Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599 - Джеймс Шапиро

шекспировские. А открыть сборник он все же решил подлинными стихами Шекспира, чтобы, пролистав начальные страницы, покупатель уже не сомневался в качестве товара.

Джаггард решил не продавать сборник в своей книжной лавке неподалеку от Королевской биржи, отдав его Уильяму Лику. Ему так хотелось убедить читателя в подлинности своей продукции, что он был готов пожертвовать собственной выгодой. Лик же недавно купил права на пятое переиздание шекспировского бестселлера — поэмы «Венера и Адонис», поэтому неискушенный покупатель вполне мог подумать: именно Лик — обладатель эксклюзивного права на издание любовной лирики Шекспира. Расчеты Джаггарда оправдались. «Страстный пилигрим» был распродан, а затем в том же году переиздан; более того, благодаря этому сборнику взлетели продажи и «Венеры и Адониса»: за год (небывалое событие!) поэму переиздали дважды. «Страстный пилигрим» снискал такую славу, что его буквально зачитали до дыр — до нас дошли лишь один экземпляр первого тиража, и тот не полностью (его обнаружили только в 1920-х), и два экземпляра второго.

Заплатив всего несколько шиллингов, лондонцы наконец прочитали запретные тексты, ранее известные лишь в избранном кругу. Теперь им было, о чем посплетничать, — в сборнике содержалось немало намеков на личную жизнь поэта. Кто они, «мужчина светлокудрый, светлоокий» и «женщина, в чьих взорах мрак ночной», с которыми так близок Шекспир? Если бы о книге заговорили за пределами Лондона, по возвращении в Стратфорд Шекспира ожидал бы весьма неприятный разговор с женой.

Вполне возможно, Шекспир сам пришел в лавку Лика, чтобы, убедившись в подделке, выяснить, кто за этим стоит. Он часто бывал в книжных магазинах Лондона; издатели хорошо знали его, знаменитого лондонского драматурга. Вряд ли он когда-либо покупал или одалживал книги для работы над пьесами. Помимо двух основных книг, которые, скорее всего, хранились у него в библиотеке («Хроники» Холиншеда и «Жизнеописания» Плутарха), Шекспир использовал в работе сотни других текстов. Утолить жажду Шекспира к чтению, охватив весь круг его интересов, пожалуй, было не под силу ни одной из библиотек его покровителей (если, конечно, они разрешали ему пользоваться своими книгами). А может быть, рабочей библиотекой для Шекспира стали книжные магазины Лондона, где он засиживался часами, листая книгу за книгой (в те времена, в отличие от наших, каждый книготорговец имел строго определенный ассортимент); возможно, он делал пометы в своем дневнике или же просто запоминал то, что ему требовалось, — Шекспира, как и любого актера, природа наделила хорошей памятью. В поисках материала для новых пьес драматург постоянно просматривал новинки книжного рынка — вряд ли в Лондоне нашелся бы человек, лучше него знакомый с положением дел в современной литературе.

О знакомствах Шекспира в книжном мире сохранилась забавная история. Примерно тогда же, году в 1599-м, Джордж Бак, еще один эрудит той поры, член Парламента, писатель и страстный театрал, спросил Шекспира, не знает ли тот, кому принадлежит анонимная пьеса, которую он недавно купил в книжном магазине. Шекспир, как и любой другой человек театра, понимал: после Эдмунда Тилни новым распорядителем празднеств вскоре назначат Джорджа Бака, — и потому, не раздумывая, согласился помочь.

Бак, к тому же, был одним из первых коллекционеров — он собирал современные пьесы. И хотя его коллекция целиком не сохранилась, букинистам удалось обнаружить целых шестнадцать книг с пометами самого Бака — эти издания теперь хранятся в архивах по всему миру. Сколько еще книг Бака разошлось по миру, — этого не знает никто. Из записей Бака нам известно, что в 1599-м он купил по меньшей мере четыре старые пьесы — «Альфонс, король Арагонский», «Эдуард I», «Джордж Грин, пастух из Уэйкфилда», «Клемон и Клэмидс». Все они вышли анонимно, однако Бак узнал: автор «Альфонса» — Роберт Грин; «Клемона и Клэмидса» и «Эдуарда I» — Джордж Пиль. Кто же написал пьесу о Джордже Грине, выяснить не удалось. Возможно, Шекспир прочитал их как раз в 1599-м: для «Как вам это понравится», ему, вероятно, пригодился образ Робин Гуда из «Джорджа Грина» и «Эдуарда I»; также, возможно, имя старого пастуха Корина заимствовано из пьесы «Клемон и Клэмидс». В 1599-м Шекспир и Бак скорее всего не раз встречались в книжных магазинах Лондона.

Купив в книжной лавке Катберта Берби (неподалеку от Королевской биржи) пьесу «Джордж Грин…», Бак решил выяснить, кто же ее автор, и потому, возможно, обратился к Шекспиру. Разговор состоялся, вероятно, во время их очередной встречи в одной из книжных лавок, или же у Королевской биржи, а может быть, и после одного из спектаклей в Куртине или Глобусе или же при дворе. Шекспир припомнил: автор пьесы — священник, однако кто именно, сказать затруднился. Вполне понятно, почему — эта пьеса шла в театре лет десять тому назад. Однако кое-что необычное Шекспир все-таки припомнил — роль Роберта Грина исполнял сам автор. В благодарность за эти слова Бак записал на титульном листе книги: «Автор пьесы… священник, который играл в ней роль пастуха. Записано со слов У. Шекспира». Фамилию драматурга он так и не узнал. Этот эпизод свидетельствует не только о том, какое значение в те времена приобретает публикация пьес и их коллекционирование, но и о том, что впервые остро встает проблема авторства пьес — как раз тогда, когда об этом всерьез задумался и сам Шекспир.

Название, которое Джаггард дал сборнику, говорит о том, что он прекрасно знал вкусы поклонников Шекспира. Публикуя пиратские книги, Джаггард создал на книжном рынке новую нишу. «Страстный пилигрим» напоминает читателю о встрече Ромео и Джульетты на балу, — первом разговоре влюбленных, написанном в сонетной форме, и их первом поцелуе. Когда Ромео обращается к Джульетте заученными фразами из петраркистской поэзии, Джульетта неожиданно отвечает ему на языке сонета — прием абсолютно новый, так как, согласно канону, даме не пристало разговаривать с влюбленным в нее поэтом. Первые восемь строк сонета написаны в форме катрена; Ромео и Джульетта говорят по очереди, но первым начинает Ромео:

Когда рукою недостойной грубо

Я осквернил святой алтарь — прости.

Как два смиренных пилигрима, губы

Лобзаньем смогут след греха смести.

( I, 5; здесь и далее перевод Т. Щепкиной-Куперник )

На что Джульетта отвечает:

Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно

К своей руке: лишь благочестье в ней.

Есть руки у святых: их может, верно,

Коснуться пилигрим рукой своей.

Название сборника было явно рассчитано на тех, кому еще не наскучил сонетный стиль «Ромео и Джульетты». Поэты той эпохи подшучивали над молодыми людьми, державшими под подушкой томик «Венеры