Хо - Raptor

Не могу понять. Не могу найти объяснение. Зачем? Для чего они это делают сейчас? Что это? Признак высшей степени хладнокровия, или непроходимой глупости? Минутная радость, тут же подхваченная, умноженная, раздутая мыльным пузырём. Да, он переливается перламутровыми калейдоскопическими фантомами, лелея взор, отвлекая, воодушевляя и веселя… Но ведь это же мыло. Обычное мыло, из которого выдули колыхающееся, кратковременное нечто. Нечто, обречённое лопнуть в любую секунду.

— А теперь — медляк! — наконец громко объявил взъерошенный и вспотевший Бекас.

Скользнув к пульту, он стал быстро что-то там настраивать. Музыка прекратилась, и в зале тут же повисла тишина, успевшая стать непривычной. Синхронные лампы погасли. Цветомузыка остановилась на одном цвете. Стробоскоп отключился.

— Медляк — это здорово! Давай! — тут же поддержала его идею Лида. — Давно пора.

— Вов, идём, потанцуем? — подошла к Геранину Настя. — Сейчас медленный танец будет.

— Не хочу, — отмахнулся от неё тот.

Подруга грустно пожала плечиком и, вздохнув, убрала прилипшие ко лбу волосы.

— Ты там долго?! — нетерпеливо осведомилась у Бекаса Лида.

— Сейчас. Погоди. Я ищу, — продолжал копаться возле пульта Иван.

— Ищет он…

— Во. Нашёл!

Тишину звонко прорезали вступительные гитарные аккорды песни «Nobody Loves You», группы Garbage. Немного томные, немного грубые, пронизывающие до костей и, одновременно с этим, печально-лирические. Замелькали лампы, время от времени окрашивая полутёмный зал чередующимися цветами.

— Танцуем! — Иван подскочил к Лиде, и та сразу же положила руки ему на плечи.

Первая пара образовалась. Сергей подошёл к Оле и протянул ей руку. Та приняла её, после чего они увлеклись танцем вслед за Бекасом и Лидой. Насте тоже хотелось потанцевать, но Вовка не разделял её желания. Ей пришлось опуститься на пустующий диван и созерцать счастливые пары со стороны, с завистью в глазах. Музыка отскакивала от стен, рикошетя по ним, создавая накрывающий стереоэффект. Вступление наконец перешло в долгожданный вокал. Наконец, солистка начала петь глубоким задумчивым голосом:

Watching the days slip by so fast,Knowing our fate has long been cast.Working our fin gers to the bone,Cause nobody loves you, when you're gone, gone, gone, gone…

Слова распространялись невидимым тающим эхом, дребезжа резонансом, проскальзывая в соседние помещения корабля. Ольга и Сергей медленно кружили в танце. Он держал её очень мягко и нежно. Время от времени, она прислоняла лицо к его широкой груди, а затем снова чуть отстранялась, и смотрела в глаза. Лицо Сергея ежесекундно окрашивалось то в красный, то в жёлтый, то в зелёный, то в синий цвета, каждый раз придавая ему совершенно различные черты.

Coughing up feeling just for you,To find something real to hold on to.But there is a hole inside my heart,Where all of my love comes pouring out.

Красный — немного устрашал это простое русское лицо. Вкупе с острыми чёрными тенями, он делал его жутковатым, агрессивным, жестоким. Сергей становился очень похож на злодейского персонажа из «Звёздных войн». Но это сходство улетучивалось сразу после перехода к другому цвету — к жёлтому.

Жёлтый — наиболее ярко освещал лицо, делая его знакомым и понятным. Оно как бы светилось, подобно солнцу. Злобный оскал вновь становился добродушной улыбкой. Мягкие черты, излучающие спокойствие, были пронизаны жёлтой солнечной теплотой.

Зелёный — и лицо Сергея уже совершенно иное: необычное, расплывчатое, удалённое. Словно он смотрит на Ольгу сквозь аквариум. Зелёный цвет успокаивает, глушит все яркие визуальные раздражители своей глубоководной умиротворённостью.

Синий — напротив, возносит его из глубин — к небесам, придавая непостижимые, инопланетные черты. Немного жутковатые, и вместе с тем притягательные для взгляда. Синева ярко подчёркивает глаза и губы, концентрируясь вокруг них, создавая детально-чёткие контуры. И вновь, по кругу, словно в магическом театре теней.

Ольга упивалась этим зрелищем. Ей хотелось разглядеть глаза Сергея, чтобы почувствовать, что чувствует он. Но игра изменяющихся цветов с тенями, не позволяла ей добиться результата. Поэтому ошибочно казалось, что он смотрит сквозь неё.

You know you ' ll always be my man,But grab yourself swe etness where you can,Cause sooner or later we're gonna die,Left to the dogs under the sky.

Что-то неясное, едва заметно, каким-то невесомым дуновением, прошелестело по залу, огибая плывущие навстречу слова припева, но никто этого так и не заметил. Только Вовка Геранин нервно вздрогнул, да Настя опять издала короткий завистливый вздох.

I cracked a piece of broken glassI cracked a piece of broken glass

Руки плавно скользили по плечам, по талии. Пальцы то напрягались, то расслаблялись. Дыхание партнёра, такое близкое, тёплое. Энергетика, исходящая от него. И, конечно же, неторопливое вращение… Танец. Оля поймала себя на мысли, что сейчас ей вдруг стало безумно хорошо на душе. Какое-то инстинктивное, семейное чувство. Уверенность в себе и в том, кто с ней рядом. Слегка тряхнув головой, чтобы сбросить волосы, упавшие на глаза, она снова посмотрела в лицо Сергея. Тот казался невозмутимым, надёжным. С ним рядом было очень спокойно. Под рубашкой прощупывались крепкие мускулы, в каждом даже самом нежном движении ощущалась настоящая сила. Это ли не мечта каждой женщины — быть рядом с таким крепким, спокойным и добрым мужчиной, который никогда не обидит, не оскорбит и всегда сумеет защитить. Находиться рядом с таким парнем было очень приятно. Высокий, сильный, внимательный… И мягкий, очень мягкий. Как большой-большой котёнок. Ольга улыбнулась ему и начала приближать свои губы к его губам. Тот потянулся к ней навстречу…

Coughing up feeling just for you,To find something real to hold on to.But there is a hole i nside my heart,Where waves of my love come tumbling out.You say that all the good is gone,That I have forgotten who I am.Free as a bird wild as the wind,But somehow I cannot let you in…

Глаза закрылись, всё затуманилось. Музыка, движения, объятия, зыбкость лёгкого опьянения, вспышки, просвечивающие сквозь веки — всё слилось в единую эйфорию. Мысли отключились. Остались только она и он, наедине… Касание губ, и…

Всё враз прекратилось. Последние слова песни, повторяющиеся высоким эхом, оборвались тишиной, неожиданно и непредсказуемо. Вместе с этим погасла вся цветомузыка, и остались гореть лишь галогенные лампы над столом и баром. Пары остановились как вкопанные.

— Ну-у! — ожила Лида. — В чём дело?

— Что за… — проворчал Бекас, оборачиваясь к пульту.

— Кина не будет, — Сергей виновато и нехотя выпустил Ольгу из своих объятий. — Кинщик пришёл… И всё отключил.

Возле пульта, презрительно их разглядывая, стоял капитан Осипов. Подмышкой он держал какую-то потрёпанную книгу.