Золотой ворон - Тисато Абэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юкия молча поднял голову, и наследник тихо заговорил:
– Нацука называет меня спасением страны Ямаути.
От неожиданности Юкия выпучил глаза.
Молодой господин продолжал:
– Наверное, точнее не Нацука, а дом Сокэ. Когда рождается истинный Золотой Ворон, в страну Ямаути непременно приходят бедствия: засухи, потопы, эпидемии. Ты и сам прекрасно знаешь, что сейчас при дворе считается, будто из-за того, что родился истинный Золотой Ворон, случаются все эти несчастья. Но на самом-то деле все наоборот.
– Наоборот?
– Да. Не бедствия случаются из-за рождения истинного Золотого Ворона, а истинный Золотой Ворон приходит в мир, когда приближаются катастрофы, чтобы противостоять им.
Засуха, проливные дожди – это проблемы, с которым не могут справиться обычные люди. Сколько раз в истории Ямаути случалось, что стихийные бедствия или массовые болезни угрожали существованию рода ятагарасу? И в такие времена непременно появлялся тот, кто обладал способностью разрешить возникший кризис, – истинный Золотой Ворон.
Он рождался в доме Сокэ – Золотой Ворон, умеющий молиться о ниспослании дождя в засуху. Золотой Ворон, владеющий силой усмирить воду при наводнении. Золотой Ворон, знающий, как исцелять людей во время эпидемии.
– Думаю, в крови дома Сокэ есть что-то такое, какая-то воля сохранить семя ятагарасу в стране Ямаути. И возникает она в виде истинного Золотого Ворона.
Таким образом возникла система, при которой тот, в ком есть эта огромная сила, получает реальную власть и становится истинным Золотым Вороном, а все остальные делают все, чтобы оберегать его. Изначально роль дома Сокэ заключалась в защите истинного Золотого Ворона, а не правлении страной Ямаути.
Вот почему Нацука, воспитанный как кровный сын дома Сокэ, не боролся за власть. Он знал: даже окажись он на троне, помешав истинному Золотому Ворону, ему, обычному ятагарасу без особых сил, пришлось бы столкнуться с непреодолимыми бедствиями. Поскольку родился истинный Золотой Ворон, Надзукихико, он понимал, что мирной жизни осталось длиться недолго.
– Честно говоря, я и сам не знаю, как появился истинный Золотой Ворон. Точно одно: я тот, про кого сказано в «Уложениях Великой горы».
Золотой Ворон – отец всех ятагарасу и мать им. Во все времена должен он с любовью в сердце встать во главе своих детей, своего народа. Какие бы невзгоды ни ждали его народ, он защитит, направит и поведет его. Золотой Ворон – покровитель всех ятагарасу.
– Значит, вы… – с трудом выдавил Юкия из пересохшего горла. – Значит, вы не пытались стать Золотым Вороном, а действительно были им с рождения?
Ничего не зная об этом, Юкия считал, что истинный Золотой Ворон всего лишь уловка дома Сокэ, а молодой господин желает только власти. Выходит, он жестоко обижал хозяина.
Молодой господин озадаченно смотрел на дрожащие губы Юкии.
– Не переживай ты так. Что еще ты мог думать?
– Но ведь…
– Нет, правда, не мучай себя! Я-то ведь бессердечен, – сказал он как ни в чем не бывало.
Юкия некоторое время молча смотрел на хозяина.
– Это в каком смысле? – хриплым голосом спросил он, и молодой господин чуть наклонил голову.
– Можно сказать, это плата за особые силы. Ведь какими бы способностями ни обладал человек, если он начнет использовать их ради своей личной выгоды, его нельзя будет назвать настоящим правителем.
Золотого Ворона делает таковым не способность латать прорехи в Ямаути или оборачиваться птицей по ночам, а его душа, которая, что бы ни случилось, в первую очередь болит за народ Ямаути.
– Поэтому, обладая сущностью Золотого Ворона, правителя, я не обладаю сердцем ятагарасу. – Молодой господин вдруг печально улыбнулся, будто вспомнив о чем-то. – Когда-то я растерялся, услышав, как мать говорит ребенку: «Нельзя делать другим то, что тебе самому было бы неприятно», ведь я не помнил, чтобы кто-то сделал мне что-нибудь неприятное. Поэтому, даже если получалось представить себе чужие чувства, по-настоящему сопереживать людям я не мог.
Молодой господин вдруг посмотрел на Юкию растерянно.
– Наверняка я и тебе причинил много неприятных минут, сам того не осознавая. Прости, – виновато сказал он.
Юкия чуть не расплакался.
– Ну, что это за глупости. Такого не может быть!
– Но это действительно так, с этим ничего не поделаешь. Возможно, именно поэтому я и не могу убить ятагарасу, ведь нет родителей, которые убивали бы своих детей.
По крайней мере, так определено в «Уложении Великой горы». Поэтому даже ради своей защиты молодой господин не мог пожертвовать жизнью ятагарасу. И если бы кто-то задумал погубить правителя, не пришлось бы даже готовить сложный заговор: достаточно взять в заложники любого жителя Ямаути – и Золотому Ворону останется только погибнуть.
Истинный Золотой Ворон оставался совершенно беззащитным перед ятагарасу, которых должен оберегать. Ведомый божественной волей в сражении с несчастьями, постигшими страну, он в то же время был уязвим для предателя.
«Вот почему Нацука и Сумио так ревностно опекали молодого господина», – вдруг понял Юкия.
– То есть у вас нет совсем никаких чувств? И что бы с вами ни делали, вы ничего не испытаете?
– Да. – Отвечая на этот вопрос, молодой господин вдруг отвел глаза. – Хотя… вообще, не знаю. Я сам толком не понимаю. Даже если и есть какие-то чувства, я не умею осознавать их. Возможно, если возникают такие, которые не совпадают с волей Золотого Ворона, они исчезают и я не успеваю их ощутить. Мое «я», «я» Надзукихико, мгновенно исчезает, словно тонкий намокший листок бумаги, стоит ему соприкоснуться с волей Золотого Ворона.
– Но тогда выходит, что у вас есть сердце, просто надо ним царит воля Золотого Ворона.
– Даже если так, с этим ничего не поделать.
– В смысле «ничего не поделать»?
– Потому что я Золотой Ворон, предводитель всех ятагарасу. С этим ничего не поделаешь, – повторил молодой господин, глядя прозрачными, будто стеклянными глазами.
Юкия вышел из покоев хозяина, шатаясь и закрывая рот руками. Голова раскалывалась. Его мутило, будто из желудка пытался подняться сгусток белого воздуха. Он не мог забыть глаза молодого господина, когда тот повторял: «С этим ничего не поделаешь». Его называли бесчувственным, бездушным, но ведь Юкия-то знал, что тот умел смеяться, как самый обычный ятагарасу.
Если Юкия прав и молодой господин не лишен сердца и души, а просто вынужден был убивать в себе душу, тогда ему наверняка очень тяжело живется.
– Ты правильно чувствуешь, – обратился кто-то к Юкии, и от неожиданности тот вздрогнул.
Обернувшись, он увидел Хамаю в свете фонарика. Ее фигура в ультрамариновом хитоэ и темно-синей куртке хаори с красной подкладкой и
