Лимб. Анафемные души - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И сколько уже таких трещин?
– Актуальный вопрос. Если окна продолжат уничтожаться, очень скоро наш маленький и всеми любимый Ад разверзнется на земле, на радость живым. – Продолжает тише, но требовательнее: – Теперь понимаешь, почему никому не должна говорить о том, что случилось?
– Все захотят в разлом, – голос звучит также опустошённо, как я себя чувствую, и Рэйвен не оставляет это без внимания:
– Давай, прекращай это. Хандра может быть заразной. Ещё подцепить не хватало.
– И что будет дальше? – безрадостный смешок вырывается изо рта. – Что будет? Кто уничтожает окна и как далеко собирается зайти? Что делать заблудшим, если большинство секторов больше не имеет границ? Нас всех сбрасывают в один большой бурлящий котёл. Нет больше никаких правил. Границы стираются. Проводники не нужны, а кто-то… – выдыхаю, и заставляю голос не звенеть так желчно, – кто-то видимо настолько ослеп от собственного превосходства, что думает только о том, как выполнить свою адскую работёнку.
– Ты это… обо мне сейчас, что ли?
Круто разворачиваюсь к нему и чувствую, как на смену пустоте приходит злость:
– Тебе действительно плевать на то, что происходит? Твой любимый Лимб трещит по швам!
– И что ты предлагаешь мне сделать? – широко улыбается Рэйвен, глядя на меня блестящими глазами. – Заштопать его?
У меня нет слов.
Этому палачу действительно плевать на всё и всех кроме себя и своей работы. Только вот…
– Не станет Лимба, не станет и твоей работы, палач!
Рэйвен прикрывает глаза и терпеливо вздыхает:
– Поговорим о чём-нибудь другом?
И тут я понимаю. Понимаю, чего он ждёт и чего добивается. Боже, да всё очевидно!
– Каков срок? – делаю шаг вперёд. – Сколько отслужить осталось?
Рэйвен задирает голову, отбрасывая со лба влажные локоны, и смотрит недовольно:
– Не в ту сторону разговор сворачиваешь, птичка.
Холодно усмехаюсь:
– Думаешь, что успеешь? Закончить работу палачом до того, как Лимб разрушится? Не слышал, что Джак сказал? Лимб никогда тебя не отпустит.
Молчит. В лице не меняется.
– Чем ты сейчас занимаешься? – недоверчиво сужает глаза. – В спасительницы Ада записаться собралась?.. Расслабься! Пусть другие с этим разбираются. Древние-фанатики, или кто-то ещё…
– Потому что ты уже всё решил за меня?
– Потому что ты даже СЕБЕ помочь не способна! Даже перед семейкой своей чокнутой обомлела! О каком спасении Лимба вообще говоришь?
Он прав. Чёрт… этот палач прав. Я жалкая.
Колени подгибаются, и я оседаю на крышу, пустым взглядом смотрю на дрожащие ладони и признаю насколько всё это лишено смысла. Зачем вообще себя убедить пытаюсь, что мне есть дело до разрушения Лимба?.. Разве это важно? Для прокажённой души, участь которой предусматривает всего один исход всё это не должно иметь никакого значения. Как и для палача. Заблудшие – не цельное миролюбивое общество. Заблудшие – борющиеся за выживание в Лимбе одиночки под толстым слоем мишуры из единодушия и равноправия.
– Почему они видели меня? Разве должны были? Разве в мире живых мы не призраки? – Вот что мне важно. Кого я обмануть пыталась?
– А ты типа и не рада своему эффектному появлению, – фыркает Рэйвен. – Мы хоть и мёртвые, птичка, но наши тела вполне себе материальны. Плотное скопление энергии, сосуд для души, кусок вполне реалистичного мяса, называй, как хочешь. Мы не фантомы, не призраки и не любая другая нечисть. Ты что, элементарщины не знаешь? Чему вообще тебя учили в мирном секторе?
– Уж точно не тому, как вести себя в мире живых!
– Это я заметил, – посмеивается.
Сужаю глаза:
– Кто-то тоже успел отличиться.
Круто разворачивает ко мне голову и смотрит въедчиво, поднимается на ноги и в несколько шагов настигает меня.
– Что? – переспрашивает с усмешкой. – Ты это сейчас о том вылизанном говнюке, которому я нос сломал? Или у меня вода из ушей ещё не вытекла?
Туплю взгляд и в этот раз признаю, что сказала лишнего и вовсе не то, что думаю. За сломанный нос Томаса я даже готова пожать палачу руку, если бы ему на фиг моё рукопожатие не сдалось.
Рэйвен приседает передо мной и какое-то время молчит. А я не готова отвечать ему даже взглядом. Я больше вообще ни к чему не готова. Разве что…
– Покажи мне, – с болью смотрю в прищуренные чёрные глаза, затем на отметку «красного солнца» и снова в глаза. Вот она – моя эгоистичная сущность. – Я хочу знать больше. Прошу.
Поджимая губы, Рэйвен шумно выдыхает через нос:
– Бог любит двадцативосьмёрицу, да?.. Сколько раз тебе ещё повторить – нет! Мне осточертело видеть всё это твоё дерьмо.
– Это потому что своего собственного нет?
«Ну вот, молодец, Катари, правильный ход. Теперь он твою руку сам к шее приложит и ещё приятного просмотра пожелает! Чтоб меня…»
Опасные огоньки заигравшие в глазах палача лишь подтверждают, как сильно я ошиблась в высказываниях, и я не выдерживаю, отказываюсь вести игру взглядами, просто сдаюсь и пялюсь на свои руки.
– А я между прочим даже щеночка твоего не добил, – новый вздох кажется мне усталым, и я поднимаю на Рэйвена нерешительный взгляд. – Не за что. Через пару часиков очухается. И пусть валит куда хочет, все дороги открыты.
– Шоу жив? – голос предательски обрывается.
– Да. Валяется, там, внизу. Как и друзья кочевники.
– Но разве… все они не отправились на пере…
– Ну я же не отправился.
– Ты – это ты.
– Рад от тебя это слышать, – одобрительно кивает. – Но не всем повезло найти окно в мир живых, как тебе. И не всем повезло избежать отказа лёгких, и как мне лишь отплеваться водичкой.
О чём он вообще говорит?..
Дёргаюсь с места, готовая спуститься вниз и найти Шоу, но Рэйвен хватает меня за руку и рывком приземляет на место.
– Я не давал разрешения. – Конвоир вернулся. – И можешь даже не благодарить, что не раздавил его рыжую черепушку одним нажатием ботинка, но дальше твой щеночек за нами не побежит.
– Ты отпускаешь его? Почему?
Плечи Рэйвена поднимаются на глубоком вздохе и медленно опускаются, после чего он лишь качает головой:
– Чтобы нытьё твоё по дороге больше не слушать.
А, ну да. Чистый сектор. Как это я забыть могла?
– Хорошо, – более глупого ответа и придумать не могла.
– Хорошо? – Рэйвен тут же вгрызается зубами в это слово и глядит со странным для него осуждением. – Да ты спасибо мне кричать должна, что я не
