Лимб. Анафемные души - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Залил, потому что таковы были условия другого мудака! – И это – не оправдания для Шоу, это – злость на Рэйвена! – И Шоу не любит меня, что за бред?!
– Ну да… как же, – фыркает.
Фыркаю в ответ:
– Если бы ты не был такой самовлюблённой задницей, решила бы, что палач ревнует!
Глаза Рэйвена тут же превращаются в две узкие щёлочки, а челюсть в недоумении отвисает:
– Да ты точно бессмертная…
– Что бы Шоу не сделал, у него в отличие от тебя есть сердце. Ясно?
– А я в отличие от твоего пустого, хотя бы не солгал тебе ни разу.
– Ага. Всего-то прикончить меня собираешься.
– Это да, – отвечает спустя паузу.
– Где Джак? – выдёргиваю руку из ладони Рэйвена и отвожу взгляд в сторону, не желая продолжать спор лишённый смысла.
– Дрыщу не повезло, – отвечает как-то уж слишком беззаботно. – Придётся ему искать меня снова. И знакомиться с ним снова придётся. Одни конфузы.
– А как же летопись?
Брови Рэйвена в сомнении хмурятся:
– Ты действительно думала, что я поверю во всю эту херь? В шестой срок палачом и тому подобное?
– Почему нет?
– Потому что как только я покончу с этой работёнкой, никакого её продолжения не будет, ясно? У Лимба будет другой палач, а я буду попивать коктейльчики где-нибудь на солнечном побережье и пялиться на задницы в бикини.
Усмехаюсь, качая головой:
– Так Лимб тебе свободу пообещал. Сколько анафем на кону? Какова цена?
– Большая, – без прежнего веселья отвечает Рэйвен. – Но я её заплачу. И для меня с Лимбом будет покончено.
Печально улыбаюсь:
– А что если нет? Что если Джак прав, а ты ошибаешься? Что если ты просто хочешь верить в миф о свободе, о перерождении в теле человека, о мире живых? Что если… всё это ложь? Разве Лимб – не замкнутый круг? С чего бы ему дарить тебе этот шанс?
– Потому что я на него работаю. Упорно вкалываю! И как только закончу, получу то, что мне было обещано! А Джак со своей летописью пусть идёт ищет Алестера и катится к нему в задницу.
– Неужели тебе не интересно? – хмурюсь. – Узнать что в ней?
Рэйвен вновь шумно вздыхает:
– Вот найдёт меня Дрыщ, тогда и посмотрим. Если успеет найти.
– Да ты сомневаешься! – улыбаюсь шире. – Боишься того что в ней написано.
– Моё терпение не железное, анафема, – шипит угрожающе, а я лишь усмехаюсь в ответ, провожу рукой по волосам и отбрасываю за спину уродливые серые пряди.
– Всё ещё думаешь, что я боюсь тебя, Рэйвен.
– Нет, не думаю, – вплотную приближается ко мне, – но не забывай, птичка, что в чистом секторе материализация не работает и только от моего добродушия и в большей степени – настроения, зависит, КАК я буду тебя убивать.
Выдерживает паузу, небрежно проводит рукой по влажным волосам, оставляя их топорщиться ещё больше, а затем отстраняется и садится бок о бок со мной.
– Хорошо ничего не помнить, правда? – грустно усмехаюсь, и только потом понимаю, что это действительно так. – Пока я ничего не знала было проще.
Чувствую пристальный взгляд Рэйвена на своём лице, но не хочу поворачиваться. Мне нечего добавить, а ему нечего сказать.
Но он говорит:
– В Лимбе не бывает проще. Никому. Кем бы он ни был.
«Кроме тебя», – хочется сказать в ответ.
– Даже мне, – тихо произносит Рэйвен, отвернувшись.
– Значит, дальше мы идём одни? – чувствую нужным перевести тему.
– Да. И на этот раз без остановок. Мне надоела эта возня.
– А как же Соня?
– Найду её сразу после того, как… – на секунду заминается, – убью тебя. Кочевники видели её на севере. Тело проводника разрушается медленнее, так что времени у меня достаточно.
– Рада за тебя, – почти искреннее сказала. Не думала, что смирение способно приносить облегчение.
– Поверь, тебе не захочется видеть то, что вскоре здесь будет происходить.
– Подбодрить меня пытаешься?
Рэйвен пожимает плечами, вытягивает ноги и задумчивым взглядом смотрит на ясное небо:
– Просто чтоб ты знала: я не могу отказаться от твоей смерти в чистом секторе, после того, как твой Осколок побывал внутри меня. Галочка была поставлена. Цель выбрана и даже если бы я предпочёл другую анафему для выполнения плана… даже если бы ещё тысячу таких как ты уничтожил, ни одна из них не зачтётся, до тех пор пока не станет тебя и твоего Осколка.
– Тысяча? – с пониманием улыбаюсь. – Значит план палача Лимба на один срок – тысяча анафем и их Осколки? И какая по счёту я?
– Когда ты это услышала?
– Только что. Так какая Я?
Рэйвен отворачивает голову, закрывает глаза и поднимает лицо к солнцу.
– Самая надоедливая. Голова от тебя вечно болит, – говорит негромко. – И… ну и самая красивая тоже.
Замираю, уверенная – послышалось. Я? Красивая?.. Смешно было.
– У тебя очевидно проблемы со вкусом.
– А у тебя? – томно улыбается, глаза закрыты.
И снова я ломаюсь глядя на него. Снова невольно отдаю себя на растерзание этому пагубному чувству, которое не имеет права оживать во мне при виде жестокого эгоистичного убийцы. Сердце будто только-только отогревается от холода, что недавно пережило. От боли и мрака раздирающих его в клочья. Пустые дыры прожжённые воспоминаниями о жизни, которой я жила больше не разъедает ядом слов матери. А их перепуганные до чёртиков лица при появлении Рэйвена рядом со мной и истошный вопль прислуги о приходе на землю Сатаны, почему-то вызывают улыбку. Надо же, как эта женщина ему польстила.
Смотрю на профиль и прослеживаю взглядом ровную линию подбородка, задерживаю взгляд на расслабленных губах, сейчас лишённых какой-либо из набора его ухмылок. Тяжёлые локоны слабо развиваются на ветру, а бледная кожа кажется алмазной пыльцой купающейся в лучах яркого солнца. Останавливаю взгляд на ресницах трепещущих от лёгкого подрагивания век, проклинаю своё клокочущие в груди сердце и… и тут понимаю, что рядом с Рэйвеном кого-то катастрофически не хватает!
– Лори!
– Где?! – дёргаясь, вскрикивает палач.
– Где Лори? – вскакиваю на ноги. – Я видела её! Под водой!
Рэйвен возвращается к расслабленной позе и не забывает чертыхнуться.
– В мире живых, где ещё ей быть, – сообщает, будто заголовок старой газеты зачитывает.
– Где?!
– Она за тобой прыгнула, – щурясь, смотрит на меня. – Совсем от рук отбилась.
– Подожди, – мозг уже вовсю лихорадит. – Как это она прыгнула за мной? Почему? Где она сейчас?! Рэйвен!
– О-о… – протягивает лениво. – А за щеночка ты не
