В гостях у Рема или разведчик из будущего (СИ) - Птица Алексей

На следующий день с утра записка была положена на штатное место в тайник, и Шириновский удалился в штаб их штурма. В этот день он там пробыл недолго, а на следующий поехал на железнодорожный вокзал покупать себе билет. Оставалось решить, что делать с квартирой, ведь он на целых три месяца уедет в другой город на курсы, и поэтому платить за наём не имело никакого смысла.

Тщательно всё обдумав, решил, что нечего швыряться деньгами и стоит съехать навсегда, а по возможности уже снять новую комнату, да и вообще не стоит сейчас ничего загадывать.

Рано утром воскресенья Шириновский, ака Август фон Меркель, уже стоял на полупустом перроне, ожидая прибытия поезда Берлин-Мюнхен. На вокзале царила повседневная сутолока, уменьшенная в связи с ранним временем и редкостью в этот час приходящих и уходящих поездов.

Утренний воздух, несмотря на густой чёрный дым от паровозов, ещё казался свежим. Небольшой ветерок развеивал чёрные клочья по сторонам, не давая им опуститься на провожающих и отъезжающих. Видимо, сегодня так сложилась роза ветров, что дым не мешал никому из пассажиров.

Развернувшись лицом к вокзалу, Шириновский стал внимательно осматривать других людей, обращая особое внимание на молоденьких девушек и женщин. Да, в этом теле только они привлекали его взор, и взор весьма требовательный, ну а как иначе? Надо выбирать что получше, если такая возможность может представиться.

Но в это утро попадались только дамы бальзаковского и послебальзаковского возраста, да и те закутанные по самое не могу, хотя в чём-то это было даже плюсом. Вспомнилась Москва, где женщины одевались как по моде, так и без моды, да и вообще были гораздо красивее местных немок, ну так ему показалось на первый взгляд.

В это время к перрону стал подходить огромный паровоз, который не спеша тащил за собой сцепку из десятка пассажирских вагонов. Пыхнув белым паром, он дал короткий гудок и остановился, ожидая загрузки. Фон Меркель купил билет в общий вагон, потому что билет в него оказался намного дешевле, а деньги нужно беречь, ещё неизвестно, где удастся остановиться на ночлег и сколько тратить на проживание и еду. Впрочем, одну гостиницу ему посоветовали. А ещё и деньги наверняка будут брать на всякие канцелярские мелочи, это же курсы, им бы только денег содрать.

На перрон вышел кондуктор и, проверив у него билет, пригласил в вагон. Шириновский-Меркель кивнул и, подхватив большой, изрядно потёртый кожаный чемодан, шагнул в вагон. Что же, его карьера разведчика начинается уже по-настоящему…

Постскриптум: Ну, что же первая книга завершена, и она же будет единственной. Основной пул читателей её либо проигнорировал, либо она не заинтересовала их, а жаль. Так же в связи с этим, книга не смогла пробиться на главную страницу АТ. Ну, что же, не имею права никого осуждать — покупать или не покупать — это личное дело каждого. Возможно, что книга оказалась слишком сложной или время подобрано неинтересное, или я не смог написать так, чтобы заинтересовать. Всё это неважно уже, раз книга не востребована. Для тех, кто её купил, я добавлю ещё одну главу, что должна была стать началом второй книги, которую нет смысла писать. Хотел в ней указать реальные причины «Ночи длинных ножей» и кто и почему финансировал НСДАП, но видно не судьба. Писать ради себя мне нет смысла, я понял и ладно, а читателям, оказалось неинтересно. Ну да ладно))

Глава 25

Бонусная глава. Мюнхен

Мощный немецкий локомотив, дав резкий гудок, стал притормаживать. Мелкой дрожью затряслись вагоны, застучали буфера вагонов, лязгая друг об друга, смягчая удар. Дремлющие пассажиры стали выглядывать в окна, наблюдая, как череда проносящихся мимо окон зданий, постепенно стала сменяться пристанционными пристройками.

Вот впереди показалось большое здание вокзала, медленно наползая на приближающиеся к его перрону вагоны. Паровоз издал ещё один резкий и пронзительный гудок, и стал быстро замедляться. Вновь громко лязгнули буфера и поезд стал останавливаться.

Локомотив, выпустив обильные излишки белого, как снег и плотного, как вата пара остановился. В последний раз громыхнули вагоны, лязгнули буксы и поезд остановился. Экспресс «Берлин-Мюнхен» пришёл практически минута в минуту согласно расписанию, а первый вагон застыл точно напротив начала перрона.

Вагон был общим, людей в нём ехало много, самые нетерпеливые уже собрались заранее, и только излишняя немецкая педантичность и любовь к порядку мешала им толпиться в проходах и в тамбуре, чтобы сразу же покинуть вагон. Вместо этого, они, держа всё своё добро в руках, нетерпеливо ёрзали на своих сидениях в ожидании объявления о прибытии на станцию.

— Мюнхен! — громко прокричал кондуктор и пошёл открывать дверь вагона. Пассажиры, что уже давно ждали этой команды, начали вставать со своих мест и шустро идти на выход, стараясь не толкаться и не забегать вперёд друг друга.

Шириновский неохотно приоткрыл глаза, по старческой привычке он задремал в пути и теперь медленно выходил из сладкой дремоты. Потянувшись, он оперся рукою о сиденье, чтобы привстать, под руки попала газета, которую он читал, пока не погрузился в дремоту. Называлась она — «Völkischer Beobachter» («Народный обозреватель») и являлась печатным органом НСДАП с 1920 г.

Так себе газета, с набором антисемитских статей, размышлений об акулах империализма и обсуждения унизительного положения Германии в свете Версальского мира. Читать в ней особо было нечего и Шириновский её и не читал, а просто просматривал, этих газет рядом с ним лежала целая куча, и все разные.

Так он проводил время в пути, пытаясь, как говорили в советские времена проводить с сами собой политинформацию. Имелась у него и газета «Vorwärts» (Вперёд), что являлась информационным рупором партии власти Веймарской республики. Лежали в общей стопке и газеты, что издавались под патронажем других партий.

В этой же стопке находилась и газета немецких коммунистов «Die Rote Fahne» («Красное знамя») основанная немецкими коммунистами К. Либкнехтом и Р. Люксембург 9 ноября 1918 года. В общем, ему было чем заняться во время пути. Ехал он чуть больше пяти часов и успел в дороге и начитаться новостей, и устав от них, вздремнуть.

А ещё он решил для себя, что пора бы ему уже избавляться от своей политической «маски», ей пора кануть в небытие и кануть практически навсегда. Хватит эпатажности, она нужна только на митингах и то, весьма дозированно. Пора уже становиться, тем, кем он и был в действительности, а именно: — холодным и расчётливым политиком, а не политическим клоуном, к чему его вынуждали определённые обстоятельства, и в связи с чем он и был допущен на политический Олимп…

Народ потянулся в тамбур, быстро выходя на платформу и так же быстро «теряясь» в разных направлениях. Встал и Шириновский, слегка потягиваясь оттого, что ноги затекли. Не торопясь (а куда спешить?) он пошёл на выход из вагона.

Мюнхен встретил Шириновского мелким противным дождём. Перрон уже пестрел мелкими лужицами, что весело расплёскивали воду под ногами прохожих. Красивый древний город, название которого расшифровывается с древнегерманского, как «у монахов», сейчас оказался накрыт плотной пеленой обильно моросящего дождя.

В одном он оказался неподготовлен, потому как не имел с собою плаща. Лишь только старый зонт помог ему преодолеть мелкую завесу дождя и пройти в здание вокзала не промокшим.

Огромное здание мюнхенского вокзала, и другие величественные готические здания, мимо которых он проходил после, посерели от водяной пыли и выглядели очень мрачно и угрюмо. Казалось, что сама природа была не рада тому, что зачиналось в этом городе.

Настроение подстроилось под погоду и стало таким же сумрачным, как и она. Мюнхен, что называется — «моросил». Мысли Шириновского, пока он шёл по городу текли неторопливо и размеренно и думал он о Мюнхене.

Столица Баварии, как бы намекала, что не всё с ней хорошо и она знавала и лучшие времена. Действительно, за всю историю, случалось с ней всякое: и хорошее, и плохое, но плохого, наверное, всё же больше и тем не менее, город рос и расширялся.