Чужак - Макс Фрай

— Я не думаю, что вам следует садиться за рычаг, Макс, — заявил Лонли-Локли, усаживаясь в амобилер. — Вы — лучший из всех известных мне возниц, но в прежние времена, когда бальзам Кахара можно было купить в любой лавке, управление амобилером в таком состоянии было строго запрещено.

Пришлось смириться.

— Все-таки вы, жители границ, удивительные существа! — заметил Лонли-Локли, въезжая на деревянный настил парома, курсирующего между островом Холоми и Старым Городом. — Я, признаться, пока не уяснил, в чем именно состоит разница, но вы, Макс, разительно отличаетесь от прочих чужестранцев. Я — плохой теоретик, к сожалению, — с этими словами парень углубился в свой знаменитый «рабочий дневник». Надо понимать, спешил зарегистрировать свежайшие впечатления.

— Что вы имеете в виду, Шурф? — осторожно поинтересовался я.

— Не обижайтесь, сэр Макс! Просто существует мнение, будто бальзам Кахара, как и обычные увеселительные напитки, производит угнетающее действие на психику так называемых «варваров» — уж простите мне кажущуюся грубость этого термина! Некоторые знахари полагают, что бальзам Кахара даже опасен для умственного равновесия ваших земляков. Считают, что волшебные напитки могут употреблять лишь уроженцы Угуланда. С вами же ничего подобного не происходит. Напротив, данный напиток изменяет вашу психику гораздо слабее, чем это происходит с представителями так называемых «цивилизованных народов»… Именно это я и имел в виду. И еще раз простите, если я допустил бестактность.

— Вы забыли, Шурф? Теперь вы — мой друг и можете говорить все, что заблагорассудится.

Нечего и говорить, что я вздохнул с облегчением. Когда Лонли-Локли заговорил о моих странностях, я было решил, что каким-то образом выдал свое настоящее происхождение и все труды Джуффина пошли прахом. Ан нет, ему, оказывается, удивительно, что я голым на столе после нескольких глотков бальзама не пляшу. Впрочем, в следующий раз надо будет его порадовать…

Сэр Джуффин Халли был весьма доволен, увидев нас живыми, здоровыми и победившими.

— Я не думаю, что для Магистра Махлилгла Анноха проблема жизни после смерти до сих пор актуальна, — с порога выпалил я. — Если бы мы его убили, когда он был жив, тогда еще всякое могло бы случиться… Но мы-то убили его уже после того, как он умер… Грешные Магистры, что я несу! Почему вы меня не останавливаете?

— Во всяком случае, я совершенно уверен, что его исследования завершены навсегда, — успокоил меня Джуффин.

— Хочется верить, поскольку этот ваш Магистр мне не слишком понравился. Кстати, я очень хотел доставить его вам живым… Ну, насколько его можно считать живым. Но у нас ничего не вышло.

— Магистры с тобой, парень! У вас и не могло ничего выйти.

— Я тоже так полагал, — заметил Лонли-Локли. — Но приказ есть приказ.

Джуффин укоризненно покачал головой. Я так и не понял, кем из нас он был недоволен больше.

— Был дурак, исправлюсь! — покаялся я. Рухнул в кресло и вдруг понял, что засыпаю. Пробормотал, закрывая глаза: — Не забудьте рассказать про воду, Шурф. Это было нечто…

Я все еще находился под благотворным воздействием бальзама Кахара, а потому проснулся всего час спустя. Чувствовал себя легким, как перышко, и на удивление бодрым. Мои коллеги пили камру, заказанную в «Обжоре», и о чем-то тихонько беседовали.

— Ага, оклемался, — обрадовался Джуффин.

Он смотрел на меня с подозрительным энтузиазмом, словно я был праздничным пудингом, который дошел наконец до нужной кондиции. Только что не облизывался.

Есть он меня все же не стал. Зато устроил медицинское обследование. Впрочем, на обычный медосмотр эта процедура не слишком походила.

Мне было велено стать у стены. Некоторое время Джуффин сверлил меня неподвижными светлыми глазами — не слишком приятное ощущение! Впервые за время нашего знакомства мне стало неуютно под его взглядом. Потом пришлось повернуться лицом к стене, что я с облегчением проделал. Некоторое время шеф изучал мою задницу и ее окрестности. Не удовлетворившись визуальным осмотром, принялся похлопывать меня по спине. Массаж, в отличие от игры в гляделки, мне понравился. Но потом жесткие ладони — раскаленная правая и ледяная левая — легли на затылок, и тут мне стало худо. Словно бы я умер и от меня ничего не осталось. Совсем ничего. И тогда я заорал — не от боли, а чтобы доказать себе и всему миру, что это не так. Ору — следовательно, существую. Идиотская формула, но она работает.

— Расслабься, Макс. — Джуффин заботливо помог мне добраться до ближайшего кресла. — Неприятно, согласен, но уже все!

Хорошее самочувствие вернулось ко мне мгновенно, чего нельзя сказать о душевном равновесии.

— А что это было?

— Ничего особенного. Обычный диалог тела знахаря с телом пациента. Не всем это нравится. Тебе, например, не понравилось, но в таком деле тоже нужна привычка, а у тебя ее нет… Ты готов к новостям?

— Смотря какие новости, — осторожно ответил я. — Они хорошие, плохие или как?

— «Или как». Все зависит от твоего чувства юмора, — многообещающе ухмыльнулся Джуффин.

— Ну, с этим у меня никогда не было особых проблем…

— Сейчас проверим. Видишь ли, сэр Макс, твоя — как бы сказать поточнее… физиология, что ли? — несколько изменилась.

— Это как? Я стал женщиной? Или мне больше никогда не придется ходить в уборную? Что вы имеете в виду?

— Да нет, ниже пояса у тебя все в порядке, — расхохотался Джуффин. — Насчет уборной и прочих радостей жизни можешь быть спокоен.

— Уже хорошо!

— Ничего страшного не произошло. Но такие вещи о себе лучше знать, как мне кажется… В общем, ты стал ядовитым.

— Ядовитым? Я?! — Заявление сэра Джуффина звучало просто нелепо. — Вы имеете в виду, что, если меня кто-то съест, он умрет? Немедленно сообщите всем городским каннибалам, иначе произойдет непоправимое! — Я хохотал так, словно делал это последний раз в жизни.

— Да нет, есть-то тебя как раз можно. И трогать тоже. Можно даже пользоваться твоей посудой и полотенцем, если кому-то придет такая охота, — отсмеявшись, сообщил Джуффин. — Существует только одна проблема. Если ты разозлишься или испугаешься, твоя слюна станет ядовитой. Страшнейший яд, между прочим! Убивает мгновенно, просто попав на кожу — человека, во всяком случае. И этим ядом ты непременно плюнешь в обидчика. Могу тебя заверить, что хорошее воспитание тут не поможет. И сила воли ничего не изменит. Это — не вопрос выбора. Ты плюнешь, даже если примешь решение не плевать. Единственное, что ты можешь сделать, если не захочешь немедленной гибели своего собеседника, — плюнуть куда-нибудь в сторону. Так что воспитывай характер, парень. Чтобы не раздражаться по пустякам. А то заплюешь весь Ехо!