Мои персонажи - Екатерина Индикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сегодня утром он хотел умереть.
– Ах, бедный благородный Данко. Как всегда, ищет легких путей. Я не позволю ему вырвать себе сердце. А ты София, ты сообщила достаточно информации. Иди. Подготовь мне этого старика Гесина. Нас ждет трогательная ностальгическая встреча.
Глава 38. Старый друг
О Ветре, Мраке и Снеге
– Скоро начнет светать. – Ветер поежился под дорожным плащом. – А Надежды все нет.
– Я постараюсь задержать Зарю. Она поймет. – Горько улыбнулся Мрак.
– Не может все закончиться просто так. – Снег упрямо взглянул вдаль. А, посмотрите туда! Вон же они. Ветер, помоги!
– Конечно, сейчас буду на их стороне!
– Что там? – Тихо произнес Человек.
– Пожалуйста, потерпи немного. Они уже близко. – Снег склонился над слабеющим Человеком.
– Так! Я иду навстречу Заре.
– Не надо, Мрак. Я хочу быть честен с ней. У нас уговор. – Человек кивнул в сторону задумавшейся о чем-то Смерти.
– Она то бы не стала с тобой церемониться! – возразил Мрак.
– Не надо ее судить. Она просто делает то, что должна.
* * *
– Однажды я построю такой дом, где каждый сможет найти себя. Обрести веру в свои силы, там не будет потолка. Только небо. Бесконечное небо над головой.
– Но пап! Ведь… Храмы… И потом, ты можешь просто гулять и видеть то же самое…
– Ах, Данко, сынок. Пойми, я совсем запутался. Голова моя полна мыслей, но толку никакого. Они будто разбегаются. И чтобы поймать хотя бы одну, крохотную, требуются титанические усилия. Я разрушен, разрушен… Твоя мать, то, что она сделала, я не в силах принять этого. Амур и Психея. Я, стало быть, Амур…
– Папа, прости меня. Я не понимал.
– Нет, нет, сынок, это не ты, не твоя вина. Твоя мать очень упрямая женщина, всегда добивается своего. Тебе лучше уйти. Скоро придет врач.
– Ты поправишься, все будет хорошо.
– Конечно, сынок, конечно. А теперь уходи.
Головная боль пробудилась первой. Алекс сумел открыть глаза лишь спустя долгие секунды борьбы с самим собой. Хотелось, как в детстве, укрыться на чердаке в убежище, которое они любовно обустраивали с отцом, как два заправских индейца. Подумать только, у него было детское убежище. И отец. Теперь же собственная голова, кажется, больше ему не принадлежит. Нужно как-то выпутываться из этого. Но как? Если каждая мысль окрашена красным маревом ужаса пополам с чувством вины. И запах. Одуряющий запах безысходности. Проклятая синестезия, вот как это называется. Но что если… Отпустить… Как же я должен его отпустить? Или всех их… Персонажи. Ублюдок. Нельзя играть живыми людьми. Несмотря на то, что многие воспоминания вернулись, Алекс чувствовал будто упускает нечто ужасно важное. Выход. Где его искать? Вокруг одни стены.
* * *
– Итак. Продолжаем эксперимент. Доктор София, займите свое место. Приведите следующих участников. – Господин, писатель. Сегодня Вы встретитесь с Вашей первой жертвой. Хотя нет, первым персонажем все-таки можно считать Вашего папочку.
– Заткнитесь, Филипп. Хватит издеваться. Начинай, урод! – Алекс с вызовом закатал рукав рубашки и демонстративно сжал кулак.
– Ах, не так быстро. И что это за фамильярность? С каких пор мы ты?
– С тех самых, когда ты решил поиграться с невинными людьми.
– Ну Вас то невинным не назовешь, господин писатель! – Последнее слово Ограничитель точно выплюнул. Алекс уставился в зеркальную стену.
– Я отвечу за все, что сделал, но уж точно не перед тобой, Филипп.
– Как угодно. Не будем тратить время. – Дверь в комнату открылась. В сопровождении патрульных на арену шагнули Герман и Анна.
– Свободны! – Прошипел селекторный голос. – Ну же! Радость встречи, объятья… Я жду!
– Он ничего не получит, Данко. – Герман оставил Анну стоять позади, сам двинулся к столу, за которым сидел Алекс. – Ситуация, конечно, не самая приятная, но я рад видеть тебя, мальчик. – Алекс молчал. Одна часть его была прекрасно осведомлена, какие чувства он испытывал к старику, но то были воспоминания и эмоции Данко. Алексу этот человек был не знаком. – Тебе сложно я понимаю. Ничего, ничего, не нужно слов. – Алекс смотрел за спину профессора.
– Я… Вы спасли меня, а я чуть не убил Вашего внука. Я ненавижу себя за это. – Анна подошла ближе.
– Не ты, не ты навредил моему дорогому Альберту. Он, тот страшный несчастный человек за зеркалом. – Анна указал пальцем на стену.
– И он ответит, я обещаю. – Голос в селекторе хмыкнул.
– Очень трогательная речь, мадам. Кажется, я Вас уже где-то видел. Ах, да… Неудачный был день. Разгон литературной академии, побег подозреваемого в антисоциализме… Тетя из города Гюставовой башни. Посмотрите, куда привели Ваши связи с этими никчемными писателями. Ваш внук мог бы отделаться куда меньшим наказанием.
– Наказанием? Да как Вы смеете?
– А Вы как думали? Департамент простит ту милую выходку в цирке? Забыли, кто мы? И где мы?
– За поцелуй? Всего лишь за поцелуй? Моего бедного мальчика… – Анна уже не сдерживала слезы. Герман положил руки ей на плечи. Алекс сидел за столом, опустив глаза в пол.
– Вы ведь уже обманывали Социум, не так ли? – продолжал насмехаться Ограничитель. Прошу, не думайте, что нам что-то неизвестно. – Анна вытерла слезы ладонью. Взгляд ее загорелся решимостью. – Совсем как в тот злосчастный день, подумалось Ограничителю.
– Я думаю, о чудовищном эксперименте, который здесь происходит точно никому не известно.
– Вы правы, я не намерен делиться способностями ученика некогда достопочтенного профессора Гесина. – Ограничитель неожиданно замолчал. – Я снова Вас недооценил. Патруль! Оттащите старика от стола. Пусть стоит дальше! – Все время, пока Анна отвлекала Ограничителя, Гесин о чем-то тихо говорил Алексу, тот внимательно слушал, изредка кивая.
– О чем бы вы там не шептались, это не поможет. Особенно бедному Альберту! – Выплюнул он язвительно. – Мы отвлеклись. Доктор София? Где текст? – София положила перед Алексом рукописные страницы с рисунками по краям. – Ну что ж, за дело, господин писатель! – Нужно закончить старую сказку!
О Ветре, Мраке, Снеге и Смерти
Смерть нетерпеливо мерила шагами землю у подножия старого дуба. Мрак напряженно смотрел на пока еще темную линию горизонта. Ветер, что было сил, подгонял путников, а Снег отирал холодными руками пылающий лоб
