Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская

– Да! – строго произнес один из братьев. – Закон гласит, что через наши глаза, уста и руки действуют боги. И, споря с нами, вы спорите с богами!

– Кир Алан, – раздался тихий голос одного из воинов, стоящих у двери, – негоже вам идти против Храма. Не по-людски это…

– Рэй! – Глаза Алана бешено сверкнули. – Что творится с дисциплиной в твоем отряде? Воин смеет вмешиваться в мой разговор и давать мне советы! Розги и пять нарядов на стене за непочтительность, а с тебя штраф в три золотых, и считай, что ты легко отделался.

– Зубы пересчитаю, – прошипел за спиной Рэй, и послышался звук тычка.

– Значит, каждый должен соблюдать закон? – Алан опять повернулся к ксенам, в глазах которых начало появляться понимание, что происходящее вокруг – это не шутка, теперь они смотрели с удивлением и легкой растерянностью. – Так отчего вы пришли незваными на мои земли и не соблюдаете мои законы? – Те, кто хорошо знал Алана Валлида в моменты, когда он начинал говорить таким вкрадчивым и тихим голосом, пытались оказаться как можно дальше.

– Это земли королевства Галендас…

– Молчать! Когда говорит вождь! – гаркнул Рэй, и Виктория едва не подпрыгнула от неожиданности. – Это земли королевства Игушетия, и кир Алан – хозяин и владетель этих земель.

Один из ксенов медленно поднялся на ноги и, уперев руки в стол, открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но сказать ему никто не дал. Кончик полуторника уперся брату Искореняющему в кадык.

– А на моих землях Храм не входит в состав государства и не имеет никаких прав судить, миловать и казнить. Рэй, запри их где-нибудь. Я потом решу, что с ними делать.

Черт! Зря только перенервничала. Весь этот фарс выеденного яйца не стоит.

– Неужели они не понимали, что находятся в моей власти? Могли ведь взять меня еще утром, когда тебя не было, а людей Серого пасли послушники отца Пауля? Не понимаю! Неужели Наместник меня до такой степени не ценит, что прислал идиотов? – воскликнул Алан, когда они с Рэем вышли на улицу под мелкий противный дождик.

Сбоку раздался тихий смех. Виктория резко развернулась и увидела стоящего под навесом отца Пауля в компании некрасивого худого старика, который опирался на узловатый посох и выглядел очень нездоровым. Но его черные глаза светились умом и пониманием и составляли контраст с желтым, высохшим, словно у мумии, лицом.

– Мальчик мой, конечно, Тройка Искореняющих даже мысли не могла допустить, что кто-то посмеет усомниться в их полномочиях, правоте и власти. Да никому бы в голову не пришло обвинять судей! Уважение и страх перед Тройками прививаются с детства! И уж точно никто не ожидал от тебя такой наглости! Сесть на пыточный стул и буквально плевать на представителей Наместника! – Отец Пауль явно веселился, и это пугало.

– Разрушитель устоев, – проговорил незнакомый старик зычным голосом, совершенно не вяжущимся с его обликом.

– Вы собираетесь вмешаться? – хмуро поинтересовался Алан, прикидывая, что делать, если ответ будет положительным.

– Нет, нет! Это твой план, а мы просто понаблюдаем, – улыбнулся одними губами отец Пауль. – Мы с отцом Жиришем прибыли по твоему приглашению – посмотреть место под нашу школу.

– Ждем тебя с планами города и всеми вашими исследованиями через рыску, – добавил отец Жириш.

– Пыточный стул? – Алан и Рэй смотрели в спины уходящим за ворота Учителям.

– Ну… – Рэй виновато почесал обросшую колючей щетиной голову. – Кир Алан, простите меня! Не было времени бегать за креслом. А стаскивать ксенов с их стульев ну никак нельзя было. Вы же сами велели не затевать драку. Виноват! Но ведь хорошо получилось. Высоко. Как на троне.

– Ты бы еще огонь под ним разложил, – вздохнул Алан. – А я еще гадал, зачем там этот железный ящичек?

– Но кандалы мы отодрали!

– О да! Представляю, как бы повеселились Учителя, если бы я еще и приковался, – съязвил Алан.

Виктория так нервничала, а все оказалось просто. Дурдом! Полный! Она потерла лоб. Ей, выросшей в другом мире в другое время, многое казалось непонятным и странным. И то, что для местных было нормой, догмой, аксиомой, для нее являлось нелепой, невероятной, недосягаемой для понимания дуростью!

«Веди себя осторожно. Возможно, это был отвлекающий маневр. А враг совсем в другом месте, – проснулся внутренний голос и вместе с ним паранойя. – Валить надо! Завтра же отплывать, пока не отравили».

О, кстати! Надо выяснить, что там узнал брат Турид? И на кой черт реципиент украл Неженку?

– Травы как травы. Ничего в них нет, – недовольно буркнул брат Турид, размешивая в стакане какую-то зеленую жижу. – Расслабляют, добавляют спокойствия.

– А болтливость не увеличивают? – Рэй грыз очередную морковку и подозрительно принюхивался.

– Хочешь попробовать?

– Ты чего такой злой? – Рэй поднес к носу плошку, полную какого-то коричневого мха, и тут же быстро поставил ее на место.

– Да тут такое начинается, а меня Приближенный в столицу отзывает! – Брат Турид сел на кровать и, сложив руки на коленях, ссутулился. – Представляете, сюда приехал сам Учитель Жириш!

– Это сморчок с палкой? Да кто он такой?

Взывающий от слов Рэя подскочил и, размахивая руками, начал торопливо говорить:

– Он ученый! Выдающийся ученый! Исследователь! Мореплаватель! Химик! Астроном! Когда он был Наместником, он открыл и описал три звездных скопления! Да он…

– Ну так зачем тебе уезжать? – Алан отложил в сторону план города и поднял на ксена глаза. – Оставайся.

– А как же Приближенный? – растерялся брат Турид.

– Да плевать, – безразлично пожал плечами конт. – Я бунтовщик. Ты со мной связан. Не думаю, что тебе это простят.

– Я знал, что вы втянете нас в неприятности! – заявил Турид, глядя на конта почти с ненавистью. – Но я никогда не поддерживал ваших притязаний на трон! И я против объединения с горцами.

– И? – Алан улыбнулся. – Турид, я тебе в академии целую лабораторию выделю. И даже подскажу несколько идей. Учителя здесь будут. Неужели тебе не хочется работать рядом с отцом Жиришем? Дом вам с Литиной поставим. Ты подумай.

– Вот зачем он вам? – спросил Рэй, когда они вышли из покоев ксена и направились в кабинет, чтобы взять карты и поговорить с Неженкой. – Он же вас ненавидит.

– Он меня недолюбливает, – согласно кивнул Алан. – Но я не золотой, чтобы меня все любили. Брат Турид очень толковый химик, и потерять его мне не хотелось бы.

А еще Турид слишком много знал и об очень многом догадывался, а Виктории не хотелось, чтобы свои догадки этот фанатик обсуждал с Наместником. К войне она пока не была готова.

Рэй отправился по своим делам, а за спиной Виктории пристроились два молчаливых послушника.

– Неженка, открой. Это я.

Виктория переступила порог и медленно закрыла дверь. Художник стоял на коленях перед столом, заваленным рисунками. Затравленный взгляд из-под упавших на глаза вьющихся волос, чуть подрагивающие руки, нервно сжимающие угольный карандаш, запачканная углем рубашка и блики слез на длинных ресницах. Красивый и беззащитный. Что-то всколыхнулось в душе. Нет, не жалость, нечто другое. Более глубокое, искреннее, болезненное. Она подошла к столу, окинула взглядом разбросанные работы. У всех людей, изображенных на рисунках, отсутствовали лица. Мальчик без лица, одетый лишь в ошейник, стоит на коленях в саду; в роскошной спальне; у ног некрасивого пожилого мужчины. Парень без лица, распятый, связанный, в цепях, со следами ударов на спине и бедрах. И девушка без лица, художник изобразил только глаза, и в них такая боль и обреченность, что выть охота… Нет, не девушка, все же парень в женском платье, сидящий на коленях у старика.

– Это твое прошлое. – Алан посмотрел на сжавшегося в комок раба. – Но это не объясняет, зачем я забрал тебя в Кровь.

– Я родился рабом. Не здесь. На Востоке. Меня растили для гарема. Обучали танцам, массажу, пению. Меня должны были сделать кульфи и продать… очень богатому и влиятельному господину, – последнее слово он прошептал. – Я жил среди кульфи, я видел, как делают операцию, я видел, как они потом страдают. Как умирают молодыми. Как становятся сумасшедшими. Я плакал, умолял, просил… Нас привезли на корабле. А потом пересадили в телеги. На привале к нам приехали барон Линь и вы, барон хотел купить молодых рабынь для сына. Вы много пили с хозяином, а я вам прислуживал. Хозяин все время говорил, что я обеспечу его старость. Что новый господин хочет лично сделать свою игрушку бесполой, что как только новый господин купит меня, хозяин уйдет на покой. А потом вы меня просто забрали. Избили хозяина и забрали. И сказали, что если хоть раз вы пожалеете об этом поступке, то сами лично отрежете мне все и отдадите на утеху горцам.