Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (6") - Борис АКУНИН

Арабский хронист того времени Ибн-Арабшах описывает последний бой Едигея с Тохтамышем так красиво, что грех не процитировать: «…он [Едигей], сев на крылья коня, укутался в мрак наступающей ночи, занялся ночною ездою и променял сон на бдение, взбираясь на выси так, как поднимаются водяные пузыри, и спускаясь с бугров, как опускается роса, пока наконец добрался до него [Тохтамыша], ничего не ведавшего, и ринулся на него, как рок неизбежный. Он [Тохтамыш] очнулся только тогда, когда бедствия окружили его, а львы смертей схватили его и змеи копий да ехидны стрел уязвили его».

Так Едигей наконец развязал себе руки и смог заняться Москвой, которая, пользуясь татарскими раздорами, не платила установленного «выхода».

Осенью 1408 года беклярбек выступил в поход, соблюдая полную секретность. Орда была уже недостаточно сильна, чтобы нападать на Русь с предварительным объявлением войны. Если бы московский великий князь имел время для военных приготовлений, он собрал бы войско много больше татарского.

Но повторить успех рейда 1382 года Едигею не удалось. У Василия Дмитриевича в Орде имелись свои агенты, и один из них, некий мурза, послал в Москву гонца с тревожным известием.

Мобилизовать все силы Василий не успевал и, как в свое время отец, ушел к Костроме, куда стали стягиваться отряды из разных русских областей. В Москве же остался его двоюродный дядя Владимир Серпуховской – тот самый, что вместе с Боброком-Волынским командовал засадным полком в Куликовской битве. Старый князь был опытным военачальником и носил почетное прозвание «Хоробрый».

Едигей подошел к столице, ограбил окрестные деревни, несколько недель постоял у каменных стен и понял, что взять Кремль не сумеет.

Начались переговоры. Поторговались-поторговались и сошлись на выкупе в три тысячи рублей – для Москвы сумма не слишком разорительная. Получив серебро, Едигей ушел, видимо, не слишком довольный, но дожидаться, когда великий князь приведет от Костромы большую армию, беклярбек не захотел.

Этот карательный поход с сомнительным исходом показал, что Орда хоть в военном отношении еще и сильна, но даже под руководством такого выдающегося полководца как Едигей уже не может привести Русь к полной покорности. Баланс сил необратимым образом изменился.

Покладистость Едигея объяснялась еще и тем, что он, даже окончательно одолев Тохтамыша, не очень прочно держался у власти. Ханы-марионетки были ненадежны.

Знакомый нам Тимур-Кутлуг, попавший в полную зависимость от Едигея после того, как тот спас его от Витовта, кажется, был пьяницей; в 1400 году он умер (по другим сведениям, Едигей велел его убить за строптивость). На трон правитель усадил Шадибека, который поначалу интересовался только пирами и развлечениями, но через несколько лет захотел избавиться от своего покровителя. Произошла короткая война, в результате которой Едигей прогнал слишком много о себе возомнившего хана и поставил на его место другого, Пулада. Еще через три года посадил на трон Тимур-хана (сына Тимур-Кутлуга), предварительно женив молодого человека на своей дочери.

Вскоре (в 1411 году) зять восстал на тестя и сумел от него избавиться – Едигей был вынужден уйти в степи. Однако Тимур недолго радовался победе. На него напали сыновья Тохтамыша, и один из них, Джелал-ад-Дин (русские звали его «Зелени-Салтан Тохтамышевич») сделался ханом. После этого началась свара и между отпрысками Тохтамыша.

Едигей еще несколько лет кочевал по Великой Степи, пытаясь восстановить свою власть. В конце концов, уже почти семидесятилетний, он пал в битве с одним из сыновей Тохтамыша, которому таким образом удалось отомстить за смерть отца.

Ибн-Арабшах так описывает последнего героя монгольской эпохи: «Был он очень смугл, среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной улыбкой, меткой проницательности и сообразительности, любитель ученых и достойных людей, сближался с благочестивцами и факирами, беседовал с ними в самых ласковых выражениях и шутливых намеках, постился и по ночам вставал, держался за полы шариата, сделав Коран и сунну да изречения мудрецов посредниками между собою и Аллахом всевышним… Дни его были светлым пятном на челе веков, и ночи владычества его – яркою полосою на лике времен».

С последним утверждением вряд ли согласились бы многочисленные враги Едигея, однако фактом является то, что после ухода с исторической арены этого выдающегося вождя, погибшего в 1419 году, Золотая Орда фактически прекратила свое существование и больше никогда уже не была единым государством.

Конец Золотой Орды

Распад начался практически сразу же и продолжался в течение нескольких десятилетий. Огромное государство распалось сначала на несколько больших и продолжало дробиться дальше.

Вдоль реки Урал поселилась Ногайская Орда (она же Мангытская), в которой главенствовали потомки Едигея и его род мангытов, но большинство составляли кипчаки и другие тюркские народности.

К северо-востоку образовалось Сибирское ханство, где правили Шибаниды – потомки Шибана, пятого сына Джучи.

В степях Центральной Азии возникли еще два крупных тюркских союза: сначала Узбекское ханство, а за ним Казахское. Оба самоназвания – узбеки и казахи – означают приблизительно одно и то же.

Слово «özbäg» примерно переводится как «сам себе хозяин». «Казах» – «свободно перемещающийся (от глагола «казмак» – «бродить») человек». Того же происхождения и смысла русский этноним «казак».

Эпоха строго регламентированной жизни, в которой, согласно заветам Чингисхана, каждый житель считался находящимся на службе у империи, закончилась. В Великой Степи наступили времена разброда, дезорганизации и хаоса. Этим и объясняется то, что множество разных людей объявили себя свободными.

Отцом русского и украинского казачества, по-видимому, следует считать литовца Витовта. В 1412 году этот великий князь, стремясь оградить свои западные границы от разбойных набегов, выстроил по правому берегу Днепра, с севера на юг, до самого Черного моря, цепочку крепостей и застав. Нужно было откуда-то взять гарнизоны для этих опорных пунктов. По степи бродили вольные отряды (курени) татар, называвших себя «свободными людьми», то есть никому не служившие. Их-то Витовт и призвал. Затем к этой иррегулярной сторожевой вольнице стали присоединяться и славянские искатели приключений. Они переняли тюркское название и тоже стали зваться «казаками».

Центром оборонительной линии литовского государства была крепость Черкассы, поэтому украинских казаков, которые с течением времени стали играть всё большую роль в степных войнах, русские будут называть «черкасами».

Первое упоминание о казаках встречается в летописной записи от 1445 года. В это время татарский царевич Мустафа напал на Рязанщину и стал ее грабить. Московский государь выслал против ордынцев часть своей дружины, к которой присоединились «казаки». Боевое крещение прошло успешно. Татары были разбиты наголову, а их предводитель убит. Примечательно, что, поскольку время было зимнее, казаки сражались не верхом, а на лыжах.

Точно такой же процесс разложения происходил и в западной части Золотой Орды. За короткое время татарские владения, непосредственно примыкавшие к русским землям, были поделены между несколькими государствами.

В Нижнем Поволжье, в придонских степях и на Северном Кавказе сохранился центральный кусок прежней страны, правители которого считали себя наследниками Золотой Орды и верховной властью – с чем отнюдь не были согласны прочие ханы. Это государство чаще всего называют Большой Ордой.

Отдельно существовали Казанское и Крымское ханства, а позднее от Большой Орды откололось еще одно ханство, Астраханское.

Все эти воинственные государства постоянно ссорились и враждовали, ослабляя друг друга. Теперь настала очередь Степи переживать период раздробленности – в то самое время, когда Русь из него наконец выбиралась.

В середине XV века Руси пришлось иметь дело в основном с двумя татарскими ханствами: Большой Ордой и новым соседом Казанью, где обосновался весьма активный вождь Улуг-Мухаммед, доставивший русским много неприятностей.

Судьба этого, в общем, довольно злосчастного хана представляет собой череду взлетов и падений. Он был потомком одного из самых младших сыновей Джучи – эта ветвь Чингизидов долгое время находилась на второстепенных ролях. Всю жизнь Улуг-Мухаммед пытался сохранить за собой золотоордынский престол, ценность которого постоянно уменьшалась, – и никак не мог на нем удержаться.