Схватка за Рим - Феликс Дан

– Да, это было бы отлично. Но Витихис никогда не подпишет этого.

– Подпишет, – мрачно ответил префект. – Или добровольно, сегодня же, в суете, не читая… Или… после, по принуждению.

В эту минуту в палатку вошел Велизарий в сопровождении своей супруги.

– Торопись, Велизарий. Равенна ждет своего победителя. Вступление…

– Не говори о вступлении, – мрачно прервал его Велизарий. – Меня мучит совесть, я отказываюсь от бесчестного дела.

– Велизарий! Какой демон внушил тебе эту мысль? – спросил Прокопий.

– Я, – гордо ответила Антонина, выступая вперед. – Он только сегодня рассказал мне весь этот бесчестный план, и я со слезами…

– Ну уж, конечно, твои слезы всегда явятся в нужную минуту! – с досадой вскричал Цетег.

– Да, я со слезами умоляла его отказаться от этого дела. Я не хочу видеть своего героя запятнанным такой черной изменой.

– Да, – решительно подтверждал Велизарий. – Я не хочу обмана. Лучше умереть побежденным, чем побеждать такими низкими способами.

– Нет, Велизарий, – спокойно сказал Цетег. – Я знал, что ты будешь колебаться, и потому неделю назад послал гонца к Юстиниану с письмом, в котором сообщил ему, что ты имеешь возможность без боя получить корону готов и Италии. Теперь у тебя нет выбора. Попробуй отказаться и пожертвовать своим войском и Италией ради слез своей жены: Юстиниан не простит тебе этого. Но вот звучат трубы. Скорее же!

И префект бросился из палатки. Антонина, пораженная, смотрела ему вслед.

– Прокопий, правда ли, что Юстиниан все знает? – спросила она.

– Да, у Велизария нет другого исхода, как получить корону готов и отречься от нее.

– Да, – со вздохом сказал Велизарий. – Он прав: у меня нет выбора. Между тем, Витихис, ожидая вступления Велизария в город, велел принести корону, шлем, пурпуровую мантию, меч и щит Теодориха.

– В первый и последний раз надену я их, чтобы передать герою, достойному носить их, – сказал он Гунтарису.

В эту минуту в комнату вошел Цетег. Лицо Витихиса, более веселое в этот день, чем обыкновенно, омрачилось при виде префекта.

– Ты здесь, префект? – сказал он. – Ну что же, ты должен быть доволен: твой Рим не будет во власти Юстиниана.

– Пока я жив, не будет, – ответил префект. – Теперь я пришел затем, чтобы ты подписал договор о сдаче города. Вот он. И он протянул ему документ.

– Но я уже его подписал, – сказал Витихис.

– Это дубликат для Велизария, – ответил префект. Туг в комнату вошел Гунтарис.

– Король, – сказал он, – ни короны Теодориха, ни его шлема, пурпура, меча и щита нет. На месте, где все это лежало, мы нашли только вот эту записку: она писана рукой Гильдебада, у него же хранился и ключ от сокровищницы.

Витихис взял записку и прочел:

«Корона, шлем и пурпур Теодориха, его щит и меч у меня. Если Велизарий желает получить их, пусть возьмет».

Тут в комнату вбежал Иоанн.

– Торопись, король Витихис. Велизарий уже у городских ворот.

– Идем же встретить его, – сказал Витихис.

Слуги набросили на него пурпуровую мантию, вместо меча подали ему скипетр, и он направился к двери.

– Но ты не подписал договор, – остановил его Цетег, подсовывая документ. Витихис развернул его.

– Он очень длинен, – заметил Витихис, просматривая договор.

– Скорее, король! – торопил Иоанн.

– Теперь некогда уже читать! – с нетерпением вскричал Цетег. – Вот перо, подписывай скорее.

– Нет, я ничего не подписываю, не прочитав. Идем!

И с улыбкой возвратив документ Цетегу, он, а за ним и остальные, вышел во двор.

– Подожди, – с бешенством прошептал Цетег, – ты его подпишешь.

У подъезда стояла лошадь короля. Он подошел и занес уже ногу, чтобы вскочить на нее, но в эту секунду на него бросилось несколько человек из стражи Велизария, занявшей двор. Витихис закричал: «Измена! Измена!» Но ворота и дверь во дворец мгновенно были заперты, так что бывшие во дворце готы не могли помочь своему королю. Прокопий между тем сорвал развевавшееся готское знамя и вместо него водрузил византийское.

Витихис и все знатнейшие готы – герцог Гунтарис, граф Визанд и другие – были схвачены и брошены в глубокое подземелье дворца. Велизарий, въехав во дворец, тотчас созвал начальников города и потребовал, чтобы они принесли присягу в верности Юстиниану, затем вручил Прокопию золотые ключи от Рима, Неаполя и Равенны и велел ему немедленно везти их в Византию с известием, что война кончена.

Прошло несколько дней. В комнату Велизария, запыхавшись, вбежал Иоанн.

– Военачальник! – вскричал он. – Император! Сам император Юстиниан подъезжает к Равенне! Он сам едет, чтобы поблагодарить тебя за победу. Такой чести не удостаивался еще ни один смертный!

– Но откуда же ты знаешь, что он едет? – с блестящими глазами спросил Велизарий.

– На корабле развивается императорский флаг: пурпур и серебро. Ты знаешь, это значит, что на корабле есть кто-либо из царского дома.

– Скорее же в гавань, – заторопился Велизарий, – чтобы встретить нашего повелителя.

Иоанн ошибся: приехал не сам Юстиниан, а его племянник Герман, «лилия на болоте», как называли его при дворе за благородство.

Когда он сошел на берег, Цетег бросил на него внимательный взгляд.

– Бледное лицо стало еще бледнее, – сказал он Лицинию.

– Да, – ответил тот. – Говорят, что императрица отравила его, после того как не могла увлечь.

Между тем, принц подошел к Велизарию.

– Здравствуй, – холодно сказал он ему, – Следуй за нами во дворец. Где префект? А, Цетег, я рад снова видеть величайшего мужа Италии. Проводи меня тотчас ко внучке Теодориха. Я прежде всего хочу приветствовать ее. Она была пленницей в своем государстве. Она должна быть царицей при дворе Византии.

Цетег низко поклонился.

– Я знаю, – ответил он, – ты давно уже знаком с княгиней. Ее рука была предназначена тебе, – ответил он.

Яркая краска разлилась по лицу принца.

– Да, я видел ее несколько лет назад при дворе ее матери, и с тех пор ее образ всегда у меня перед глазами.

Когда принц отдохнул с дороги, он вышел в тронный зал Теодориха и сел на троне. Цетег, Велизарий, Иоанн и много других полководцев стояли вокруг.

– От имени моего императора и дяди принимаю во владение этот город Равенну и всю западную римскую империю, – начал он. – Главнокомандующий Велизарий, вот письмо императора к тебе. Распечатай его и прочти во всеуслышание. Так велел Юстиниан.

Велизарий выступил вперед, опустившись на колени, взял письмо, поцеловал его и распечатал.

«Юстиниан, император римлян, повелитель восточной и западной империи, победитель персов и сарацин, вандалов и алан, гуннов и болгар, аваров и славян и, наконец, готов, – Велизарию бывшему главнокомандующему войсками. Префект Цетег уведомил нас о подробностях взятия Равенны. Его письмо будет показано тебе, по его просьбе. Но мы не можем разделять прекрасного мнения, высказанного им о тебе и о средствах, какими ты достиг успеха. Мы лишаем тебя звания главнокомандующего и приказываем тотчас явиться в Византию для оправдания, так как, ввиду твоих заслуг, мы не хотим обвинять тебя, не выслушав. Без цепей, только в оковах собственной нечистой совести, предстанешь перед нами».

Велизарий зашатался и выронил письмо. Он не мог читать дальше. Его полководец Бесс поднял письмо и докончил: «Твое место займет Бесс, Равенну я передаю Иоанну, а наместником нашим в Италии назначаю высокоуважаемого префекта Рима Цетега».

Когда чтение было окончено, Герман велел выйти всем, кроме Велизария и Цетега, и когда они остались втроем, он сошел с трона и взял Велизария за руку.

– Мне очень жаль, что я привез тебе такое известие. Я думал, что его легче принять от друга, чем от врага. Но я не могу скрыть, что эта последняя победа твоя лишила тебя чести, приобретенной тобой раньше: никогда я не ожидал, чтобы герой Велизарий оказался способным на такую ложь. Вот письмо Цетега к императору. Он просил, чтобы это письмо было показано тебе. Префект превозносит в нем твои заслуги, и я думаю, что императрица вооружила Юстиниана против тебя.

Оставшись один, Цетег распечатал письмо, полученное им через своего гони от императрицы.

«Ты победил, Цетег. Получив твое письмо, я вспомнила о том времени, когда в твоих письмах говорилось не о государственных делах и войнах, а о розах и поцелуях… Но я и теперь охотно подчиняюсь твоему желанию и помогу тебе погубить мужа Антонины. Я шепнула на ухо Юстиниану, что слишком опасен тот подданный, который может так играть коронами, – то, что Велизарий теперь проделал в шутку, он в другой раз может сделать серьезно. Этого оказалось достаточно: ведь Юстиниан страшно подозрителен. Итак, ты победил, Цетег, – помнишь ли ты вечер, когда я впервые прошептала тебе эти слова! – но не забывай, кому обязан ты своей победой. Помни, что Феодора позволяет пользоваться собой, как орудием, только до тех пор, пока сама хочет. Никогда не забывай этого».