Женщины президента - Ирина Лобановская

— Бланка тоже поздравляет и желает! — сообщала Юлька родным, посматривая на тихо сидящую рядом, переполненную немой укоризной Бланку, и виновато разводя руками.

Потерпи еще немного, киса, что же делать! Их слишком много и еще не все отзвонились.

Наконец телефон умолк, и Юлька помчалась накрывать на стол и кормить Бланку новогодним «Вискасом» и дорогой рыбой.

После скучных развлекалочек, натужных острот и бессмысленных песен великих мастеров российской эстрады, разгулявшихся по всем каналам ТВ — правда. Бланка мило и терпеливо любовалась всеми подряд и внимательно все выслушивала с иронической блуждающей усмешкой, — Юлька зевнула, посмотрела на часы и развернула последний нераскрытый пакет из подарков босса. Она специально решила себя порадовать уже в наступившем новом году. И порадовала…

Сначала Юлька засмеялась, приложила к себе трусики и фыркнула, развеселившись окончательно.

Что это случилось с Тарасовым? Или это такая шутка? Даже вполне удачная…

— Иди ко мне, киса, — позвала Юлька, — я дам тебе поносить один интимный женский предмет…

Ну давай посмотрим, как ты будешь в нем выглядеть!

Ведь ты же ходила в Петькином костюмчике! Помнишь, он тебе сшил? Такой красненький, с брючками! Не делай изумленных глаз, ты все прекрасно помнишь! Правда, ты его не очень любила… Но это из-за Петьки! Что это случилось с нашим А-эм-тэ?

Юлька снова приложила к себе подарок. Здорово вышло! Нарочно не придумаешь! Ей до него расти и расти вверх и в ширину. Особенно вширь.

А может, это девки в магазине так поиздевались над Тарасовым? Мужчина ведь не станет вытаскивать из пакета, не отходя от прилавка, бюстгальтер и проверять на ощупь его номер. Тогда шеф их всех там завтра поубивает… Ух, что будет! А если…

И Юлька задумалась, удивленно вздернув тонкие пшеничные бровки и глядя на тарасовский сюрприз.

Сюрприз в полном смысле этого слова. Настя тоже худая… Тогда… Она быстро выстроила перед собой в ряд всех офисных дам… Кто подойдет?.. Фотомодели сюда не годились: им даже Юлькины вещи великоваты. Но кто же тогда?.. А, ну да… Вот у кого такие пышные формы — все напоказ… Берешь в руки — и маешь вещь…

Неужели она ему нравится?.. Да нет, этого не может быть… Эти единообразные очки… Интересно, она их снимает, когда ложится в постель с мужчиной?.. И что она там видит?.. А что там нужно особенно видеть… Главное — слышать…

Нет, этого не может быть! А почему не может?..

Недаром Юлька ее всегда так ненавидела…

— Киса, — сказала Юлька, — а вдруг нас с тобой навсегда бросили и больше совсем не захотят с нами водиться? Что нам тогда с тобой делать? Ехать к моей добропорядочной мамуле, не допускающей секса до брака, или к такой же праведной тетке? Они тебе подойдут по характеру…

Бланка оторвалась от прыгающих по экрану «нанайцев» и строго глянула на Юльку. «Я тебя предупреждала! — говорил ее взгляд. — Разве можно доверять всем этим проходимцам? Жила бы как я — и никаких тебе забот и хлопот!»

— Да, ты во всем права, — прошептала Юлька. — Чего теперь и казниться… Как нам с тобой тут недавно по «ящику» пели?.. Надеюсь, ты запомнила? «Он умчался в ночь на газонокосилке, от кустов остались .пеньки да опилки, от любви мозги набекрень у дурилки…» Это правильно. Знаешь, что самое страшное в жизни, киса? Привыкнуть к тому, что твой телефон никогда уже больше не зазвонит по воле Артема Тарасова… Нечего на меня зыркать! Тебе неплохо бы научиться рычать! Потому что на каждое «гав!» стоит отвечать вежливым «р-р-р!». Так утверждает президент.

— Мысль справедливая. А все-таки я не в силах понять, что могло ему понравиться в этой мымре… Надо будет у него спросить… Пусть объяснит! Это мне пригодится на будущее… С Новым годом, киса! Становись еще .пушистее и глазастее! Только, пожалуйста, я тебя очень прошу, отвались ты в новом году от этого проклятого телевизора! Так можно испортить себе свои красивые глазки! Ты же не мечтаешь об очках…

Сказала — и осеклась… Об очках мечтал президент… И видимо, давно и всерьез.

— Солнце мое! — говорила соседка Ольга Николаевна Жанне. — Вы заслуживаете куда большего и совсем другой жизни. Но это все придет и наступит немного позже.

Жанна вполне разделяла данную точку зрения и с большим уважением относилась к соседке, свободно владеющей двумя языками, элегантной, седой даме, отдавшей всю жизнь дипломатической службе, но так и не отыскавшей там себе мужа. Рожать для себя Ольга никогда не собиралась. Пусть ныне Ольга Николаевна жила одиноко — она не тосковала от своей пустоватой жизни, потому что целиком и полностью заполнила ее одной собой.

А свое "я", свои душа и сердце — тема неисчерпаемая, до конца дней хватит.

Дипломатическая дама до сих пор еще нет-нет да цепляла мужские взоры: гордой статью, великолепной выправкой и безмерным самолюбованием, от которого пострадал не один преданный поклонник.

Жанна во многом напоминала Ольге Николаевне ее саму, ее молодость, ее неспокойное прошлое, ее юные надежды, исчезнувшие чересчур быстро… Зато они обернулись уверенностью, что Оле дозволено и доступно буквально все.

Однажды тридцатилетняя Ольга случайно подслушала в коридоре МИДа разговор о себе. Впрочем, случайного здесь было мало: она не брезговала иногда тихо постоять под чужими дверьми.

— Есть такой тип женщины — «черная вдова», — сказал приятелю Василий. — Это как раз наша общелюбимая Оленька… Поспит-поспит с мужчиной, удовлетворит свою страсть и похоть, а потом его с наслаждением уничтожит. Берегись, друг! И остальных предупреди.

Василий знал, что говорил. Он недавно вернулся из Аргентины, где его подставила и замарала именно она, Оленька Фалина. Ну да, иначе у нее не складывалось быстро получить желаемое место… А Васенька, добрый и рассеянный, ненавидящий официальные документы и любую бумажную волокиту, врал в этих документах за милую душу четыре раза на дню. И сваливал всю документацию на Ольгу Она посмеивалась и все безмолвно исправляла. До поры до времени. А когда Василий ей надоел и стал поперек горла, случайно молча отчеркнула острым ярко-красным ноготком серьезный ляп в бумаге, подписанной Васькой-раздолбаем, перед лицом посла… Посол стал багровым. Васеньку отозвали в Москву..

Но это еще пустяк, несерьезно… Можно было найти обвинение и покапитальнее, скажем, обвинить в моральном разложении за пределами нашей родины. Хотя, конечно, она сама немаленькая и должна соображать, что мужики кругом семейные и детишками обвешанные. Однако обманул, облапошил, лапшу на уши понавешал, а она, наивная и влюбленная, сдалась и теперь страшно кается, казнится и слезно вымаливает у всех прощения. Именно так Оленька поступила позже совсем с другим мужчиной.