К востоку от Эдема - Джон Стейнбек

Около полуночи Гораций выехал из Кинг-Сити на товарняке. До рассвета он продремал в кабине машиниста, а ранним утром был уже в Салинасе. Административный центр округа, Салинас рос быстро. Его население должно было вот-вот перевалить за две тысячи. Он был самым большим городом на всем промежутке от Сан-Хосе до Сан-Луис-Обиспо, и все предвидели, что его ждет блестящее будущее.

Прямо со станции Гораций зашел позавтракать в «Мясные деликатесы Сан-Франциско». Он не хотел поднимать шерифа с постели так рано и без надобности портить ему настроение. В «Деликатесах» он наткнулся на молодого Уилла Гамильтона — в деловом костюме цвета перца с солью тот выглядел преуспевающим бизнесменом. Гораций подсел к нему за столик.

— Как жизнь, Уилл?

— Все отлично.

— Ты в Салинасе по делу?

— В общем, да. У меня тут кое-что наклевывается.

— Мог бы и меня разок в долю взять. — Горацию было немного странно вести подобный разговор с ещё молодым парнем, но в Уилле Гамильтоне сразу угадывался везучий делец. Никто не сомневался, что со временем Уилл приобретет в округе большой вес. Есть люди, чье будущее — удачное или неудачное — написано у них на лбу.

— Обязательно, Гораций, не премину. Я думал, ферма отнимает у тебя все время.

— Ради стоящего дела я рискнул бы и в аренду её сдать.

Уилл перегнулся через стол.

— Знаешь, Гораций, нашу часть Долины в округе явно обходят вниманием. У тебя не было мысли баллотироваться?

— Ты о чем?

— Ну, ты сейчас помощник шерифа… тебе не приходило в голову на следующих выборах предложить себя в шерифы?

— Да нет, я об этом как-то не думал.

— А ты подумай. Языком не трепли, но все обмозгуй. Через недельки две-три я к тебе загляну и мы ещё потолкуем. А пока никому не говори.

— Будь спокоен, Уилл. Но у нас и так отличный шериф.

— Знаю. Это здесь ни при чем. В Кинг-Сити нет ни одного представителя окружных властей… понял, к чему я веду?

— Понял. Я подумаю. Да, кстати, я вчера по дороге заглянул к вам на ранчо, видел твоих родителей.

Уилл посветлел лицом.

— Правда? Как они там?

— Да все хорошо. А отец у тебя и вправду шутить мастер, знаешь?

Уилл хмыкнул.

— В детстве, помню, мы от его шуток со смеху дохли. — И к тому же он очень башковитый. Он мне показал свою новую модель ветряка, Уилл. Такая толковая штука, ты в жизни ничего подобного не видел!

— О господи! — вздохнул Уилл. — Опять патентовщику платить. — Но идея замечательная.

— Они у него все замечательные. А богатеют на них только юристы-патентовщики. Моя мать скоро с ума сойдет.

— Тут, наверно, ты прав.

— Есть только один способ делать деньги, — изрек Уилл. — Продавать то, что производят другие.

— Тут, думаю, ты тоже прав, Уилл, но ветряк он изобрел всё равно сногсшибательный.

— Вижу, отец и тебе голову задурил.

— Пожалуй. Но уж такой он человек, да ты небось и сам бы не захотел, чтобы он был другим, верно?

— Это уж точно. — Уилл помолчал. — Ты всё же подумай, о чем я тебе говорил.

— Хорошо.

— И языком пока не трепли, — добавил Уилл.

В те времена работа шерифа была не из легких, и если в лотерее всеобщих выборов округу доставался хороший шериф, считай, народу повезло. Этот пост таил в себе много сложностей. Наиболее очевидные обязанности шерифа — следить за соблюдением законов и оберегать мир и покой — были далеко не самыми важными. Да, действительно, шериф представлял в округе силу, подкрепленную оружием, но в краях, где что ни человек, то личность, грубый или тупой шериф долго не удерживался. Право на пользование водными источниками, межевые споры, разного рода безосновательные притязания, внутрисемейные отношения, установление отцовства — все эти вопросы требовалось решать без применения оружия. И к арестам хороший шериф прибегал лишь в том случае, если от всех прочих мер не было толку. Идеальным шерифом был не шериф-воин, а шериф-дипломат. По этим меркам в округе Монтерей был хороший шериф. Он обладал изумительным качеством — никогда не совал нос куда не надо.

Было уже начало десятого, когда Гораций вошел в кабинет шерифа в старой окружной тюрьме. Они пожали руки и, пока Гораций готовился перейти к делу, долго обсуждали погоду и виды на урожай.

— Без вашего совета мне не обойтись, сэр, — наконец отважился Гораций. И начал подробно рассказывать: и кто что говорил, и кто как посмотрел, и в котором часу что было — ну, в общем, все, до последней мелочи. Через минуту-другую шериф закрыл глаза и, опустив руки на колени, переплел пальцы. Изредка, показывая, что слушает, он открывал глаза, глядел на Горация, но не произносил ни слова.

— Вот так я и сел в лужу, сэр, — заключил Гораций. Разобраться, что случилось, не смог. Не смог даже выяснить, как эта женщина выглядит. Заехать потом к Саму Гамильтону меня ведь Джулиус Юскади надоумил.

Шериф стряхнул с себя оцепенение, вытянул ноги, скрестил их и посмотрел, хорошо ли у него это получилось.

— Значит, ты думаешь, он её убил?

— Это я сначала так думал. Но мистер Гамильтон меня вроде как разубедил. Он говорит, Траск убить не способен.

— Убить способен любой, — заметил шериф. — Человек, что пистолет, надо только знать, где нажать.

— А про неё мистер Гамильтон занятные вещи рассказывает. Оказывается, когда он у неё роды принимал, она его за руку укусила. И вы бы видели, как! Будто волк разодрал!

— Сэм описал тебе её приметы?

— Да, и он, и его жена. — Гораций вынул из кармана бумажку и зачитал подробный словесный портрет Кэти. Чета Гамильтонов располагала в совокупности более чем достаточными сведениями как о внешности Кэти, так и о её строении.

Когда Гораций кончил читать, шериф вздохнул. — Они оба подтвердили, что у неё на лбу шрам?

— Да. И оба отметили, что иногда он темнеет.

Шериф снова закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Потом вдруг выпрямился, поднял крышку бюро и достал бутылку виски.

— На-ка выпей.

— Не возражаю. Ваше здоровье. — Вытерев рот ладонью, Гораций протянул бутылку назад. — Есть у вас какая-нибудь версия?

Прежде чем ответить, шериф приложился к бутылке, сделал три солидных глотка, заткнул горлышко пробкой и спрятал бутылку обратно.

— У нас в округе дело поставлено очень даже недурно, — сказал он. — С полицейскими я не ссорюсь; если что, выручаю их, и они, когда надо, тоже меня выручают. Возьми, к примеру, Салинас: город растет, полно пришлого люда, приезжают, уезжают — ослабь мы внимание, и хлопот не оберешься. С местным населением мои парни ладят прекрасно. — Он пристально посмотрел на Горация. Ты не беспокойся. Долго говорить я не собираюсь. Просто хочу, чтобы ты понял. Мы здесь людей к ногтю не прижимаем. Нам с ними жить.

— Я что-нибудь не так сделал?

— Нет, Гораций, я не к тому. Сделал ты все правильно. А вот если бы ты ко мне не приехал или если бы арестовал Траска, тогда бы мы с тобой влипли в дерьмо по уши. Подожди, молчи. Я тебе все объясню.

— Я слушаю, — вставил Гораций.

— По ту сторону железной дороги, возле Китайского квартала, стоят публичные дома…

— Знаю.

— Это все знают. Если мы их прикроем, они просто переедут в другое место. Городу эти бордели нужны. Мы, понятно, за ними приглядываем, так что особых неприятностей не бывает. Да и хозяйки борделей сами держат с нами связь. По их подсказке я уже не одного бандита отловил, из особо опасных, за которых премию платят.

— Джулиус мне говорил, что…

— Погоди, не перебивай. Дай досказать, чтобы мы к этому не возвращались. Примерно три месяца назад пришла ко мне одна приличного вида женщина. Сказала, хочу, мол, открыть у вас заведение и чтобы с самого начала все было как положено. Она из Сакраменто приехала. Держала там бордель. Показала мне рекомендательные письма от очень влиятельных людей… репутация у неё безупречная, никогда никуда не тягали. Одним словом, особа вполне достойная и порядочная, комар носу не подточит.

— Джулиус мне говорил. Её Фей зовут.

— Правильно. Стало быть, заведение она открыла и очень пристойное: все тихо, скромно, порядок. Открыть его было самое время, а то старая Дженни и Негра без конкуренции совсем бы завшивели. Они, конечно, развопились, но я им сказал то же, что тебе сейчас. Самое время, говорю, встряхнуть вас конкуренцией.

— У неё и свой тапер есть.

— Да, есть. И очень хорошо играет… слепой. Слушай, ты дашь мне досказать или нет?

— Виноват, — извинился Гораций.

— Ладно уж. Знаю, я рассказываю долго, но с толком. Так вот, Фей, как я и думал, оказалась женщина достойная и порядочная. Знаешь, чего больше всего на свете боятся хозяйки тихих приличных борделей? К примеру, сбежит взбалмошная шалая бабенка от мужа и наймется в заведение. А муженек отыщет её и затеет громкий скандал. В эту заварушку сует нос церковь, потом начинают визжать добродетельные дамы, и очень скоро этот бордель уже костерят на всех углах, и нам приходится его закрыть. Понимаешь?