Хо - Raptor

— Развлекаемся?

— Ну вот, — печально улыбаясь констатировал Ваня. — Мы так круто здесь проводили время, но появился Генка и сломал нам весь кайф. Как всегда.

— Да мне-то как-то до киля ваши танцы-обниманцы, — ответил Геннадий. — Себе же хуже делаете. Повключали тут всё. Всё что могли включить — включили. Всё сверкает и сияет как на Новый год прямо. Дорвались до электричества и рады. Слушайте, я удивляюсь вообще, глядя на вас.

— А что такого? — начал было топорщиться Бекас.

— Да ничего. Сейчас вы растранжирите весь запас дизтоплива часа за три, а потом всё оставшееся время будете сидеть на аварийном электропитании. Продолжайте, если вам этого хочется.

— Ладно тебе, Ген. Там ещё порядком горючки осталось. Надолго должно хватить. Дня на три — точно, — вступился Сергей.

— Знаете что, поступайте вы как хотите. Если такие умные, и уверенные, что вас завтра уже спасут. Я вас предупреждаю — потом не хнычьте, если что-то у вас закончится раньше времени, и придётся ужиматься. Я привык быть готовым ко всему. Когда готовишься к самому хреновому повороту событий, как правило, встречаешь любые трудности подготовленным, и справляешься с ними быстро, без головной боли. Запасаться и экономить в нашей ситуации — это, я считаю, первостепенное дело. Если вы так не считаете, что ж, поступайте по-своему.

— Да нас может действительно уже завтра утром спасут, если не сегодня ночью, — возразила Лида. — Что же теперь, сидеть и экономить на всём?

— Может… — кивнул Гена. — А может и не завтра, а через три дня, через десять дней. Мы в море, вы ещё не забыли? А «на можа — плохая надёжа».

— Ну, в целом, это правильно, конечно, — признал правоту капитана Сергей. — Кто знает, на сколько всё это затянется? Разбазаривать ресурсы действительно нежелательно.

— Странный вы народ, — капитан медленными шагами направился к свободному креслу. — Как быстро вы теряете выдержку и самоконтроль. Тяпнули, музыку включили — молодцы. Ничего не скажешь. А вы не забыли, где находитесь? Хочу напомнить, что мы с вами сейчас сидим на чужом корабле, потому, что яхта наша утонула. И все мы чуть не утонули вместе с ней сегодня утром.

— Но ведь спаслись же, — развёл руками Иван. — Почему бы не встряхнуться, и не отметить наше благополучное спасение?

— А если бы вы сейчас плавали на бревне, и выловили бы проплывавшую мимо бутылку коньяка, то что? Тоже бы дерябнули по рюмашке и стали бы песни орать? Отметили бы своё спасение?

— Ну ты слишком уже загнул, Генка. Этот корабль — далеко не бревно. Здесь сухо, тепло, светло, есть что покушать… хм… и выпить.

— Однако, вы до сих пор даже не потрудились узнать, что это за корабль. Веселитесь тут, выпиваете, всё как будто бы так и должно быть. Как будто бы это нормально, — Осипов оглядел присутствующих. — Знаете, кого вы мне напоминаете? Помните сказку «Три медведя»? Так вот вы сейчас ведёте себя как девочка Маша из той сказки. Как там было? Пришла Маша в дом, а в нём стулья стоят, каша на столе, кровати застелены, и никого. Всё на халяву. Пользуйся! Садись, ешь, спи — всё бесплатно. Девочка из той сказки даже не задумалась о том, кому всё это принадлежит. До неё это дошло лишь тогда, когда медведи вернулись домой, и её там застукали. Понимаете, о чём я?

— Смутно, — ответил Бекас.

— Хочешь сказать, что кто-то должен вот-вот вернуться сюда, на этот корабль? — настороженно спросила Настя.

— Я не хочу строить догадки. Я рассуждаю с позиции здравого смысла. В нашем мире ничего не может быть вот так — забесплатно. За всё всегда приходится платить. Если корабль бросили вместе со всем его содержимым, даже вещи свои никто не забрал — это уже наводит на подозрения, — Гена сел в кресло, положив книгу себе на колени.

Ольга с Сергеем, и Лида с Иваном подошли к столу, и начали рассаживаться вокруг него.

— О-ох, — капитан с горькой усмешкой посмотрел на Вовку, который при виде его тут же отставил бутылку в сторону и сел на диван, как будто был не при делах. — Пьёте? Глаза бы мои на вас не глядели.

— Ну а что делать? Надо же было как-то стресс снять, — расплылся в улыбке Бекас, тут же подобрав спрятанную в сторонке бутылку Геранина, и принявшись разливать её остатки по рюмкам. — По-моему, мы это вполне заслужили. Коньяк, кстати, здесь — реально зашибенный. Там ещё я видел абсент, в баре…

— А ты чего? Пьёшь или нюхаешь? — спросила Лида у Насти, заметив её рюмку, которая за всё это время опустела лишь наполовину.

— Я вообще-то всегда очень мало пью, — засмущалась та. — Только за компанию, чисто символически.

— Учись вон у своего Вована. Он хлещет как слон. Больше полбутылки выдул один!

— Че-го?! — возмутился было Геранин. — Из этой бутылки Ванька вон тоже наливал всем…

— Короче, умолкните все, — утихомирил их Ваня. — Не вопите тут мне под руку. Опс! Одной рюмки не хватает. Сейчас, я мигом!

Он сбегал к бару и вернулся с новой рюмкой, которую поставил перед Геной.

— Чё-эт-такое? — строго взглянул на него тот.

— Как это чё? То самое, — Бекас пожал плечами и, кажется, покраснев, начал осторожно наклонять горлышко бутылки к рюмке.

— Не надо! — отодвинул бутылку Осипов. — Не пью я эту дрянь. Убери. Хлещите её сами.

— Да это первоклассный коньяк! Я тебе серьёзно говорю, Ген, попробуй только! Когда ещё шанс представится попробовать такую дорогую вещь? — настаивал Иван.

— В самом деле, коньяк отменный. — присоединился к его уговорам Сергей.

— Геночка, не отказывайся. Уважь нас, пожалуйста, — елейным голоском добавила Лида.

— Сказал, не буду — значит не буду. Говорю же, не пью я это! — ответил капитан. — Чего пристали?

Приподнявшись, он схватил со стола бутылку водки, и рывком её распечатав, налил себе до краёв.

— О-о-о-о! — протянули ребята, вызвав у него скупую улыбку.

— Что, «о-о-о»? — Гена поднял рюмку. — Окаете тут.

И он тут же, никого не дожидаясь, без тоста и каких-либо прелюдий, залпом опрокинул рюмку в рот, вновь вызвав уважительный стон присутствующих. Затем, не закусывая, занюхал выпитое собственным рукавом, фыркнул, а после добавил совсем тихо:

— З-зараза.

— За черноморский флот! — воскликнул Бекас, поднимая свою рюмку.

Все выпили, после чего принялись шуршать фольгой, распечатывая шоколадные плитки, в изобилии разложенные на столе. Оля взяла белый пористый шоколад. После длительного лежания, плитка ощутимо высохла. В отличие от обычного шоколада, который затвердел от времени, став практически деревянным, этот шоколад как бы рассохся. Он крошился, рассыпаясь на зубах приторным порошком. Съедобный, хоть и не вполне приятный продукт. А Лида грызла тёмный шоколад, ворча на его жёсткость: