Окрик памяти. Книга первая - Виктор Ефимович Копылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судьба отпустила Б.И. Словцову всего 50 лет жизни, из которых только половина была отдана науке. Он пережил своего отца на 17 лет. В последние годы его мучила язва желудка: эксперименты по голоданию и проверке пищевых суррогатов на себе не прошли даром. Вскоре язва перешла в рак, что ускорило кончину. Это случилось 24 мая 1924 года. Б.И. Словцов был похоронен на Волковом кладбище в Ленинграде. На его могиле стоит памятник. На корешке мраморной книги перечислены основные научные интересы ученого: «Питание, химия мозга, физиология труда». Страница книги заполнена текстом: «Блажен, кто знанием умел коснуться правды жизни вечной».
В печати появились некрологи и воспоминания о Б.И. Словцове, а журнал «Архив клинической и экспериментальной медицины» один из своих номеров целиком посвятил памяти профессора Б.И. Словцова (илл. 60).
Профессор С. Златогоров, коллега и соученик Б.И. Словцова по академии, писал в некрологе (журнал «Врачебное дело», № 16–17, 1924 г.): «Если Россия и наука потеряли в нем выдающегося общественного деятеля, учащиеся – превосходного талантливого учителя, то мы, близкие его товарищи и друзья, потеряли в нем человека в самом благородном значении этого слова». А вот мнение редакционной коллегии журнала «Архив клинической и экспериментальной медицины»: «Особенно чувствительна и тяжела, действительно незаменима утрата, понесенная русской медициной в лице безвременно погибшего Бориса Ивановича Словцова. Он был из числа тех, чья продуктивность не оскудела от внешних затруднений.
Среди голода и нужды он умел находить силы и время для научных и преподавательских, для литературных и даже для административных трудов. Яркий свет его таланта горел сразу целым снопом разнообразных лучей, отражавшихся своими переливами в его всегда ясных, всегда приветливых глазах, в его неизменной, всех к нему располагающей улыбке. Все, кто с ним соприкасался как товарищ, как ученик и как подчиненный, чувствовали в нем то, что всего нужнее каждому: человека, желающего и умеющего помочь».
Б.И. Словцов многим обязан своему отцу, известному естествоиспытателю и педагогу. От него он воспринял любовь к живой природе и к научным исследованиям. Благодаря ему стал известным педагогом-новатором. В научном отношении он далеко обогнал отца, чем смог бы вызвать радость, гордость и удовлетворение И.Я. Словцова, проживи тот хотя бы немного дольше.
Сейчас трудно предположить, как сложилась бы судьба Б.И. Словцова во второй половине двадцатых – тридцатые годы. Скорее всего, он вышел бы на уровень признания, характерный для таких отечественных корифеев-биологов, как Н.К. Кольцов, С.С. Четвериков или Н.И. Вавилов. Наверное, и его, как Кольцова, Четверикова, Вавилова, постигла бы одинаковая трагическая участь... Во всяком случае, интереса к генетике и к пресловутому «вейсманизму-морганизму» в его трудах было более чем достаточно. В тридцатых – сороковых годах подобное обстоятельство считалось более чем веским основанием для официального осуждения властями.
В 1974 году медицинская и биохимическая общественность страны отмечала столетие со дня рождения и пятидесятилетие со дня кончины профессора Б.И. Словцова. Журнал «Фельдшер и акушерка» и «Вопросы питания» опубликовали статьи об основных направлениях деятельности ученого, его краткую биографию.
...Когда читаешь только что написанную статью, все кажется достаточно стройным и логичным: человек родился, учился, рос, стал известным ученым и прочее. Иногда сожалеешь, что последовательность изложения диктуется биографией своего героя, а не тем случайным набором событий и фактов, которые с трудом извлекались тобою в бесконечных поисках. А ведь именно так произошло у меня с Б.И. Словцовым. Просматривал как-то книгу Л.А. Чугаева «Дмитрий Иванович Менделеев», изданную в Ленинграде в 1924 году. В те годы на свободных от текста обложках печатались многочисленные объявления. В одном из них сообщалось о продаже книги «Физиологическая химия», автор Б.И. Словцов. Б.И. Словцов?! А ведь отчество от Ивана... Ивана Яковлевича Словцова? Вот уж действительно, возьмешься за местную историю и уже не вырвешься из круга замечательных земляков: интересовался Менделеевым, а вновь вышел на Словцовых!
Это потом, позднее, стали известны и статьи в Большой медицинской энциклопедии, перечень публикаций и мн. др.
ГЛАВА 5. ПО СТАРИННЫМ ЗАВОДАМ, РУДНИКАМ И МЕЛЬНИЦАМ
«Кусочек подлинной истории –
это такая редкая вещь,
что ею надо очень дорожить!»
Савва Дангулов.Современники с сожалением отмечают, как незаметно и неумолимо наше время стало насыщаться многими весьма неприятными крайностями в мыслях, суждениях и в поступках людей. Так, либо осуждаются, либо выходят из моды или почти изживаются юбилейные события в жизни предприятий, учреждений и обществ. Не теряем ли мы здесь что-то значительное, оставлявшее в прежние годы добрый след в человеческой памяти? Почему стало предосудительным подвести итог сделанному за прошлые годы или не использовать знаменательное событие в воспитательных целях? Вряд ли уйдет на соседнее предприятие рабочий и служащий, если он гордится славным прошлым своего завода и знает его историю.
Может, поэтому недавно в области произошло событие, которое, увы, осталось почти не замеченным общественностью: Падунскому винокуренному заводу, пережившему за время своего существования многочисленные взлеты и падения, и судьба которого и в наши дни держится на волоске, в 2000 году исполнилось 260 лет!
ЗАВОДУ В ПАДУНЕ – 260 ЛЕТ
...В солнечный день начала осени 1989 года я делал фотоснимки образцов промышленной архитектуры конца прошлого столетия, сохранившихся на территории завода (илл. 61). На предприятии шла реконструкция цехов. В такое время руководству завода не до посетителей, поэтому о своем прибытии я не делал секрета только в разговорах с рабочими. И тут же поплатился за собственный недосмотр: в буквальном смысле оказался под арестом по воле энергичного
