Чернильный орешек - Синтия Хэррод-Иглз

Кавалерия двигалась в нескольких милях к югу от главных сил, держась между ними и тем местом, где наиболее вероятно ожидалось появление противника. Когда конница остановилась, принц спросил, знает ли кто-нибудь эту местность.

– Если уж нам выпала пара дней отдыха, то почему бы не устроиться с комфортом, – обратился он к Гамилю и Даниелу, которые вместе с еще одним приятелем собрались вокруг принца на привале.

Вперед вывели какого-то кавалериста, очень разволновавшегося, и принц, чтобы выглядеть не столь грозным, спешился и присел на пенек, передав повод своему слуге. Бой немедленно подпрыгнул и потанцевал с минуту на задних лапках перед хозяином, а потом уткнулся мордой в ласковые руки Руперта.

– Ну хорошо… твое имя? – спросил он кавалериста, который настолько низко склонился перед ним, что даже не сразу расслышал принца. – Твое имя, кавалерист… да отвечай же!

– Дэви, сэр… Дэви Смит, – запинаясь, пробормотал молодой человек.

Ему было никак не более восемнадцати лет, да и то вряд ли. Этакий красивый, со светлой чистой кожей, белокурый мальчик, с длинными локонами, которые носили все кавалеристы, подражая своим офицерам. На шляпе юноши красовались два пера из фазаньего хвоста. Бросающаяся в глаза пышность внешнего облика являлась предметом гордости конницы Руперта, от ее высшего чина до низшего.

– И вы знаете эту местность?

– Да, сэр. Вообще-то, сэр, моя семья родом из Стратфорда, сэр, но вот сестра моей матери живет в Кайнтоне, сэр, как раз за этой вот дорогой, в четырех или пяти милях отсюда. Меня отправили к ней, сэр, когда моя мать умерла.

Руперт, терпеливо выслушав все это, сказал:

– Ну хорошо, Дэви, вспомни и скажи нам, какие тут есть большие дома поблизости. Какой-нибудь просторный дом, господский дом, где мы могли бы расположиться на одну-две ночи?

– О да, сэр, – быстро ответил Дэви. – Как раз у самого Кайнтона, сэр, там дом лорда Спенсера, это в Уормлейтоне, сэр. Вы могли бы поехать туда, я не сомневаюсь.

– Ты покажешь нам дорогу. Квартирмейстер!

– Да, ваше высочество?

– Отправляйтесь с этим кавалеристом и устройте нам место для постоя. Вам надо будет захватить с собой дозор… двадцати человек будет достаточно, – он обвел взором группу офицеров, находившихся с ним, и встретился глазами с Гамилем. – Ты хотел бы съездить?

– Наши кони свежие, ваше высочество, – ответил Гамиль.

– И тебе хочется немного поразмять косточки, – с улыбкой проговорил Руперт. С того самого времени, когда еще в сентябре произошла внезапная стычка у Поуикбридж между конными разъездами парламентской армии и принца Руперта, все страстно жаждали нового шанса пустить противнику кровь. – Что ж, как знать, может быть, тебе повезет и ты встретишь какое-нибудь сопротивление нашему намерению остановиться на постой. Квартирмейстер, поедете с капитаном Гамильтоном и теми людьми, которых он выберет. Кавалерист Смит, покажете им дорогу.

Уже темнело, когда дозор прискакал в Уормлейтон. Гамиль намеренно предпочел не выбирать в число своих двадцати дозорных никого из отряда Морлэндов в их ярких шафрановых плащах, поэтому он держался более расслабленно и непринужденно. А его люди были как бы предоставлены самим себе, хотя настороженно и поглядывали вокруг, проезжая рысцой по тихим улочкам. Лишь чувство дисциплины удерживало их от болтовни.

– Это вон по той дороге, господин капитан, – сказал Дэви Смит, собиравшийся повернуть свою лошадь на узкую, поросшую зеленью проселочную дорогу.

Но как раз в этот момент Гамиль, услышав что-то, мгновенно подал знак остановиться.

– Тише! – резко скомандовал он. Всадники натянули поводья и прислушались. – Лошади, – определил он.

– И судя по звуку, немалое число, – добавил квартирмейстер.

Они с Гамилем переглянулись. Большое количество лошадей могло означать только солдат… но вот своих или противника? Гамиль выбрал одного из своих людей, расторопного и молодого добровольца из Йоркшира, и негромко приказал ему:

– Рэглен, слезай с лошади и потихоньку проскользни вдоль той ограды, попытайся выяснить, что там делается, а потом бегом возвращайся сюда. А остальные соберитесь вот здесь, позади меня. И держитесь тихо – чтобы ни единого звука. Если это не наши, то мы должны застать их врасплох.

Беззвучно, словно юркий дикий зверь, Рэглен помчался по тропинке и едва скрылся за поворотом ограды, как тут же появился снова, несясь со всех ног.

– Это противник, сэр, – воскликнул он, вдевая ногу в стремя и вырывая поводья у кавалериста, который их держал. – Разъезд… человек тридцать, а то и больше, по-моему, направляются прямо сюда.

Гамиль торопливо думал: если это всего лишь разъезд, то самое милое дело – атаковать их немедленно и застать врасплох. Если же это авангард более крупного формирования, то и его они разнесли бы на части. Но ведь в таком случае необходимо захватить пленных, чтобы узнать, где находится противник. Да, он должен рискнуть.

– Сабли наголо! – крикнул Гамиль. – Мы атакуем их, господа. – Стук копыт приближался, вот он уже почти рядом с ними. – Вперед!

Когда головная шеренга показалась из-за поворота, дозор Гамиля решительно бросился в атаку, обнажив наголо послушные сабли и оглашая округу боевым кличем. Вражеские кони от неожиданности пятились и в панике визгливо ржали, отчаянно пытаясь развернуться и задать стрекача. А всадники тем временем старались сдержать их, а заодно исхитриться вытащить свои шпаги. Было очевидно: они не имели ни малейшего представления о том, что в этой местности могли находиться какие-либо королевские войска, иначе держали бы свои шпаги наготове. Спустя мгновение над тропой поднялась густая пыль, взбитая копытами и криками раненых. Для Гамиля бой был хорошо знакомой стихией. О, это ощущение под собой гибкого и мощного скакуна, туго натянутых поводьев в левой руке и тепла рукоятки сабли – в правой! Смелее скачи вперед, руби, коли и отражай удары врага! Светлячок, подгоняемый его шпорами, слегка привстал на дыбы и столкнулся грудью с лошадью из головной шеренги, преградившей ему путь. Убив наездника, Гамиль развернул Светлячка на месте, высматривая следующую жертву.

У противника не осталось ни единого шанса, и он уже пятился назад, готовясь обратиться в бегство. Людям Гамиля убийство было в новинку, их горячая кровь так и бурлила, но, перехватив взгляд квартирмейстера, Гамиль вспомнил, что надо взять пленных.

– Остановите их! – надрывая голос, приказал квартирмейстер.

Несколько вражеских конников в тылу дозора развернулись и кинулись наутек. Гамиль закричал своим людям, до предела повышая голос, чтобы его услышали сквозь этот гвалт: