Невеста - Карина Демина

Торе следовало выбрать то, которое защитит ее.

Рассказать так, чтобы поверил.

И захотел вмешаться.

Не как отец.

Запах лилий, сам вид их — тяжелые восковые бутоны и белоснежные звезды цветов с легкой позолотой пыльцы — был неприятен. Тора покинула комнату. Но сегодня тишина библиотеки не принесла ожидаемого успокоения. В кабинете окно было открыто, и Тора поспешно, пожалуй, слишком поспешно, его захлопнула. Задвижка вдруг показалась ненадежной.

И окон слишком много.

Торхилд проверила каждое, пусть эти действия кому-то могли показаться престранными. Впрочем, вряд ли сейчас в доме нашелся бы кто-то, кто бы осмелился сделать Торе замечание.

Райгрэ защитил.

Но захочет ли защищать и дальше? Он определенно ценит Тору, если делит с ней не только кровать, но и сами свои комнаты. А в те дни, когда девушке все же пришлось уйти в одну из гостевых спален, был крайне недоволен. Он оплачивает ее наряды.

И дарит драгоценности.

Зачем ей столько? Тора не знает, но ему нравится делать подарки. И Хильда требует, чтобы Тора не отказывалась: потом, когда райгрэ найдет жену, драгоценности пригодятся.

Он позволяет Торе помогать в делах. И просто любит, чтобы она находилась рядом. Он позволил менять свой дом… но хватит ли этого, чтобы ввязаться в драку?

И если ввяжется, то сумеет ли победить?

Хильда молчала, полагая, что здесь бессмысленно гадать. А Тора волновалась, даже не столько за себя, что еще можно было бы понять, сколько за райгрэ. И Хильда, которая прочно обжилась в местных зеркалах, нашептывала, что это беспокойство делает Тору глупее.

Думать надо о себе.

Иначе Тора не выживет.

— Прекрати, — попросила Тора, касаясь отражения. И оно протянуло пальцы навстречу, холодные, как само стекло. — Он добрый.

Потому что Тора делает то, что ему хочется. Она нужна ему. И хорошо если будет нужна еще некоторое время. Но видеть в этой заботе нечто помимо самой заботы бессмысленно.

— Мы должны предупредить.

Хильда согласилась, что это разумно. Тот, другой, способен ударить исподтишка, и тогда у райгрэ не будет шансов. Хильде не жаль, если он умрет, но тогда Торхилд достанется победителю. А с ним поладить будет куда сложнее.

Он такой, как королева.

Любит делать больно.

— Раньше, — Тора не любила думать о ком-то плохо, — он мог измениться.

Хильда возразила, что уж на это рассчитывать не следует. Тора видела истинное обличье, пусть и давно, но время, как оказалось, значения не имеет.

Да и будь Тора права, — она редко оказывается права, — неужели получила бы она букет белых лилий? И эту записку в напоминание о давней встрече. Или предупреждение? Охота начата.

Сложно спорить с отражением, и Тора отворачивается от зеркала. Она подымается в спальню и, закрыв дверь, — еще слишком рано и ждать долго, — ложится на кровать. Здесь два запаха, и его — сильнее. Тора обнимает подушку и лежит.

Так ей спокойней.

Хильда не мешает. Ей все равно, вот только платье наверняка помнется, а неряшливость в одежде недопустима.

А Торе почему-то думается совсем о другом. О журналах, присланных портнихой в огромном количестве, эскизах, образцах и собственной растерянности.

— Подумай, что тебе глянулось, куколка. — Портниха подсовывала картинку за картинкой, разноцветные клочки ткани, кружева, ленты…

…и не понимала, почему девушка молчит.

Увещевала. Уговаривала.

Сдалась, велев позвать, когда Тора уже на что-нибудь да решится.

А Тора, набравшись смелости, взяла десяток эскизов наугад и подошла к райгрэ. И он не оттолкнул, хотя наверняка имел множество куда более важных дел.

— Найденыш, — он отобрал листы и образцы тканей, — это ведь твои наряды, ты их будешь носить. И нравиться они должны именно тебе.

— У меня несовершенный вкус.

— Это ложь. — Райгрэ усадил Тору на колени. — Забудь ее… и его, если сможешь. Ты очень красивая девочка. И умная. Сильная. Тебе просто не хватает немного уверенности в себе.

Какое отношение уверенность и сила имеют к платьям?

— Вот скажи, если бы ты увидела это… на ком-то другом, — райгрэ взял эскиз платья с пышными рукавами и многочисленными оборками, — что бы подумала?

— Что… это очень эксцентричный наряд.

— А это?

— Домашнее платье… для первой половины дня. Если в светлых тонах…

— Видишь, ты все сама прекрасно знаешь. — Райгрэ поцеловал Тору в лоб.

— А если я выберу что-то ужасное?

— Тогда мы это «ужасное» в саду закопаем… у тебя очаровательная улыбка.

Хильда думала иначе, но рядом с райгрэ Хильда замолкала, а у Торы иногда появлялось желание улыбаться. Не сегодня — сегодня снова было страшно.

Когда же наступили сумерки, Тора спустилась в музыкальную комнату. Она умела ждать, но сейчас почему-то умение это не спасало.

А если она опоздала?

Если плохое уже случилось?

Хильда предложила не тратить нервы по пустякам, а подумать о побеге. Не сейчас, конечно, но подготовиться стоит…

Девушка коснулась клавиш. Играть учила мама, говорила, что слух у Торы идеальный и руки подходящие. Талант опять же имеется… и, конечно, на сцену ей нельзя — это совершенно неприлично, но вот если для себя… для семьи… для будущего мужа.

Хильда знала, что ни семьи, ни мужа у Торы не будет. Дети — возможно, и жаль, что Тора пока не беременна. Ребенок упрочил бы ее положение.

Клавиши откликались на прикосновение. Хороший инструмент, только давно им не пользовались, и настройка не помешала бы.

Тора играла.

Без нот. По памяти. Для себя… и оказалось, что не только. Надо же было пропустить его появление…

— Не останавливайся, — попросил райгрэ.

И Хильда потребовала сосредоточиться. Исполнение должно быть безукоризненно или настолько близко к таковому, насколько это возможно. Была ли она права? Тора не знала, но музыка перестала доставлять ей удовольствие. Впрочем, райгрэ подобные мелочи не интересовали.

И вечер был обыкновенен.

Разве что райгрэ снова задавал странные вопросы.

Подымаясь в спальню, Тора осмелилась посмотреть в зеркало. Хильда кивнула: все правильно, спешить не надо. В постели мужчина скорее выслушает женщину, если, конечно, она постарается.

Но Тора опять все испортила.

Почему-то рядом с райгрэ она забывала о том, что думать следует о себе… еще и заснула.

Хильда будет разочарована.

Глава 20

ПРЯТКИ

Пятую ночь кряду я устраивалась на ночевку отдельно, да и днем старалась держаться в стороне от Одена настолько, насколько позволяло пространство. Нет, причина не в затаенной обиде, скорее уж после того разговора не могла относиться к нему по-прежнему.