Любовница на неделю - Сьюзен Джонсон

— Не утруждай себя, мама! Разумеется, для Гарольда скачки гораздо интереснее оперы. А если у леди Бэмбридж будут Люсинда и Эмилия, мы не заскучаем.

— Служанка Люсинды знакома с костюмершей леди Джерси, так что она всегда знает свежие сплетни о королевской семье, — усмехнувшись, добавила Амелия.

— Ну вот, Абби, девочки и без нас прекрасно проведут время. А в качестве маленькой компенсации за мою занятость, почему бы вам, девочки, не купить себе новые платья и шляпки?

— О, папа! — в один голос завизжали дочери, которым было безразлично общество отца, но очень привлекал его кошелек.

— Ты самый лучший в мире папа! — кричала Амелия. — Я точно знаю, чего хочу. Помнишь, мама, то замечательное бледно-желтое платье, которое ты не позволила мне купить, сказав, что оно слишком дорогое? А теперь можно его купить, папа? — с надеждой спросила она.

— Ну конечно, малышка. — При всем своем здравомыслии Герберт все же надеялся, что его девочки сумеют найти подходящих мужей — возможно, даже титулованных, если те будут уж в очень стесненных обстоятельствах. — Абби, позаботься о том, чтобы наших дочерей не обманули. — Он подмигнул. — А я позабочусь о том, чтобы оплатить счета.

В дальнейшем разговор сводился к обсуждению платьев и модисток, тогда как мужчины спокойно наслаждались ростбифом и вином. А когда женщины вышли из-за стола, оставив мужчин выпить портвейна, Герберт сказал:

— Я хотел бы поговорить с тобой насчет нашей кузины. Хочу после скачек нанести ей визит. Тейвор-Хаус находится всего в нескольких милях от Ньюмаркета. Я послал несколько человек, чтобы они там за ней проследили. Теперь, когда Лонсдейл навсегда сошел со сцены, а Батерст лежит при смерти, полагаю, что ты все же мог бы жениться на Изабелле.

— Мать этого не допустит. После Батерста ее репутация… — Гарольд неопределенно пожал плечами.

— Твоей мамой я займусь сам, мой мальчик. Уверен, что она поймет. Я уже думал о том, что Изабеллу до конца сезона можно оставить в деревне. Никто не будет знать, что вы женаты.

— Тогда я над этим подумаю.

— Передо мной-то не надо ничего изображать, сынок! Я прекрасно знаю, как ты относишься к Изабелле. А теперь, когда угроза со стороны Батерста исчезла, мы можем вернуться к своим первоначальным планам. Клянусь Юпитером, деньги должны остаться в семье! Если бы твоя кузина не задурила Джорджу голову, он наверняка поступил бы правильно. Так что, когда поедешь в Ньюмаркет, обязательно нанеси ей визит.

— Ее телохранитель все еще там?

— Собственно, — Герберт вскинул брови, — их там сейчас двое. Но ведь ты нанесешь вполне официальный визит — не более. Посмотришь, как она себя поведет, не стала ли кошечка дружелюбнее — в общем, проведешь рекогносцировку.

— А потом мы найдем возможность ее похитить?

— Именно так. — Герберт кивнул.

— Если она была гостьей Батерста, — с лукавой улыбкой пробормотал Гарольд, — то наверняка прошла там неплохую подготовку.

— И может расшевелить тебя в постели, а, мой мальчик? — захохотал отец. — Ну, в этом нет ничего плохого.

— Но ей нельзя давать свободы, если она такая горячая штучка.

— Ей и незачем давать свободу, сынок. Она же будет твоей женой. Ты можешь держать ее взаперти — в поместье или же на конюшне за домом, если пожелаешь. Если бы не безупречная репутация твоей матери, я сделал бы то же самое.

Конечно, это была пустая похвальба. В случае каких-то осложнений Абигайль было куда спрятаться — например, у братьев, которые в финансовом мире куда влиятельнее, чем он сам.

— К счастью, Изабелле некуда обратиться за помощью, — задумчиво сказал Герберт. — За это мы должны быть благодарны судьбе.

— Не правда ли, Лонсдейл подвернулся весьма кстати?

— Причем оказался настолько любезен, что сразу умер, — с улыбкой заметил Герберт, приветственно поднимая свой бокал. — За благородное искусство дуэли!

— Да упокоятся они с миром! — поднял свой бокал Гарольд.

— Только не Лонсдейл, да и Батерст, если уж на то пошло. Его наверняка ждет ад. А теперь я хочу сказать несколько слов по поводу так называемой чести. Все эти замечательные принципы, может, и подходят для аристократии, но тебе в такие опасные дела ввязываться не следует. Мы всегда можем нанять людей, чтобы они за нас воевали — так поступает каждый, у кого есть хоть одна извилина.

— Не беспокойся, папа. Я не собираюсь рисковать своей жизнью.

— Ты весьма разумный молодой человек. — Он улыбнулся. — Каким и должен быть мой сын. Я растил тебя не для того, чтобы ты по-глупому проливал свою кровь.

— Я предпочитаю жизненные удовольствия, папа. Вроде этого прекрасного портвейна. — Он посмотрел на свет через бокал с густой рубиновой жидкостью.

— Доставлено из Дуро — несмотря на эту проклятую войну, которая может только обескровить Англию. Если бы страной правили банкиры, мы никогда не стали бы воевать ради того, чтобы сохранить на троне какого-то там короля. Делать деньги для Англии и для себя — вот что главное.

— А я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть в семью деньги Джорджа Лесли, — ухмыльнулся Гарольд.

— Вот это правильно! — Герберт приветственно поднял бокал и, поднеся его к губам, одним глотком осушил до дна.

Глава 19

В первые дни пребывания в поместье на острове Уайт еще не было ясно, сможет ли Дермотт поправиться. Чтобы облегчить муки больного, доктор Мактейверт держал его на успокоительных, но Дермотт тем не менее сильно страдал.

От боли он постоянно вертелся, от его лихорадочных движений открывались уже поджившие раны, которые вновь начинали кровоточить, что еще больше его ослабляло. Доктор пробовал его связывать, но путы только усиливали беспокойство раненого, так что у его постели пришлось организовать круглосуточное дежурство. Слуги следили за тем, чтобы он лежал неподвижно.

С момента дуэли Дермотт почти ничего не ел и очень мало пил, так что Мактейверт всерьез опасался обезвоживания организма. Дермотт действительно сильно похудел. Чтобы избежать дальнейшей потери веса, доктор распорядился каждые полчаса давать ему по нескольку ложек бульона, но эта процедура оказалась весьма утомительной и не всегда успешной. Несмотря на раны, Дермотт сохранил силы; даже находясь под действием наркотиков, он то и дело приходил в раздражение, тогда суп с ложкой летели в разные стороны.

Как-то днем, в один из редких моментов отдыха, Шелби и доктор стояли на террасе, вдыхая свежий морской воздух.

— Вам не кажется, что ему стало лучше? — После дуэли Шелби практически не отходил от постели графа.

— Могу только сказать, что ему не стало хуже. — С такими тяжелыми ранами нельзя быть чересчур оптимистичным.