его дочь Тамара и предложила мне занять ее пустующую квартиру. Они с Гиви, который был заместителем директора винного завода «Самтрест» Грузии в Москве, жили на квартире отца на улице Горького, 6, прописались там, а сам Александр Яковлевич, как и прежде, жил в Заречье.

Однако я опять забежал далеко вперед.

Работа начальником военной кафедры меня увлекала. Осенью 1944 года я выиграл первенство Грузии по французской борьбе в среднем весе — до 79 кг.

С нового учебного года на должность начальника кафедры был прислан подполковник запаса Федоров.

Меня и по сей день удивляет — почему в военных учебных заведениях средних строевых командиров готовят люди, у которых в памяти только заскорузлые «премудрости» строевого и боевого уставов. На военные же кафедры приходят отставные полковники и генералы, вышедшие в отставку командиры соединений, которые вообще ничего не знают о современной войне, да и заниматься такими пустяками, как подготовка курсантов, считают ниже своего достоинства!