Праздник по-красногородски, или Легкая жизнь - Олег Львович Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет! Уже проходит. Полежу немного и поеду.
Они уехали. Он и правда недолго отлеживался. Жажда заставила подняться. Болела вся левая сторона от уха до колена. Он кое-как доковылял до мотоцикла, завел, перекинул правую ногу через сиденье.
К собственному удивлению, он погнал быстрее прежнего. Казалось, мотоцикл управляет водителем, а не наоборот. Машина, раз сбросив седока, словно торжествовала и показывала свой нрав. В конце долины был поселок, он остановился у крайней хаты и попросил напиться. Хозяйка вынесла литровую кружку холодной воды. Потом вернулась, принесла три крупных шафранового цвета яблока. Женщина оказалась не только доброй, но и словоохотливой. Он узнал, что поворот, на котором едва не разбился, ужасно коварный, там не первый раз люди бьются, прошедшей весной молодых мужа и жену похоронили, на красном мотоцикле ехали. Потом она рассказала про свой колхоз. Живут они теперь неплохо, только работают все «ровно», а заработки разные. На ферме у нее, к примеру, хоть расшибись, много не наработаешь, а на овощах озолотиться можно…
С дороги он вылетел часов в десять утра, когда было прохладно. День же был очень жаркий. Через каждые десять километров останавливался, ложился на землю. А после остановки все труднее было завести мотоцикл, сесть, все время хотелось пить.
В Геленджике понял, что дальше ехать не сможет. Остановил милиционера на мотоцикле. Это был молодой, только что вылупившийся милиционер. Он проверил документы, посоветовал ехать в Новороссийск и оттуда железной дорогой. Вадим сел на обочину. Но на него глазели, надо было двигаться. Поехал по улицам и скоро свернул в голый двор с двумя грузовиками посередине и стандартным домиком в углу. В домике жили два командированных шофера.
— Корешочек, где ты влип?
Вадим рассказал.
— Ну, завтра ты совсем не подымешься. Давай к нам! Если что, в больницу хоть отвезем.
* * *
На следующее утро ему не стало ни хуже, ни лучше. Шоферы — дядя Миша и Володя помогли выправить подножку и крыло, и он поехал домой.
Почему, едва расставшись с Наденькой, он так спешил? Почему после нешуточной аварии не захотел отлежаться? Почему опять гнал «Ковровец» с предельной скоростью, во время обгонов выезжая на полосу встречного движения, часто лоб в лоб с каким-нибудь рефрижератором (а, свернут на обочину!), и они сворачивали?.. Да потому, что когда позвонит ей на работу, с чистой совестью скажем: «До чего же без тебя стало плохо. Вот я гнал!»
…Вечером он въехал в Ростов. Дома помылся, успокоил мать и лег спать. Утром проснулся вполне здоровый. Позвонил ей, и она сказала: «Нет. Ты со мной, как с куклой…» — «Что же делать…» — пробормотал он, и она положила трубку. В полдень, когда он спал, пришел Волчок. Робкий какой-то.
— Знаешь, какой сегодня день? — спросил он Вадима.
— Позавчера чуть с белым светом не распростился, сегодня еще хуже.
— Ну почему? Сегодня у меня день рождения. Придешь вечером со своей?
— Приду. Один приду, потому как моя уже не моя.
Вечером он приехал к Волчку на мотоцикле. Пили,
гуляли. Когда выпивка кончилась и можно было бы расходиться, показалось мало. Вадим и Волчок на мотоцикле поехали в центр «искать». На перекрестке Тургеневской и Островского приостановились, потому что впереди, на следующем ярко освещенном перекрестке Буденновского с Тургеневской дежурила целая бригада милиционеров и дружинников, проверявшая всех подозрительных, спускавшихся к мосту через Дон и подымавшихся от него. Надо было развернуться и объехать опасное место. Однако у пьяного Вадима с пьяным дружком за спиной почему-то все время получался поворот только за 360°. Потом они упали. И еще упали. Потом к ним подъехали. Именинника сразу свезли в вытрезвитель, владельца мототранспорта сначала на экспертизу, потом в вытрезвитель.
…Пришло время подводить итоги. Печальные они были: безработный, лишенный права вождения на год, потерявший подругу — и ничего мог бы не терять. И все потому что он никто, никакой…
ЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ
Легкая жизнь!.. Легкая жизнь!.. Они почти все здесь: Волчок, Вадим, Куня, Сережка, Жорка Пупок. У Мишки Татаркина перерыв между сроками.
* * *
Эту смешную контору нашел, конечно, Волчок. Он смеялся.
— Что я тебе сейчас расскажу. Нашел!.. Еще в лагере ходили слухи. Потом в котельной работничков оттуда увидел. Да, говорят, у нас неплохо, пыльно, но заработно. Ну лето, шабашки. А когда тебя не было, участковый приходил: «Извольте куда-нибудь устроиться, а нет, так мы вас сами определим». Ну беру две бутылки, колбасы, сам слегка заряжаюсь и валю. Это на Красноармейской, между Буденновским и Подбельским. Центр. На улицу два паршивых домика выходят, а в глубине двора ворота, проходная, еще один двор, с одной стороны мастерская, с другой склад, а прямо перед тобой двухэтажная контора. Ну, показали вверх. Поднялся. Отдел кадров сидит в комнатке, головы не поднимает. Пыль кругом, вроде как из дальнего странствия возвратился и не знает, с чего начать. «Требуются?» — спрашиваю. Он свинцовым взглядом посмотрел на меня и пальцем на перегородку с соседней комнатой. «Ага, — говорю, — понял». Захожу в соседнюю. Сидит с чубчиком, легенький, симпатичный. «Ищу, — говорю, — работу, ко всему привык, довольствоваться могу малым». — «Где, — говорит, — привыкал?» — «Известно, — отвечаю, — там». — «Плохо», — говорит. «Хуже не бывает», — отвечаю. «Водку пьешь?» — резко вдруг спрашивает. «Известно, — говорю, — в силу возможности и необходимости. Это как любовь, дело добровольное». Засмеялся. «Темнила ты хороший. Только знаешь, принять я тебя не могу. Я и. о. Иди к председателю общества, как он скажет, так и будет». И почувствовал я, что к председателю мне ходить не следует.
— Вова, ты сказал, нашел. Что ты нашел? — перебил Волчка Вадим.
— Не чувствуешь?
— Чувствую, но не понимаю.
— Обыкновенный неслыханный бардак!.. И слушай дальше. Почувствовал я, что к председателю мне ходить не надо. Была не была, думаю, и спрашиваю: «Как вас звать?» — «Николай Ивановичем», — отвечает. «Николай Иванович, — говорю, — у вас здесь под крышей очень душно. Пойти бы на воздух». Подымаю сумочку с бутылками и об его стол слегка грохаю. Три звука получилось: бутылки о стол ударились, друг о друга и внутри булькнуло. Он подумал и говорит: «Откуда про нас узнал?» — «Зимой, — говорю, — кочегарил, а ваши приходили котлы чистить и колосники меняли». — «Кто?» — спрашивает. Обрисовал и понял, что дело мое выгорит. «Ладно, — говорит
