Сержанту никто не звонит - Шимун Врочек

— Гукас? Этот зануда? Правда?! — Леонидас начинает смеяться. Делает он это долго и с удовольствием. Голос напоминает Луи Амстронга. Солнце играет на золоте.

Змея у моих ног поднимает голову и шипит. Теперь она зомби и должна меня охранять. Нож, проклятый бокором, оказался не так уж прост.

— Что он тебе предложил, Джонни? — говорит Леонидас, отсмеявшись.

— Котел, если я не соглашусь. Он пообещал меня съесть.

Леонидас опять начинает смеяться.

По краям веранды стоят худые негры с ак-47. Негры тоже смеются.

— В твоих руках, Джонни, оказалась великая вещь. К сожалению, — Леонидас ослепляет меня улыбкой, — ты и нож неразрывно связаны. Такова сила проклятия. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Ты постигнешь все секреты черной магии, получишь...

— Я согласен, — говорю.

— Что? — моя капитуляция застает Леонидаса врасплох.

Я подхожу к краю веранды и смотрю на море. На волнах качается красный катер. Все это может стать моим.

— Отпусти старика, — говорю я.

Леонидас перестает улыбаться.

— Ни мне, ни тебе не будет тогда покоя. Гукас слаб, но мстителен.

Толстяк говорит:

— Лучше ему умереть.

Я смотрю на Леонидаса. Затем поворачиваюсь и снова вижу красный катер. Моим. Станет моим...

Я делаю шаг, выдергиваю из рук ошалевшего негра автомат и размахиваюсь. Бум!

Леонидас зря подошел ко мне на расстояние прямого удара.

— Фас! — говорю я змее. Она шипит. Негры в камуфляже пятятся, кричат, стреляют... потом бегут. Змея догоняет их и сбивает с ног.

Я подхожу к яме и смотрю вниз. Ничего не видать. Кидаю туда камешек. Плеск.

Оттуда раздается: «Мартух фухта!»

— Привет, дед, — говорю я.

— Джонни?! — неверящий голос. Через мгновение он звучит уже по-обычному сварливо. — Кидай веревку!

— Ну, — говорю. — Не так быстро. Я бы хотел сперва обсудить условия моего ученичества. Во-первых: чесать тебе спину я больше не буду. Во-вторых: готовим теперь по очереди. В-третьих...

— Проклятый дурак! — доносится из ямы. — Я сварю тебя в котле!

— А я могу уйти и оставить тебя здесь, упрямый старикан. Ну, как, обсудим мои предложения?

Почему умным людям не договорится?

Договорились.

ОДИН ДЕНЬ СРЕДИ ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ

Тимофей Гремин приехал в Москву утренним поездом. Его почему-то не встречали. Забыли? опаздывали? — Тимофей не знал. Поставил чемоданчик на платформу, раскрыл портсигар (он у Тимофея редкий — из белого металла с синей монограммой «БС-2018»), солидно закурил. На него обращали внимание.

Солнце пригревало. Тимофей выдыхал дым, щурился на возвышающуюся вдали телевизионную Вавилонскую башню. Ему было хорошо. Даже то, что его не встретили, казалось пустячным. Встретят! Москва большая, вот и не успели. Третий Рим.

Прошли две девушки в коротких платьях, улыбнулись симпатичному приезжему. Тимофей улыбнулся в ответ, проводил взглядом загорелые ноги.

— С дороги уйди! — резко окрикнули сзади. — Расставился тут!

Тимофей оглянулся. Увидел огромную сумку «мечта оккупанта» в бело-черную клетку. Рядом с сумкой увидел женщину. Некрасивую и вздорную.

— Пардон, — сказал Тимофей миролюбиво. Не хотелось портить первый день в столице. Шагнул в сторону, освобождая проход.

— Понаехали тут! Лимита! Провинция! На московский-то хлеб!! — заметив, что на нее обратили внимание, тетка раскрутилась на сто оборотов. — Я коренная москвичка! А должна из-за этих... проходу не стало!

Тимофей про себя удивился. Выговор у «коренной москвички» был явно не «расейский» — скорее, уральский, протяжный.

— Ворье всякое едет!! — радостно голосила тетка. Народ оглядывался на тетку, на Тимофея... Первый день в столице был испорчен. Поскорей бы встретили, подумал Тимофей. Тоже мне... москвичи. Он сделал шаг назад. И еще.

В локоть Тимофея врезалось что-то массивное.

— Ты, мудила, осторожней!

Тимофей сосчитал до трех и повернулся. Перед ним стоял молодой мужик в кожаной куртке. Не сказать, чтобы очень стройный. В руке у мужика была бутылка пива «Консульское». Рожа наглая.

— Че, оглох, что ли?

— Что ты сказал? — Тимофей выпрямился. Его рост и выправка произвели обычное впечатление. Пивное брюхо на глазах стал меньше на голову.

— Эээ, извини, браток! Я это...

— Чего? — уточнил Тимофей.

— Прощения просим!

— Прощаю, — сказал Тимофей со значением. «Столичный» насторожился, отшатнулся было...

Тимофей без замаха, коротко и жестко всадил костяшки в пивное брюхо.

— Мы в армии и за меньшее морду били, — пояснил Тимофей. Чувствовал он себя дурак дураком. Первый раз в столице — и на тебе! Подрался. — Он же в общественном месте матом пошёл! Его судить надо. Пятнадцать суток дать...

— А ты кто — судья?! — завелся усатый легионер. — Человека чуть не искалечил!

— Скажи еще: палач, — буркнул Тимофей.

Усатый осекся. Долго смотрел на Тимофея — тому отчего-то стало неловко.

— Ну, чего?

— Дурак ты, парень, — сказал легионер. — Такой дурак, что... ой-ей-ей. Ладно, твои проблемы. Пойдешь сам или наручники надеть? Не убежишь?

— Пускай дураки бегают, — огрызнулся Тимофей.

— Обиделся что ли? Ну и зря.

Идти было недалеко. Усатый провел Тимофея по лестнице на второй этаж, длинным сырым коридором к двери с надписью «Пункт порядка». За дверью была небольшая комната. Вдоль левой стены — желтые шкафы до потолка, справа — горшок с пальмой, посередине — стол.

За столом сидел легионер. На пришедших он внимания не обратил — решал кроссворд. Усов у легионера не было.

— Вот привел еще одного... бедняжку, — сказал усатый. — Принимай.

Легионер оторвался от газеты, посмотрел на Тимофея снизу вверх. Усмехнулся.

— Вадик, какой же это бедняжка? Это целый жирняшка...

— Ты откуда такой резвый? — спросил безусый. Глаза у него были светлые. — Вадик, проверь-ка его чемодан... Так откуда?

— «Белая сталь», — сказал Тимофей хмуро. — Шестой пограничный легион.

— Научили вас на свою голову, — сказал безусый. По-доброму сказал, даже с какой-то грустью: мол, дети вы еще неразумные, шестой пограничный легион «Белая сталь»... Только Тимофей доброте этой не поверил. Больно уж нехорошие глаза были у безусого. Как подмерзшие.

Усатый легионер присвистнул.

— Чего там?

— Ты только посмотри...

Усатый принялся доставать из чемодана узлы и узелочки. Подарок для матери — персидский шелковый платок.

— Ворованное? — безусый посмотрел на Тимофея. У того вдруг похолодело на сердце.

— Я чужого сроду не брал... Трофейное.

— Идет страна Лимония, сплошная чемодания! — напел безусый. — Есть такая песня. А трофеи тебе с неба упали, правильно? Ну, ну, не обижайся. Шучу я. Чем подтвердишь?